Операция "Ананас" (СИ) - Ромов Дмитрий

Я рванул с места и перемахнул через забор, как ниндзя. Несомненно, здесь сыграли свою роль опасность и адреналин. Ф-ф-ух… Спасибо внутреннему неандертальцу или хомо сапиенсу. Или оборотню. Я, как Николсон в фильме «Волк», пролетел не меньше двух метров и обрушился на пса.

Необъяснимая звериная интуиция заставила его в последний момент обернуться. Но среагировать он уже не успел. Я упал на него и наверняка перебил хребет, но убеждаться было некогда, да и не хотелось ошибиться в этом предположении.

Я замахнулся рукой с зажатым в ней ножом, но в тот же миг Сирота резко выкрикнул:

— Нет!

Он схватил пса за морду и резко крутанул против часовой стрелки.

Собака, дёрнулась и затихла.

— Ну… ты, в натуре… — прохрипел Сирота, — матёрый…

— Не благодари, — безрадостно усмехнулся я. — Штаны сухие?

Собака, конечно, была злобной и агрессивной, но чувство возникло далеко не самое приятное. Одно дело грохнуть маньячину, а с другой — животинку неразумную…

— Если бы пером полоснул, всё бы кровью залил и меня тоже.

— А если бы шмальнул, представляешь, что бы тут случилось? — зло бросил я и прислушался. — Подбери пушку-то.

Он тоже послушал тишину и с недовольным видом убрал ствол:

— Бляха… Ну, и зверюга. Ты глянь, Жар. Если б ты не подоспел, хана мне была бы.

— Не надо скакать без подготовки и плана по частным владениям в поисках приключений на одно место.

— У нас частного ничего нет, всё общее, народное, — огрызнулся он и направился к открытому окну. — Стой на стрёме!

Твою мать! Наблюдать и мотать на ус не его тема, совсем не его. Сирота приблизился к окну, поднялся на цыпочки и, вытянув руки, зацепился за внутреннюю часть рамы. Повис, упёрся ногами и извиваясь подтянулся, забрался на подоконник и… исчез в окне.

Импровизатор, твою мать…

Я постоял немного прислушиваясь, а потом приблизился к дому и, прижимаясь к стене, подошёл к углу и осторожно выглянул. Повернулся, посмотрел на куст, из-за которого появился, оценивая путь к отступлению.

Потом зашёл за угол и подкрался к следующему. Тут уж нужно было соблюдать максимальную осторожность, поскольку теперь меня могли заметить с улицы. Впрочем, садовые деревья и декоративные кустарники создавали прекрасную маскировку.

В саду и на всём участке, на его видимой части никого не было. Покой и тишина не нарушались. Осмотревшись, я вернулся назад, и обошёл дом с другой стороны. Всё было тихо. Тогда я подошёл к собаке. Бляха… настоящий монстр. Нужно было что-то придумать, куда-то её деть, чтобы не вызывать панику хозяйки…

Я наклонился, взялся за задние лапы и потянул. Тяжеленная тварь, килограмм шестьдесят, не меньше. Просто так через забор не перекинешь, а оставлять её здесь было нехорошо… Вдруг я услышал посторонний звук. И не один. Твою мать! Кажется, приехала машина. Я снова бросился к дому, прижался, осторожно заглянул за угол и отчётливо услышал, как хлопнули двери и раздались голоса.

— Трезор! — расслышал я.

Вероятно, звали волкодава.

— Трезор, ты где?!

Голос был мужским. Возможно, сторож. Родственников здесь у Беллы не было. Любовник, может быть…

Я вернулся и подскочил к окну.

— Атас! — громко прошептал я. — Серый!

Если он в этот момент находился в глубине дома, то услышать шансов не было. Но и времени тоже не было. Блин! Хоть сам полезай внутрь… Я нагнулся, поднял небольшой камень с земли и чуть отодвинув штору, закинул его внутрь комнаты.

— Да иду я, иду, — тут же раздался шёпот Сироты. — Не разбей там ничё!

Из окна вылетел пластиковый пакет и глухо ударился о землю. В тот же миг следом появились ноги, а потом и весь Сирота.

— Скорее, бляха, — едва слышно прошипел я и сделал страшную рожу.

В любой момент пришелец в поисках пса мог зайти за дом.

— Они внутри, — одними губами проговорил Сирота и протёр носовым платком подоконник. — Щас, погоди…

Я подхватил пакет и, не теряя больше ни секунды, рванул на территорию монтажного управления. Перебрался через забор и посторонился, давая возможность пролезть Сироте.

