Тони Барлам - Деревянный ключ
— Погоди, погоди, — удивленно перебил его Дэвадан, — но ты же говорил, что не можешь обратиться к соплеменникам, а они, как я вижу, и сами вовсе не против узнать срок пришествия!
— Увы, большинством раббанитов вычисления такого рода, мягко говоря, не приветствуются, а скромный философ, твой покорный слуга, да и никто другой из ныне здравствующих, впрочем, не имеет того безоговорочного авторитета, что позволил бы ими открыто заниматься… Итак, я говорил, что многие из наших мудрецов предполагали пришествие Мессии в этом столетии…
— А еще, мне помнится, ты говорил что-то о тайне Золотого Ключа, — воспользовавшись заминкой гостя, ввернул Дэвадан.
Рабби потер свой выдающийся нос, пару раз вздохнул и наконец выдавил из себя:
— Хорошо, хорошо, я расскажу тебе все, что знаю сам, раз обещал… Предупреждаю — этот рассказ не из коротких. Но прежде… — Он замялся и снова затеребил кончик носа.
— Что прежде? Хочешь связать меня какой-нибудь страшной клятвой? Предупреждаю, — в тон медику иронически отозвался Дэвадан, — я не признаю клятв, а даже если бы и признавал, у меня все равно нет ничего святого, чем я мог бы поклясться.
— Нет-нет! — поспешно вскинул повлажневшие ладони Соломон. — Что ты! У нас, иудеев, клятвы не в ходу! Что клятва? Пустое сотрясение воздуха, ежели исходит от человека нечестного, а правдивому и так верят. Нет, я хотел попросить у тебя… чего-нибудь съестного. Видишь ли, я с раннего утра работаю при дворе. Ты же знаешь, я лечу всех от василевса до последнего из его конюхов, затем обхожу больницы, а дома меня уже ждут другие пациенты, так что мне приходится просить у них прощения за ожидание, ведь время перед приемом — единственная возможность для трапезы. Нынче же, дабы выкроить несколько часов для разговора с тобой, я вынужден был отказаться от еды… И вот уже чувствую приближение сильнейшей головной боли…
— О! Я буду счастлив разделить с тобою свой ужин! — воскликнул Дэвадан. — Правда, боюсь, что он покажется тебе более чем скромным. Я вовсе не ем убоины, кроме рыбы иногда… Но сегодня у меня только лепешки и кое-какие овощи.
— А это как раз очень хорошо, — радостно перебил его лекарь. — Во-первых, я и сам крайне воздержан в пище, а во-вторых, на столе для меня не будет ничего запретного.
Накрывая на стол, хозяин спросил с добродушным ехидством:
— Отчего же ты, рабби, подвергающий, по твоим собственным словам, сомнению догматы веры, так страшишься нарушить одну мелкую заповедь?
— Единственный догмат, который я готов признать, — серьезно ответил Соломон, — это абсолютная вера во все, что написано в Торе. А значит, для меня в ней нет более и менее важных заповедей. А еще в Торе ни разу не говорится «верь!», но только «делай!» или «не делай!» А это, по моему разумению, означает, что, лишь добровольно принимая на себя исполнение всех законов и предписаний, можно рано или поздно прийти к постижению главного смысла Книги. Ежели же нечто из прочитанного в ней вступает в противоречие с научным опытом, это свидетельствует лишь о том, что истинный смысл того или другого пока ускользает от моего понимания. Впрочем, не думаю, что тебя и впрямь занимают подобные тонкости. Мне нужно омыть руки — где я могу это сделать?
Когда по окончании ужина Соломон вторично благословил нехитрую снедь по-еврейски, добавив затем несколько греческих славословий хозяину, тот поинтересовался:
— Я слыхал, что ваша жизнь пронизана всякими ритуалами, но теперь воочию в том убедился. Омовение рук до и после еды — это я понимаю и одобряю, но зачем еще и молиться до и после? Ужели вашему Богу не довольно одного раза?
— Все, что еврей делает ради Бога, он делает для себя самого, — весело усмехнувшись, ответил рабби. — Так молитва исподволь учит нас умению быть благодарными. От многократного повторения благодарность входит в нашу кровь и делает лучше и счастливее. Знаешь ли, есть такое забавное свойство нашего существа — улыбка делает нас веселее. Попробуй улыбнуться, когда тебе грустно, и увидишь, что настроение твое сразу улучшится. Я рекомендую это всем своим пациентам, правда, они вечно жалуются, что им это не под силу, — и верно, порой проще поднять мельничные жернова, чем уголки губ. Как верно и то, что это едва ли не самое сильнодействующее из известных мне лекарств. Так и ритуалы, пусть даже исполняемые по самопринуждению, в конечном итоге приводят нашу душу в возвышенное состояние.
