Александр Маркьянов - Бремя империи 2
Граната была не осколочной, и не комбинированной – обычная кумулятивная граната. Еще бы доля секунды – и она прошла бы аккурат между вертолетами, уйдя в изорванное трассерами небо и там лопнув от срабатывания самоликвидатора. Но – вместо этого граната нашла свою цель, кумулятивный заряд сработал на днище десантного отсека, тонкая кумулятивная струя прошила и тонкую броню днища, и десантный отсек вместе с одним из десантников и двигательную установку, выведя из строя одну из турбин и тяжело повредив вторую. Пилот сделать ничего не мог, он вообще не мог увидеть гранатометчика в проносящейся в нескольких метрах под брюхом, плюющейся огненными вспышками тьме. Вспышка – характерный огненный хвост гранатометного выстрела – сверкнула совсем рядом – и чуть сбоку, в вертолет стреляли и до этого – но сейчас командир каким-то седьмым чувством понял – попадут. Через долю секунды вертолет сильно тряхнула, истерически взвыла турбина и россыпью красного вспыхнули индикаторы в кабине. Нормально посадить вертолет было невозможно – слишком низко над землей они летели. Дисплеи системы обеспечения ночных полетов, на которые выводилась картинка с рельефом местности под вертолетом, еще работала – и командир экипажа в последний момент рванул штурвал, направляя терпящий бедствие вертолет в прогал между домами, чтобы при посадке мог спастись хоть кто-то. Вертолет в немыслимом броске, снижаясь, все-таки влетел в переулок, хрустнули, отлетая лопасти несущего винта.
Потом был удар…
Гранатометчик
Гранатометчик – его звали Зубейда и он был из местных, из местного отделения "Хизбаллы", примкнувшей к мятежу "партии Аллаха" едва не полетел с крыши – он увидел, как после его выстрела, в небе, всего в нескольких метрах от него что-то ослепительно сверкнуло и на какое-то мгновение вспышка осветила одну из теней. Зубейда впервые видел так близко вертолет сил специальных операций – ему он показался огромным и уродливым. Русские сделали эту машину, чтобы охотиться и убивать братьев, тех кто воюет за создание исламского халифата. В эту машину вложены труд, знания и умения тысяч людей – а он, Зубейда, сбил ее. Сбил! Сбил!!!
Вертолет бросило вниз…
– Аллаху Акбар! – от переполнявших его чувств Зубейда вскочил на крыше во весь рост потрясая разряженным гранатометом. Как вертолет ударился об землю, он не видел – пуля, пущенная из германской бесшумной снайперской винтовки снайпером, затаившимся в одном из домов метрах в ста пятидесяти, мгновенно оборвала его жизнь и не дала насладиться победой…
"Ястреб-59", позывной "Шесть-один"
Действия в случае катастрофы одного из вертолетов были отработаны – все звено оставалось на месте катастрофы и пока с одного из вертолетов по тросам спускались спасатели, остальные вертолеты вставали в карусель, поливая окрестности огнем из бортового оружия и не давая боевикам подойти к месту падения вертолета. Здесь помимо трех оставшихся вертолетов звена командир эскадрильи выделил им штурмовой вертолет, способный бороться даже с танками. Несколько пулеметов, НУРСы и тридцатимиллиметровая пушка способны были разорвать находящихся в окрестностях боевиков в клочья – но тут "Ястребам" опять не повезло. Они не знали, что "Ястреб шесть-два" упал меньше чем в двухстах метрах от стадиона и от здания министерства внутренних дел, где держали круговую оборону остающиеся к этому моменту в живых полицейские и жандармы. Этот объект у террористов был приоритетным, в несгораемых сейфах министерства находились данные на агентуру МВД в рядах исламского террористического подполья – и кое-кому не терпелось заполучить эти данные. Поэтому, концентрация боевиков в месте падения "Шесть-два" была максимальной…
Вертолет "Шесть-один" вырвался из стаи, пошел вверх, разворачиваясь по широкой дуге, чтобы увидеть место катастрофы. По днищу винтокрылой машины то и дело с противным звуком щелкали пули – казалось, что идет град.
