Операция "Ананас" (СИ) - Ромов Дмитрий

На ужин Белла не явилась из-за неожиданно нагрянувшей делегации ВЦСПСП, так что заниматься мной стало некогда и неинтересно. Тем не менее, меня накормили в ресторане «Геленджик» и повезли в Сочи на чёрной волжанке. По пути мы заехали за Сиротой, успевшим съехать с нашего жилища и помчали по ночному, выматывающему кишки, серпантину.

Поскольку программу по Белле мы выполнили с «опережением графика», у меня высвободилась пара дней на то, чтобы поваляться на пляже. Элла обрадовалась, и мы отчаянно отрывались в ритме прибоя, вечернего джаза и равномерных движений ночной любви.

Мы валялись на пляже, распростёршись на горячей гальке, как морские котики. И, как эти же самые котики, были окружены неисчислимыми стадами себе подобных на берегу и в воде.

Сирота мотался на рынок и мы активно витаминизировались. Уже пошла черешня и клубника. И шелковица. Только её мы рвали прямо с деревьев, растущих на улицах. Чёрные нежные ягоды таяли и во рту, и в руках, подчёркивая чудесную сладость и скоротечную эфемерность момента.

Сирота сорил деньгами, вызвав на поединок зелёного змия, так что пришлось его буквально силой наставлять на путь истинный. «На югах», конечно, было немало ребят, сливающих свои годовые заработки, но лишний раз привлекать к себе внимание не стоило.

В общем, компания в которой мы с Эллой оказались, была немного странной. Вид татуировок на перекрученном жилистом теле моего приятеля, блатные словечки, то и дело проскакивающие в речи, молчаливо-покорная, но светящаяся тихим счастьем Люба — всё это вызывало интерес моей невесты и было для неё чем-то забавным, давало свежие эмоции и новый опыт.

Наконец, завершив отдых, мы отправились с ним в Краснодар. Элла полетела в Москву, а тихая Люба осталась у моря дожидаться своего суженого.

В Краснодаре у меня был на Сироту план. У него были знакомства среди бывших сидельцев, ведущих активную «трудовую» деятельность на Кубани. Это и было нужно.

В общем, мы прибыли в гостиницу «Кавказ», далеко не самую шикарную, но вполне себе ничего. Построенная по типовому проекту, она напоминала сотни других точно таких же гостиниц, как в Верхотомске, Новокузнецке и множестве других городов Союза.

— Эх… — с сомнением покачал головой Сирота. — Не Сочи, конечно…

— Так мы и не отдыхать приехали, — строго отрезал я. — И не пьянствовать.

— Водку пьянствовать и безобразия нарушать можно в любой точке нашей необъятной родины, — поучительно заметил он. — Да вот только я лавэ бабе своей оставил для сохранности. С собой мало взял, так что не дрейфь, в плавание не свалю.

— Мудро с твоей стороны, — скептически отметил я и отправился в душ.

Ближе к вечеру я спустился в ресторан. Сироту отослал налаживать контакты со своими былыми другольками, а сам пошёл на встречу. Сказал метрдотелю, что ищу товарища Мандаляна, и он проводил меня к столику в дальней части зала большой двери с надписью «Банкетный зал».

В этой гостинице я, собственно, и остановился потому, что встреча была назначена здесь же. Мэтр сделал знак официанту и тот мгновенно поставил передо мной блюдо с закусками и маленький запотевший графин с бесцветной жидкостью.

Пить я, разумеется, не стал, да и есть тоже. Просто решил ждать, когда пригласят на аудиенцию. Прошло около получаса. Публика в ресторане была самая разнообразная. Лабухи исполняли желания танцоров, и «Сулико» сменялась «Синей птицей», а та, в свою очередь, плавно переходила в «Синий иней».

Командированные, местные, фарцовщики, колхозники, станичники, гости из Средней Азии — все они жаждали красивой жизни, изобилия, утончённых блюд и сладких звуков музыки. Ну, и, разумеется, всем нужна была любовь и уважение.

В дальней части зала вскипел лёгкий локальный конфликт, судя по всему, из-за чьего-то настойчивого желания танцевать с чужой женщиной. Вспыхнул и погас довольно быстро. Я покачал головой и засунул в рот кружок сервелата. Глянул на часы. Мурыжали, собаки. Пытались, наверное, из равновесия вывести. Зачем?..

