Александр Владимиров - Таинственный монах
— Мать опасается, что погиб Григорий, — проговорил Ермилов. — Новости-то в деревню поздно приходят. Может похоронка где-то в пути затерялась?
— М-да. Тяжелую тебе задачку мать задала, — пробормотал дворник, — ох тяжелую. Помогу чем смогу. Ты уж здесь постой. Когда последний раз от него весточка была?
— В пятнадцатом…
Этого дворнику оказалось достаточно. Он оставил метлу с Ермиловым и ушел. Разглядывая инструмент, Игорь задумался. Год-то он наобум назвал. Не ожидал, что тот решит уточнить у него, про последнюю весточку. Хотя с другой стороны если сведений за последние три года дворник не принесет, останется только одно, искать Жукова среди мертвых в самом начале Первой Мировой. Да вот только разброс будет очень большой.
Вернулся дворник через полчаса.
— Нашел я сведения о вашем брате, ваше благородие, — проговорил он. — Служил в десятом драгунском полку.
Одного слова хватило Игорю, чтобы понять, что Георгия Жукова нет в живых. Вот только где и как? Он хотел было задать вопрос, но дворник сам выложил все сведения.
— Осенью прошлого года.
Ермилов снял картуз. Уже что-то. Оставалось отблагодарить как-то дворника, потянулся Игорь в карман, но тот остановил.
— Не надо.
Теперь нужно было остановиться в гостинице, хотя бы в той же Астории. Собраться с мыслями, и решить, как поступать, но для начала нужно было выяснить, где находился драгунский полк, в котором служил будущий командарм, осенью тысяча девятьсот шестнадцатого.
Осень 1916 год. Украина.
Первая Мировая Война шла уже второй год. Только что на Юго-западном фронте было крупное наступление, вошедшее в историю под название Брусиловский прорыв. Талантливому генералу Брусилову удалось то, что до него безуспешно пытались сделать германцы, австро-венгры, англичане и французы. Успех был достигнут только новому методу наступления. Ермилов понимал, Жукову просто повезло, что он попал именно на этот участок фронта. Ему было, у кого поучиться, но сейчас молодой офицер окончил унтер-офицерскую школу, и теперь вовсю старался применить полученные им навыки. В сентябре ему удалось взять в плен немецкого офицера, за что тут же командованием был представлен к первому Георгиевскому кресту.
Неожиданностью стало появление в расположении полка некоего Михаила Большакова. Тот явился в штаб и заявил полковнику Сергею Прохорову, что направлен в десятый Драгунский новгородский полк по личному распоряжению государя Николая II. И тут же сунул ошарашенному офицеру бумагу за подписью государя императора. Такой наглости мог позавидовать даже Остап Бендер, выдававший себя за сына лейтенанта Шмидта. Игорь Ермилов, а это был именно он, ни за родственника царя, ни за еще кого-нибудь из царского окружения выдавать себя не стал. Да и зачем полковник со многими офицерами, если не очно, так заочно был знаком. Ему никогда не приходилось слышать о капитане Большакове. Поэтому ознакомившись с бумагой, представителя разведки, Прохоров прикрепил к небольшому отряду, возглавляемому вновь испеченным унтер-офицером. Полковник посчитал, что опыт капитана Большакова пригодился бы молодому и перспективному Георгию Жукову. Ермилов сделал вид, что остался недоволен выпавшей ему ролью, хотя сам к этому стремился. Сейчас будучи с будущим маршалом, он смог бы сделать все, чтобы во время разъезда, тот не оказался убит.
Вообще-то Игорь прибыл в распоряжение полка два дня назад. Добирался на попутках, прыгать в оккупированную фашистами Россию не захотел. Решил не рисковать. Здесь в конце шестнадцатого года все же было куда спокойнее. Установил, что Жуков находится в распоряжении полка и стал наблюдать. Повезло, что понадобилось всего пару дней. Рассчитал удачно, и уже вскоре наблюдал, как конный разъезд налетел на мины. Георгий умер сразу. Игорь при всем желании не смог бы вытащить его. Оставалось только одно — попытаться заставить Жукова ехать чуть позади. Когда кавалеристы начнут взрываться на минах, он отделается только ранением. Там главное его в госпиталь доставить… Поэтому вернувшись назад во времени Игорь тут же направился к полковнику Прохорову, и вот теперь услышав распоряжение направился в распоряжение к Жукову.
Будущий полководец, как узнал Ермилов, оказался славным малым. Да и общий язык оба служивых нашли быстро. Игорь полюбопытствовал, брал ли унтер-офицер когда-нибудь в плен. Оказалось, что Жуков совсем недавно пленил германского офицера. Георгий даже похвастался первой своей наградой. Путешественник минут пять ее разглядывал, он ни когда в жизни в руках не держал Георгиевский крест. Ермилов тут же заявил, что при первой возможности попытается повторить подвиг товарища.
