Александр Конторович - «Черная пехота». Штрафник из будущего
Осмотр позиций противника с НП лишь подтвердил мои опасения. Доты тут проектировали явно не лопухи. Позиция была серьезная и грамотная. Однако кое-что я все-таки рассмотрел.
По возвращении в блиндаж майор приказал принести чаю и снова усадил нас за стол.
— Ну, Леонов, что разглядел? Я же видел, как ты к стереотрубе прикипел.
— Разглядел, товарищ майор. Там, под дотом, мертвая зона, из амбразур она не видна.
— С чего это ты взял?
— Правее дота, на склоне холма, есть недостроенное укрепление. Видимо, оттуда и должны были прикрывать это место.
— И что же из этого следует?
— А то, что немцы наверняка посадили там пулеметчика. Уж секрет-то обязательно!
— Возможно. Нам с этого какая польза?
— Значит, от секрета к доту есть тропа. И на ней мин не должно быть.
— Допустим. Что дальше?
— Саперы ночью сделают проход в минном поле. Наша группа проходит в него и прячется. Перед атакой снимаем секрет и выдвигаемся к доту.
— Подходы к доту с этой стороны простреливаются.
— Знаю. Это видно из расположения амбразур. Поэтому по скату оврага располагаются еще двадцать человек В нужный момент они открывают огонь по амбразурам дота, чтобы временно их ослепить. Стреляют залпом, по десять человек. Поочередно, с разных позиций, вынуждая противника постоянно переносить огонь по фронту. Под прикрытием этого огня мы и прорвемся к доту.
— Ну… может, пройти. Романов, как думаешь?
Капитан пожал плечами.
— Может, и выйдет. Другого варианта я предложить пока не могу. А у этого есть шансы на успех. Артподготовка будет?
— У меня на батарее тридцать четыре снаряда. И все. В минометном взводе получше, полный БК. Но для полноценной артподготовки этого мало.
— Не густо…
— Что есть, капитан. Кто из твоих командиров с ними пойдет?
— Аристов. Группа состоит в основном из бойцов его взвода. Непосредственно на дот — Леонов.
— Разрешите, товарищ майор? — Я приподнялся с места.
— Ну, что у тебя?
— Не надо артподготовки. Только немцев разбудим. Если позволите, мы тихо попробуем. Стрелять никогда не поздно начать.
— Как сказать, боец, как сказать! Тебе на дот идти. Понимаешь, на что подписываешься?
— Понимаю, товарищ майор. Даже если все эти снаряды прямо в дот положат, так толку от этого немного будет. У вас на батарее ведь трехдюймовки?
— Ну, а где же я тебе что-то более серьезное найду?
— Этот дот надо по меньшей мере шестидюймовкой долбать. Или танком, в упор.
— Танков у меня тоже нет.
— Так и говорить не о чем.
Майор задумался. Я его вполне понимал. Шансов взять дот таким образом было немного. Если атака сорвется, его могут обвинить в том, что он не принял для успеха всех возможных мер.
— Ладно… рискнем. Ты как думаешь, капитан?
— Или роту в лобовой атаке положить, или вот так, тишком, попробовать? Леонов, ты-то как, сможешь?
Сказал бы ему… так ведь не поверит же!
— Смогу.
— Смотри! В случае чего… сам должен понимать, никому мало не покажется.
Все замолчали. Майор отхлебнул чаю и снова закурил.
— Хорошо. Принимаю решение. Леонов, действуй по своему плану. Что тебе от меня, кроме саперов, надо?
— Ракетницу. Ракет с десяток, осветительных и сигнальных. И связиста с телефоном. Пока до вас посыльный добежит, пока батальон с места двинется…
— Добро. Ракетницу старшина принесет, с ним же о сигналах договоришься. Все! Все свободны. Жду вас тут в три часа.
Мы вышли в траншею и двинулись к роте. Успели аккурат к ужину. Командиры ушли, а я отправился к кухне. Она стояла поодаль, около дороги. Получив котелок каши, я присел рядышком и достал ложку. Уже заканчивая есть, увидел Чалого и помахал ему рукой. Тот подошел и уселся рядом. Поинтересовался новостями. Не могу сказать, что мой рассказ его обрадовал. Он помрачнел и поднялся. Буркнув что-то под нос, он направился к остальным, и в этот момент его окликнул подходивший сбоку незнакомый старшина.
— Эй, служивый, где тут Леонова найти?
— Вон он сидит, — показал рукой Севергин.
Старшина повернулся в мою сторону. Сделал несколько шагов и подошел ко мне.
— Ты, что ли?
— Я.
— Ну и добро. Закурим?
— Благодарствую. Только вот не курю я.
— Ну, так я закурю. — Он присел на поваленное дерево и хлопнул по нему рукой. — Садись, побалакаем.