Наконец, ко мне снова подошёл мэтр.

— Э-э-э… Молодой человек, вас приглашают, пойдёмте со мной, пожалуйста.

Мы прошли через служебный вход и оказались в длинном узком коридоре.

— У нас тут кабинеты, — пояснил мой сопровождающий. — Вот здесь. Пожалуйте. Да-да, сюда.

Он постучал и, дождавшись немного раздражённого «да-да», услужливо открыл передо мной дверь. Я кивнул и вошёл в небольшое помещение. Стены были оклеены сумасшедшими обоями с золотым орнаментом, явно несоветскими. Окно закрывали тяжёлые бархатные шторы бордового цвета.

Для, в общем-то, маленького помещения с потолком чуть выше, чем в хрущёвке, это был перебор. По середине стоял стол, уставленный яствами и опустошёнными тарелками с едой. Вокруг сидели шесть немолодых джентльменов. Они молча уставились на меня. А я на них.

Все они были в годах, как на подбор, довольно грузные, седые или чернявые.

— Здравствуйте, — дружелюбно произнёс я, пытаясь определить, кто из них товарищ Мандалян.

Честно говоря, Мандаляном мог быть каждый из присутствующих.

— Мендель, кто этот юный молодой человек? — спросил один из старцев.

Юный молодой человек. Хорошо сказал.

— Действительно, кто? — кивнул в мою сторону сидящий во главе стола бородач и прищурился.

Лет ему было хорошо за шестьдесят, но ни в шевелюре, ни в бороде я не увидел ни одного седого волоска. Глаза смотрели остро, недоверчиво и зло.

— Александр Жаров, — слегка поклонился я. — Я надеялся, что вам меня порекомендовала Берта Наумовна.

Я нарочно назвал её Бертой. Собственно, она и была Бертой, но все звали её Беллой, потому что ей так больше нравилось. Тут я как бы намекнул на более близкое знакомство с ней.

— Может, да, а, может и не да, — пожал он плечами. — Сейчас важно, как вы себя сами порекомендуете.

— Что же… Я привёз вам привет от своего тестя, Кофмана Якова Михайловича. Он желает вам всего самого доброго и… Я, правда, не знаю, должен ли объяснять суть дела вот так во всеуслышанье, поскольку был отправлен непосредственно к Давиду Вазгеновичу.

— Мендель, он, кажется нам не доверяет… — с сочным кавказским акцентом заметил человек с коричневым лоснящимся лицом и большими выпуклыми глазами, как на детском рисунке.

Тут я немного не понял, почему Мендель, если он Давид.

— Доверяет Рубик, просто проявляет осторожность, — чуть усмехнулся Мандалян. — Говорите, пожалуйста, тут только доверенные люди.

Остальные промолчали.

Наверное, Мендель — потому что Мандалян…

— И что же именно хочет ваш тесть? — мягко спросил он.

— Он хочет делать с вами бизнес, — развёл я руками. — Чтобы все были богатыми.

Я вытащил из сумки несколько листов бумаги и протянул их Мандаляну.

Он осторожно принял документы, неспешно достал из кармана пиджака очки в массивной роговой оправе и водрузил на нос. Сразу стал похож на итальянского капо. Пиджак на нём сидел, как на корове седло. Мешковатый, большой в плечах, мятый и несвежий.

— Т-э-э-к… — протянул он. — Горошек зелёный консервированный, тушёная говядина в собственном соку, томаты очищенные консервированные, Болгария, шпроты, майонез, ветчина в банках импортная, пиво импортное… Ну-у-у… Не сказал бы, что здесь таки богатство какое-то…

— Количество и регулярность, — пожал я плечами. — Вот основа для увеличения богатства. Всё-таки, единица измерения по каждой позиции — это вагон. И, опять же, возможность делать встречные поставки. Так называемый бартер.

— Ты — мне, я — тебе, — усмехнулся Рубик. — Золотое правило.

— Можно и без бартера, — кивнул я. — Это лишь опция, которая, как мы думали, может быть вам интересна.

— Что ещё за опция? — поднял брови Мендель Мандалян.

— Ну, дополнительная возможность. Необязательная.

— А что вашего тестя интересует?