Стартовая площадка – Земля (СИ) - "Генрих"

Итоговая реакция наших визави ожидаемая — мы подумаем и решим. Уже по дороге к выходу оглядываюсь и адресую Костюшину просьбу:

— Если встретитесь с Президентом, напомните ему, что он обещал поставить меня главой Роскосмоса.

Лицо Костюшина на краткий миг из квадратного становится прямоугольным, зато Хованский успевает среагировать:

— Прямо так и пообещал?

— Ну, — улыбаюсь во всю ширь, — если честно, то обещал подумать. До свидания.

Глава 15

Трудовые будни

30 июня, пятница, время 14:15.

МГУ, ВШУИ, лекционная аудитория.

Таблом светить в заоблачных высях самолюбию льстит, только и реальным делом заниматься надо. Сегодня и вообще в последнее время прорабатываем с Песковым конструкцию нашей суперракеты с суперкоэффициентом полезной нагрузки. В моём кабинете, с утра, когда мой искин работает на максималках.

Примерно так.

Несколько часов назад. Работаем у маркерной доски, считаю, что она удобнее интерактивной. Мы обсуждали проблему сепарации кислорода из воздуха.

— Азот сжижается при температуре –196о С. Кислород при –183о С, — начинаю свой рассказ. — Разница в тринадцать градусов изрядная, особой точности температурного режима не требуется.

Рисую обычную трубочку, канал входа атмосферного воздуха, показываю стрелочкой направление потока.

— Жидкую фракцию кислорода отделить от газообразного азота не составит труда. Я так думаю.

— На самом деле мы не знаем, при какой температуре кислород будет сжижаться, — вредничает Андрюха. — На высоте в десятки километров давление вовсе не атмосферное.

— Подаваться будет уплотнённый воздух, там давление будет выше. Ты прав, что пока не знаем, какое давление будет в потоке, но не прав стратегически. Забыл правило мозгового штурма? Сначала накидываем идеи, анализируем их на следующем этапе.

Андрюха затыкается.

— Следующий коленкор. Кислород — парамагнетик, поэтому в сильном магнитном поле будет притягиваться к одной стороне, — рисую стрелки поперечного к трубке магнитного поля. — Азот — диамагнетик, будет отталкиваться от той стороны, куда притягивается кислород. Ещё одна разница свойств. Азот намного хуже растворяется в воде, чем кислород…

Андрей открывает рот и под моим насмешливым взглядом закрывает. Вспоминает, что время отбраковки идей не пришло.

— Ещё одна идея. Сжижать весь воздух без разбора, а затем, доводя температуру жидкой смеси до кипения кислорода, тупо выпаривать его из смеси, — рисую более сложную схему рядом. — У тебя есть идеи?

Андрюха отрицательно качает головой. В нашем тандеме генератор идей — я, он — отбраковщик. Но на грех и грабли стреляют. Хотя…

— Надо обсчитывать. Вполне возможно, нет никакой необходимости отделять кислород, а двигатель вполне сносно будет работать на воздухе.

— Ты забыл, что нам надо набрать кислород для полёта вне атмосферы.

— Для последней ступени можно тупо брать запас.

Сходимся на том, что всё надо обсчитывать. Да, вполне возможно, занимаемся пустыми хлопотами.

— Скорость будет изменяться, поэтому невозможно рассчитать точно угол конуса ударной волны.

— Я придумал, как решить эту проблему. Она чисто техническая, инженерная, — когда объясняю принцип, глаза Андрея переполняются уважением. — Анализируй. Рисуй план экспериментов, если понадобится. Параллельно думай, как обкатать в твоём «Виртуальном конструкторе». Только полагаю, до него дело дойдёт в последнюю очередь. О поведении газов в таких условиях мы пока мало знаем.

Сам-то я думаю, что если удастся сыграть на противоположности магнитных свойств, то вопрос будет решён к вящему удовольствию. Даже если нам удастся обогатить воздух всего до пятидесятипроцентного содержания кислорода.

Мне только интересно, я же обдумывал уже эту проблему и из каких-то источников взял, что азот — тоже парамагнетик, хотя и более слабый, чем кислород. Что за ерунда, почему такие расхождения в разных источниках? Возможное решение лишь одно — всё на откуп его Величеству Эксперименту.

