Александр Владимиров - Таинственный монах
Он разобрал кровать и грохнулся на нее, с надеждой, что удастся выполнить миссию. Уснул.
Утро, как это обычно бывает, принесло свои сюрпризы. В комнату вошел Заварзин и сообщил, что Гюнтер, так звали молодого подпольщика, что привел Ермилова на конспиративную квартиру, арестован. Взяли того в районе Парка Победы, где он по своей инициативе, решил увести автомобиль разведчика. Паренек как-то не сообразил, что за машиной будет выставлено наблюдение, и она превратится в ловушку. Вот в мышеловку и угодил Гюнтер.
— Оправдаться, что он всего лишь воришка, — вздохнул Заварзин, — у него не получится. Его еще в прошлый раз засекли в обществе резидента.
— Откуда вы это знаете? — спросил удивленный Игорь.
— У нас свой человек работает в гестапо.
— А вы тащить паренька ваш человек не может?
— Увы, нет. Нам и так с трудом удалось внедрить его в тайную полицию. Рисковать ради обыкновенного подпольщика слишком опасно. Поэтому нужно уходить, и делать это немедленно.
— Боитесь, что паренек просто расколется?
— Боюсь, — признался Заварзин. — Честно сказать — боюсь! Там и не таких раскалывали.
— А насчет моего задания?
— Про вашу миссию Гюнтер ничего не знает.
— И то хорошо.
Стали собираться, слава богу, вещей как таковых у Игоря не было, управились быстро.
— Вы мне особняк гаулейтера, во время поездки покажите, — попросил он, когда садился в автомобиль.
— Покажу, тем более конспиративная квартира, на которую мы сейчас поедем находиться именно в том районе.
Рискованно, решил Ермилов, хотя с другой стороны более надежного места во всем городе не сыскать.
То, что не удалось Лужкову с его супругой, оказалось, по плечу оккупантам. Прекрасна монорельсовая дорога, огромные стеклянные здания, чем-то напоминавшие гробы и полное отсутствие пробок. Игорь даже себе вопрос мысленно задал, что тут транспорта мало или просто городские развязки сделаны по уму? Зная тягу немцев к порядку во всем, скорее всего второе. Изредка Ермилову на глаза попадались здания, на которые Игорь ни во время своей одиночной поездки, ни во время возвращения с митинга просто внимания не обратил. Дома построенные еще при государях императорах были в отличном состоянии, и казалось, что их возвели вот-вот. Промчались мимо того места, где в его реальности высился храм, а в реальности Льва Троцкого был огромный дворец советов. Игорь ожидал увидеть на это месте все что угодно, но не бассейн. Тот самый, что находился в Москве до середины девяностых годов.
— Что-что, а немцы спорт любят, — проговорил Заварзин, заметив взгляд Ермилова. — С олимпиады тридцатых годов им постоянно удается занимать первые места. Так было и в сорок четвертом.
"Полковник" вдруг ни с того ни с сего, начал рассказывать, как в сорок четвертом, через год, после окончания войны. Немцам все же пришлось немного повозиться под Сталинградом. Фельдмаршалу Паулюсу удалось захватить в котел две советские группировки, защищавшие город и окрестности. Так вот, после окончания войны возобновились олимпийские игры. Американцы, тогда еще не владевшие ядерной бомбой, были вынуждены подписать мирный договор с Японией, отдав в качестве контрибуции — Аляску, предложили провести следующие соревнования в Филадельфии. Гитлер, помня о конфузии тридцатых годов, согласился.
— Тогда они тоже с треском пролетели, — проговорил Заварзин, притормаживая у шикарного дворца, — но потом… Потом пошли победы. Одна за одной. Кстати, — молвил "полковник", — вот это и есть особняк гаулейтера.
Ермилов оглядел здание. Все дворцы, построенные в его реальности, просто меркли перед этим сооружением.
— Тройная защита, — сказал Заварзин, после того, как они миновали дворец, — просто так внутрь не попадешь.
— Само собой, — согласился с ним Игорь. — Вот только как мне внутрь попасть это уже моя забота. Вы лучше, Геннадий, скажите, когда этот дом возводить стали.
— А вам-то это зачем?
— Из любопытства.
— Ну, раз из любопытства. Так в году пятидесятом. Его сам первый гаулейтер проектировал.
— Аксман?
— Он самый. Ну, вот и приехали, — вдруг сказал Заварзин, останавливая машину у пятнадцати этажного здания из стекла и бетона.
— А нас тут… — начал, было, Ермилов, но "полковник" перебил.
— Не бойтесь. Тут живут известные в городе буржуа, ну и я само собой. Кстати позвольте представиться, — молвил Геннадий, — Макс Отто…
— Фон Штирлиц?
— Фон Шикельбрудер…
— Как у Гитлера.