— Однако же что-то я никогда не видал, чтобы религия сделала кого-нибудь лучше, — ворчливо возразил Дэвадан. — Хороший человек и без молитв хорош, а подлецов и лицемеров, вон погляди, полные храмы.
— А отчего, многоученый друг мой, ты думаешь, я так страстно желаю прихода и полного раскрытия Мессии? — отозвался Соломон. — Ведь сказано у пророка Софонии: «И тогда переверну народы, и все заговорят Господу ясным языком и служить Ему станут единодушно». Религия же есть инструмент, что придуман праведными людьми для других, чтобы не забывали они о своей одушевленности. Ведь зачем, к примеру, нужно чтить субботу? Затем, чтобы хоть раз в неделю человек давал законный отдых себе, домочадцам, своим работникам и даже скоту, дабы не уподобляться последнему, а задумываться о душе, устремляться мыслию к Создателю и…
— Что ж, — ласково прервал его астролог, — тогда, верно, стоит взяться за дело, не откладывая? Ты сказал, что рассказ будет длинным, но с подобными отступлениями, боюсь, он превратится в бесконечный.
— Да-да, ты прав, ты безусловно прав, я отвлекся… — Врач кашлянул, сложил ладони морской звездой на груди и, уставив невидящий взгляд в темный угол, спросил: — Скажи мне, любезный хозяин, известна ль тебе сколько-нибудь древняя история моего народа?
Дэвадан неопределенно пошевелил пальцами у виска:
— Э… Сказать по чести, не особенно. Мне знакомы, разумеется, имена патриархов, Моисея, Давида и Соломона, но и только.
— Тогда я попробую вкратце восполнить этот пробел, поскольку без знания тебе сложно будет что-либо понять.
— Изволь.
— Итак, согласно Книге, Древний Израиль как единое царство со столицею в святом городе Иерусалиме — да отсохнет моя правая рука, если забуду о нем! — просуществовал при названных тобою великих монархах Давиде и сыне его Соломоне, в честь которого назвали меня родители, около восьми десятков лет. Наследник Соломона Ровоам не обладал и толикой отцовой мудрости и ловкости, отчего не сумел удержать в руках — справедливости ради замечу — начавшее крошиться по краям еще при жизни родителя государство, и от него тотчас же отложились северные колена, давно лелеявшие обиды на дом Давидов. В образованном старым врагом Соломона Иеровоамом Израильском царстве (прости мне неуклюжий оборот) вечно царила смута, династии сменялись, как времена года, не успевая оставить следа на земле, возродилось язычество. И в наказание за мерзкие дела сии перед Господом всего через два века Израиль был стерт ассирийцами с лица земли. Что до Иудейского царства, то оно оставалось оплотом Завета и хотя за грехи правителей и неправедность подданных утратило независимость и подверглось тяжким испытаниям вроде вавилонского пленения, однако благодаря боговдохновенным пророкам все же сохранило не только Закон Книги — что важнее всего, ибо лишь с Торой мыслимо существование нашего народа, — но даже и автономию при ассирийцах, персах, египтянах и греках.
lomio_de_ama:
Этот Ровоам был, судя по всему, большой наглец и грубиян. Знаешь, что он ответил старейшинам северных колен, пришедшим смиренно просить об облегчении налогового ярма, возложенного на них покойным Соломоном?
8note:
Насколько я помню, смысл был такой: вы, сукины дети, еще не знаете, что такое настоящее ярмо, но я вам покажу.
lomio_de_ama:
Ага. А дословно присовокупил: «Мой маленький потолще папиного торса будет». Неудивительно, что при такой политике он в скором времени потерял большую и богатейшую часть отцовских владений.
А ведь нет ни одного доказательства тому, что Израильское царство вернулось к язычеству. Все археологические находки свидетельствуют об обратном.
8note:
Ну, читаем-то мы это не в израильской, а в иудейской книге, созданной к тому же несколькими веками позже. Историю пишут выжившие. Однако ни одного археологического подтверждения существованию Соломона тоже нет, насколько мне известно.
lomio_de_ama:
Пока не нашли, да. Зато откопали одну арамейскую таблицу девятого века до нашей эры с упоминанием некоего царя из дома Давидова.
8note:
И то хлеб.
— Впрочем, лично я считаю иудаизм религией, мало подходящей на роль государственной, — продолжал рабби Соломон, — ибо всякий истинно верующий не признаёт над собой ничьей власти, кроме Всевышнего. Цари же земные всегда воспринимались иудеями как предстоятели и защитники народа, деяния коих лишь тогда были хороши, когда они согласовывались с пророками. Увы, таковое согласие случалось не слишком часто, монархи не очень-то любят, когда им указывают на ошибки, а уж обличений не терпят и подавно. Но я вновь отвлекся…