— Хочу мать-старушку порадовать, — проговорил Игорь.
— Мать порадовать сможешь, если жив, останешься, — парировал Георгий. — Сейчас идет война, и выжить в этой бойне очень и очень сложно. Понимаешь, эти баталии ни сколечко не похожи на те, о которых говорили в офицерских школах. Тут нет той бравады, которая была в эпоху Наполеоновских войн. Тут не маршируют под музыку. Сейчас предпочитают сидеть в окопах, изредка совершая вылазки. Таких талантливых военачальников как Брусилов попросту нет. Все остальные царские генералы, — Жуков выругался, — могут только играть в оловянные солдатики.
Ермилов с ним согласился. Те, кто будут побеждать в Гражданскую войну, носили в данный момент чины младших офицеров. Одним из таких советских военачальников был Семен Буденный. Игорь прекрасно знал, что тот как и Жуков в каком-то драгунском полку, и как и Георгий был всего лишь унтер-офицером. Разглядывая сейчас награду товарища, Игорь вдруг припомнил, что Семен Буденный за храбрость был так же награжден Георгиевскими крестами всех четырех степеней. Как выразился до разговора Жуков: Полный бант. Плюс ко всему у будущего командарма Первой конной было еще столько же Георгиевских медалей. И все эти награды Буденному давались с кровью. Игорь, к своему сожалению, не помнил за какие именно подвиги.
Или скажем Василий Иванович Чепаев. Сын крестьянина, он так же во время Первой Мировой Войны дослужился до чина унтер-офицера. Так же был награжден тремя крестами и одной Георгиевской медалью.
— Будущие полководцы, — прошептал Игорь, — все выйдут из крестьян.
— Что? — переспросил Жуков, поправляя уздечку лошади.
— Да это я так. Я ведь из крестьян…
— Из крестьян? — Удивился Георгий, — Так ведь и я не из буржуазии. Родился в деревне Стрелковка Калужской области. Отец сапожничал в городе, мать подрабатывала на перевозке грузов. Нищие зарабатывали больше. Хорошо соседи, добрые люди, выручали. То щи, то каша. В сем лет пошел учиться, а потом, когда тринадцать годков исполнилось, отправил отец к дядьке в Москву. Тот скорняжничал. Ну, вот с его сынишкой и изучил, между делом писать, считать и в картах разбираться. — Увидев взгляд офицера, пояснил: — Не в игральных картах. — Улыбнулся, — в географических. Знаю где Москва, где Берлин. Окончил с успехом обще образовательные курсы, — с гордостью добавил унтер-офицер.
Жуков отошел от лошади, опустился на лавку, что стояла у стены, и продолжил, говорит:
— Я мог бы оказаться в школе прапорщиков. Образовательный ценз, — тут Георгий и сам подивился фразе, которую только что произнес, — эко загнул, по-ученому. Проще говоря, четырех классов было достаточно, чтобы поступить в эту школу. Знаешь, тогда я думал: вот окончу школу и буду, девятнадцатилетний мальчишка, командовать бывалыми солдатами — бородачами. Сейчас с одной стороны неловко, да и душа, признаюсь противиться. Кажется, что не мое это. Не мое!
Переубеждать будущего полководца Игорь не стал. Да и зачем. Главное, чтобы выжил, а там и сам поймет. Да и история рассудит.
— А я ведь был ранен, — вдруг проговорил Жуков.
— Ранен?
Удивление возникло неожиданно. Игорь даже испугался на секунду. Как же так? Неужели забыл? Почему? Жуков ответил на его вопрос:
— В сентябре. Легкое ранение. Во время конной атаки на Юго-Западном фронте. В горном районе Быстрица. Вот теперь и приходится время коротать в дозорах.
Ермилов прекратил заниматься своим конем. Полковник уж больно лютого жеребца ему подсунул. Надеялся, наверное, что тот упадет с него и тут же окажется в госпитале. А когда офицер ранен, с командующего и спрос меньше. Подошел к лавке и сел рядом с Георгием. Достал папиросы. Закурил. Протянул портсигар унтер-офицеру, но тот отказался. Ермилов пожал плечами. Честно признаться, он и не помнил, курил ли Жуков или нет?
— А после войны, что будешь делать? — Спросил Игорь.
— Наверное в Москву к дядьке подамся. Там поступлю в военную академию. Небось, Георгиевский крест повлияет на приемную комиссию…
— А если революция?
— Революция?
— Ну, да. Народ царем недоволен. Вдруг заставят отречься…