— Собаку надо было бы убрать, — покачал я головой, когда он опустился на землю рядом со мной.

— Ага, — хмыкнул он. — Ну, давай, вернёмся что ли? Хер с ней, пусть лежит. Сдохла да сдохла, мало ли, она не молодая уже. Крови нет, посторонних нет.

Глаза у Сироты блестели, бегали, плечи подрагивали, его колотило. Ну, да, нервишки вздёрнулись, чего там, адреналин из ушей вытекал.

— Башка на бок свёрнута.

— Ну, не отрезана же, — мотнул он головой.

— И не прострелена, — согласился я. — Но зато трава вон примята.

— Это она в конвульсиях билась. Ладно, погнали уже, хренли здесь торчать? Чтоб повязали с баблом?

— Погнали, ладно. Всё равно увидят, что бабок нет, так что шухер неизбежен.

Я повернулся и пошёл вдоль будки. Отодвинул ветки и осмотрелся. Никого не было.

— А это совсем не обязательно, — сказал Сирота, когда мы вышли на улицу.

Он с облегчением вздохнул и несколько раз оглянулся. Видно было, что ему очень хотелось прибавить ходу и пойти быстрее, но он себя сдерживал.

— Что не обязательно? — уточнил я.

— Не обязательно, что будет шухер. Сомневаюсь, что они вообще хватятся, что бабок нет. Ощущение такое, что их никто и не считает. В диване были и… в натуре за батареи забито. Я такого отродясь не видал. Слушай, надо вернуться. Там ещё много.

— Да тебя вон колотит всего, возвращатель нашёлся.

— Да ладно, хорош, — неожиданно рассмеялся он. — Ты подумай, приехать на грузовике, по-быстрому закидать всё в кузовок и адьё. Там в натуре, добра столько, что просто так не вынесешь. То, что я взял она стопудово не заметит. Как ты её надыбал, Жар? Молоток, в натуре. Фартовый вор.

— Я не вор, — мотнул я головой.

— Правда что ли? — засмеялся Сирота и даже остановился, чтобы внимательно на меня посмотреть.

— Правда, правда, — подтвердил я. — Не стой, двигай, не привлекай внимания. Пойдём на пляж.

— Мне бы стакашку засосать, — усмехнулся он. — Нервяк сбить.

— Не хватало ещё в вытрезвитель угодить с мешком бабла. Ты, кстати, ювелирку не брал, надеюсь?

— Рыжьё что ли? Нет, не брал. О, гляди! Давай по шашлычку срубаем и пивка дёрнем. Пока народ не набежал, потом не попадём, толпа будет.

— За трояк в любой точке будешь вип-персоной.

— Это что за персона такая?

— Важная, значит. Это по-английски.

— Вип? Важный значит? Ладно, пошли, говорю. Тебя самого вон корёжит, я ж вижу, что в натуре дрожняк пробил. Ковбасит, тебя не меньше моего. В прошлый раз ты стопудово бабой трясучку снимал, а здесь где тебе бабу искать? Пошли, короче.

— Ладно, пойдём, — дал я себя уговорить. — Снимем нервное напряжение.

— О, вот это по-нашему, по-человечьи.

Мы съели по шашлыку и выпили по кружечке пива.

— Опять же, компенсация тётке твоей, — засмеялся Сирота, когда мы вышли из шашлыки. — Процент ведь ей пойдёт. Короче, я тебе авторитетно заявляю, надо туда ещё раз наведаться. Там добра вовек не потратить.

— Замолкни, Сирота, — покрутил я головой. — Во-первых, не вздумай хоть кому-нибудь слить, где мы были и что делали. Это не шутка, я отвечаю. Исчезнем оба и никто даже не заметит. Понял? Вообще никому, ни блатным, ни каким другим, ни своим, ни чужим, ни по пьяни, ни в памяти. Шухер будет космический, ясно?

— Да ладно, чё ты гонишь, я тупой что ли? Сам понимаю.

Он попытался изобразить оскорблённую невинность, но улыбка с его рожи сойти не смогла, настолько он был доволен сегодняшним приключением.

— Во-вторых. Это лишь цветочки, понял? Мы вышли на тропу, ведущую нас прямиком в Эльдорадо. А это значит, что ты больше не шнырь и не баклан, а…

— Э! Ты кого шнырём назвал! — вмиг посерьёзнел он. — За метёлкой следи своей!

— Ладно, сорян, погорячился, неправильно выразился. Ты теперь не рядовой жиган, отсидевший хер знает за что. Ты теперь человек солидный, с влиянием.