Сейчас другое дело. Овчинников приводит сформированную группу геологов, которую мы скоро отправим в Синегорск снимать местность и выбирать участок для размещения предприятия, что станет вотчиной Таши. И отправной точкой разворачивания всей нашей мегакорпорации.

Рассматриваю разнокалиберную публику, всего дюжина человек, из них три девчонки. Девочки по внешности ближе к симпатичным, чем к хорошеньким. Пристально гляжу на одну из них, постарше остальных. Даже делаю руку козырьком, чтобы «лучше разглядеть». Девушка слегка краснеет.

— Или ты Аня Стомахина, или чего-то я не понимаю.

— Кондакова, — поправляет девица.

Народ с интересом прислушивается.

— Ага. Повезло какому-то парню по фамилии Кондаков? — потом тихо добавляю, но так чтобы обладающие хорошим слухом услышали: — Или не повезло…

Смотрю на своего суперадмина:

— Игорь, дай угадаю с первого раза: Кондакова Анна — старшая группы.

Кривоватой улыбкой Игорь подтверждает мою гениальную догадку.

— Итак. Кондакова — старшая группы, организует работы по профилю. Ты, Игорь, всё остальное. Обеспечение группы всем необходимым, в смысле питание, проживание и всё такое. Собственно, единолично заниматься всем не будешь. Я вместе с вами поеду, без меня всё равно никак.

— Вопрос можно? — поднимает руку один юноша. Киваю. — Платить нам за работу будете?

— Будем.

— Сколько?

— Платить будем хитренько. Мизерный оклад, хорошие командировочные, плюс премия по результату. Из расчёта, чтобы получилось пятьдесят тысяч в месяц. Плюс-минус.

— Понятно, — больше ни слова не говоря и не оборачиваясь на окрик Анны, уходит.

Сильно, очень сильно надеюсь, что моё лицо при этом ничего не выражает. Но всё-таки — что это было? Просто встал и ушёл. Даже не сказал, что ему не так. В каждой строчке только точки, догадайся, мол, сама?

— Может, ещё кто-то чего-то не понял? — я озадачен. — Питание и проживание будет бесплатным. То есть за счёт Агентства. Так что эти полсотни тысяч — чистые. То, что вы реально на руки получите.

Народ переглядывается. Мнится мне — с неким облегчением.

— Прошу заметить вот что. Политика Агентства такова: на данном этапе зарплатные ставки минимальны. Первые руководители получают минимальную оплату, сейчас это тринадцать с половиной. У меня на десять процентов выше. Все остальные, официально оформленные — полставки, то есть половину минималки. Сделано это вот для чего: чтобы активисты Ассоциации вложились, отдали больше, чем получают. Тот, что ушёл, вкладываться не желает. Хорошо. Значит, он нам не подходит.

Поворачиваюсь в сторону Игоря:

— Фамилию мне его дай и все анкетные данные. Внесу его в чёрный список.

— И что это значит? — любопытствует ещё один парень, плечистый и крепкий.

— Это значит, что в космос он точно не полетит и полноправным работником Агентства никогда не станет. По найму мы можем привлечь кого угодно, но кого угодно своим считать не будем.

С одной стороны, поступок внушает уважение. Парень понял — не важно, по каким причинам, — что условия его не устраивают, принял решение и тут же его исполнил. И навсегда закрыл себе грандиозную перспективу. Изучать геологию Луны или Ганимеда он точно не будет. Никогда.

Далее началась организационная бюрократия. Пишу приказ с полным списком принимаемых на работу временно. Игорь относит бухгалтеру, та берётся за дело. На всех надо карточки завести. Помогаем, чем можем. Кто-то не знает свой ИНН, кто-то забыл принести СНИЛС. Всё как обычно. Анна убегает со списком на факультет, в университетских кадрах есть всё нужное. Как в Греции.

— Игорь, университет микроавтобус может предоставить? Или два? Они ведь наверняка оборудование с собой потащат.

— Узнаю.

Вот от чего я хотел бы избавиться. Самым страстным образом. Суета и бюрократические хлопоты, всё надо сбросить на какой-то штат работников. Даже платить им буду щедро, лишь бы самому этой ерундой не заниматься. Ну, хорошо — по минимуму платить, но так, чтобы не разбежались.