— У него родимого, — согласился Заварзин. — Как ни как дальний родственник первого фюрера Рейха.
— Вы, наверное, Макс Отто, — усмехнулся Ермилов, — и картинки рисуете…
— А как же не без этого, — кивнул "полковник", — приходится. Генны, — подмигнул он.
Игорь уже догадывался, как человек из подполья оказался в штате Гестапо. Верные "друзья" фон Шикельбрудера, скорее всего, оказали содействие известному городскому художнику.
Поднялись на лифте почти под самую крышу. Заварзин пропустил Ермилова в просторную комнату.
— Только благодаря памяти любимого дядюшки Адика и имею такие шикарные апартаменты, — проговорил "полковник".
— А как же там? — Спросил Игорь, подразумевая под "там" Красноярск.
— Там все согласованно. К тому же в этот район совсем редко наведывается полиция с целью радиоперехватов. Мало ли какие у благодетелей города могут быть личные переговоры. Один раз, — Заварзин улыбнулся, — запеленговали моего соседа. А он в это время переговоры вел о поставке, даже не помню чего. Но суть не в этом. Пока не разобрались, пока не договорились. Короче городу такой иск был предъявлен, что сам гаулейтер сюда на поклон явился. Но как бы то ни было, а сделка, связанная с правительством рейха была сорвана. Тут же приказ в этом районе радиоперехват не вести.
Ермилову что-то не верилось в такое попустительство со стороны Гестапо и Абвера. Больше смахивало на ловушку. Впрочем, самого Игоря это как-то мало волновало. Не нравилось ему в этой реальности. Вот выполнит задание "центра" украдет документацию у гаулейтера. Вернется в Красноярск с надежным прикрытием, тогда и начнет искать ту единственную ниточку, за которую потяни и распутается клубок истории.
Вечером Игорь, сообщил, что пора. Спустился и пешочком направился в сторону дворца гаулейтера. За себя он не опасался. Если уж ему удалось пару раз уйти, используя машину времени, то и в этот раз все получится.
Ермилов разглядывал здание.
— Ну, да другим способом внутрь не попасть, — прошептал он.
Нужно было найти спокойное место, где можно было бы спокойно еще раз осмотреть схему дворца. Огляделся и тяжело вздохнул.
— Нужно прыгать в прошлое, — проговорил Игорь, доставая из кармана машину времени. — А, то появление шастающий человек, да еще у дома гаулейтера, может вызвать подозрение.
Он нажал кнопку и оказался в прошлом…
Москва. 1950 год. Реальность — 3.
Город строился. Менялся. Огромный башенный кран посреди огромного пустыря, где когда-то стоял особняк какого-то купца. Чуть поодаль церквушка. Ее в будущем Игорь что-то не видел, наверное, снесли, сделал вывод он. Еще раз проверил наличие фотоаппарата в кармане.
— Рановато я, — проговорил Ермилов и нажал кнопку на черной коробке.
Теперь пейзаж изменился. Уже вовсю шла стройка и дом, вот-вот должны были сдать под крышу. Охрана, как оценил Игорь, сейчас была минимальная. Кого заинтересует стройка, каких в городе сейчас целое море. Да и ни кому не ведомо, что здание будет предназначено для гаулейтера. Если же выставить тут охрану, протянуть колючую проволоку, так это просто привлечь внимание. Появятся любопытные, информация просочится в подполье, а оно, как знал Аксман, существовало. Тогда дом в лучшем случае взорвут.
Ермилов тяжело вздохнул.
— А вот собор снесли, — проговорил он.
Там где когда-то стояла церковь, которую даже советское правительство пожалело, отдав помещения под склады, теперь лежала огромная груда щебня. Разбирали ее, одетые в полосатую робу, узники одного из концлагерей, что располагались в Подмосковье.
— Сволочи, — проворчал Игорь и совершил последний скачек.
Теперь на улице была ночь. Только прожектора освещали стройку. Ермилов выругался и побежал к зданию. Стараясь не задерживаться в освещенной зоне, он проскользнул через незакрытый ничем проем. Теперь можно было взглянуть в схему первого этажа, сейчас она лежала сложенной в кармане. Нужно было найти такое место, откуда можно было бы переместиться обратно в двадцать первый век. И он его нашел. Уже стоя там с вынутым прибором, Ермилов взмолился, чтобы ничего в будущем этой реальности не изменилось. Нажал кнопку.
Москва. 2013 год. Реальность — 3.
Темный коридор. На стене портреты. Чьи они? Да, скорее всего родственников гаулейтера, может представителей власти. Документы на втором этаже, а до них еще добраться нужно. Стараясь не шуметь, Ермилов сделал шаг. Прислушался. Тихо. Где-то во дворе лаяли собаки.