Он не торопясь вытащил кисет и свернул основательную самокрутку. За это время я налил на кухне котелок чая и, подойдя к старшине, поставил его на землю.
— Чем богаты…
— И то — хлеб! Чай не пьешь — откуда силы?
— Чай попил — совсем ослаб, — в тон старшине ответил я.
— О? В Средней Азии бывал?
— Случалось…
— И где, если не секрет?
— Самарканд, Бухара… много, где пришлось…
— Служил?
— Уже нет. Работал.
— Где же это?
— Да так… по-разному.
— Надо же… Я уж думал — земляк!
— Не повезло. Я из Москвы.
— И как там?
— По-разному. Строят много. Красиво! Один Речной вокзал чего стоит! Эх! Сейчас бы туда…
— И не говори, — старшина затянулся самокруткой. — Я тебе ракетницу принес. Патронов два десятка, хватит?
— Должно. Ракеты какие?
— Пяток осветительных, красные, зеленые есть, белые. Всего понемногу.
— Отлично! Давай так уговоримся. Красная ракета — артогонь в ее направлении. Зеленая — минометы. Белая — огонь на меня.
— Даже так?
— Так я в доте буду. Вашими пушками и минами его не взять.
— Ишь ты, уверенный! А ну как не возьмешь дот?
— Так тогда и базарить не о чем. Все там и ляжем.
— Смотри ты! Где воевал-то?
— Халхин-Гол, финская.
— Уважаю. А сюда как попал?
Не вдаваясь в подробности, я поведал ему историю своего персонажа. Старшина покачал головой.
— Бывает. Ну ничего, дот возьмешь — назад вернешься.
— Не хотелось бы…
— Ну так комбат на тебя глаз положил. Это я тебе точно говорю, давно его знаю. Мужик он правильный, зазря не шумит. Солдат бережет, а это — сам понимаешь!
Мы допили чай, посидели еще немного, разговаривая о всяких мелочах. После чего он встал, снял с плеча вещмешок и, покопавшись, вытащил оттуда фляжку.
— Держи. Пригодится, ежели что.
— Спасибо!
Мы попрощались, и я пошел к роте. Времени на отдых оставалось немного, и хотелось поспать по-человечески хотя бы пару-тройку часов.
ГЛАВА 26
Я приподнялся над бруствером, вглядываясь в темноту. Темно, только изредка с немецких позиций взлетали осветительные ракеты. В это время по полю быстро бежали изломанные тени, складываясь в причудливые узоры и образуя удивительные картины. Надо же, столько лет воюю, а вот такие картинки вижу впервые. Как-то вот всегда было не до этого. Да и сейчас времени на любование этими абстрактными композициями нет. Я обернулся к группе.
— Готовы?
— Да, — хрипло ответил Чалый.
— Попрыгали!
— Чего?
— Попрыгали, говорю. Чтобы ни у кого ничего не звякало и не шебуршалось.
Минут десять ушло на подгонку снаряжения.
— Лопатки у всех? Заточить не забыли?
— У всех. Заточили — хоть брейся!
— Входим в дот, штыки долой, лопатку в руки. Там тесно, с винтовкой не развернешься, поэтому работаем ею. И парами. Один с винтовкой, второй с лопаткой. Один рубит, второй прикрывает. Все ясно?
— Ясно, — вразнобой ответили бойцы.
— В двери и проемы сразу не лезть! Там, сбоку, почти всегда есть амбразура. Стоящего во весь рост человека валят на раз. Присел — и гранату туда. Или бутылку с зажигательной смесью. Как рванет — заходи. Сразу после разрыва, пока немец не очухался! Под ноги смотрим — могут быть люки вниз. С ними аккуратнее, там, как правило, боезапас хранят. Так что с гранатами туда лучше не лезть. А то будет нам всем большая братская могила.
— Понятно.
— Усвоили крепко! В комнату ворвался, сразу выход в другую на прицел! Второй сбоку от двери или проема, лопатку наготове. Дальше не лезть, это дело следующей пары. Ваша задача — обеспечить им проход к этой самой двери. Гранату можно в дверь сунуть, лишним не будет. Кто прорвется к амбразурам, сразу же за пулемет, надо отсечь подход подкреплений к немцам. Второй пулеметчика прикрывает, мало ли откуда там недобиток какой вылезет? Еще вопросы есть?
— Нет.
— Готовимся. Дистанция друг от друга метра три, чтобы не потеряться в темноте. Ракета взлетит, падай где стоишь и не шевелись.
Бойцы задвигались, осматривая снаряжение. Кто-то спешно закурил, пряча огонек в пригоршни. По окопу двигалась темная масса. Вблизи стало ясно, шло трое.
— Леонов? — Ага, капитан пришел.
— Здесь я, товарищ капитан.
Он подошел ближе. Кто это с ним? Аристов, ну это понятно, он с нами идет. Майор? И он тут?
— Как настроение, Леонов?