– Бортстрелкам готовность! – подполковник ВВС Бахмурнов, командир экипажа "Шесть-один" привычно отдавал распоряжения, приняв на себя командование их маленьким отрядом и не забывая управлять собственным вертолетом – "Третьему" и "Четвертому" работаем по схеме один. "Оборотень"!
– Оборотень четыре, иду за вами
– Свободная охота! Оборотень, не подпускай их к вертолету, пока мы не разберемся!
– Вас понял
"Схема один" – стандартное построение, вертолет с позывным "Четыре" идет первым, спасатели спускаются с вертолета и проводят разведку места падения. Потом на него же поднимают выживших, если места в "Четвертом" не хватит – его место занимает "Третий" и так далее. У любого вертолета есть чрезвычайный резерв по грузоподъемности, как раз для таких случаев. Черт, топливо…
Подполковник бросил взгляд на указатель количества топлива, произвел кое-какие расчеты в уме и понял, что хватит его всего на тридцать минут, дальше придется улетать. Иначе рядом со вторым рухнут и остальные машины.
– "Первый" – всем! Лимит на операцию, двадцать пять минут. Работаем.
Что-то пронеслось перед самым остеклением пилотской кабины, оставляя за собой серый, едва заметный во тьме след…
– Черт… Вова, прими управление – подполковник понял, что одновременно вести вертолет и командовать спасательной операцией он не может, а если попытается – то его собьют также как и второго. Поэтому, он передал управление сидящему рядом второму пилоту, майору Грицько.
– Второй пилот управление принял!
Вертолет пошел по широкой дуге, огибая место падения второго, за спинами летчиков, в десантном отсеке размеренно застучал КОРД
– Я "Четвертый", иду к месту падения!
– Тебя понял, всем прикрывать "Четвертого"
Подполковник мрачно прикинул их шансы, и получалось что они не так уж и велики – только до тех пор, как террористы подтащат сюда "Стингеры". Как только подтащат – не помогут даже отстреливаемые тепловые ловушка. Им конец.
Бортстрелок вертолет "Шесть-один"
В жизни это выглядит совсем иначе…
Бортстрелки вертолетов, как и все другие солдаты постоянно тренируются. Попасть из крупнокалиберного или обычного ротного пулемета по движущейся цели очень непросто, а если ты стреляешь по этой самой движущейся цели, находясь в быстро летящем, раскачивающемся в потоках воздуха вертолете – то еще сложнее, для нетренированного человека почти невозможно. Поэтому, бортстрелки должны были тренироваться постоянно, не меньше самих летчиков. А поскольку тренироваться настоящими патронами, да при настоящем полете на вертолете слишком дорого, в каждой части стоял тренажер – этакий произвольно качающийся станок, пулемет с лазерным имитатором стрельбы и большой экран. А рядом – из динамика долбит по мозгам на полной громкости аудиозапись, сделанная при реальной стрельбе с реального вертолета – крики, мат, вой турбин и адский грохот пулемета. На экране постоянно появлялись те или иные цели и тренирующийся должен был поражать их в минимально возможное время, с минимально возможным расходом патронов и максимальным процентом попадания. Делать это было сложно – в России не производился аналог шестиствольного М134 Миниган, в котором сумасшедшая – шесть тысяч выстрелов в минуту – скорострельность – покрывала огрехи стрелка при прицеливании. Обычно использовался тяжелый пулемет КОРД, имевший свои преимущества – с его помощью можно было остановить даже легкий бронетранспортер или снести угол дома вместе со скрывающимся за ним стрелком. Старший лейтенант Иванков из бортстрелков эскадрильи стабильно был в первой десятке, со своим КОРДом он словно сроднился и мог накрыть бегущего человека с двух-трех выстрелов. Но сейчас он подумал, что тренажер все-таки реальной картины не дает – потому что цель на экране не может стрелять в ответ.
Когда вертолет наклонился, идя по широкой дуге над целью, он на какую то секунду растерялся – вся земля под вертолетом, казалось, расцвела яркими пульсирующими цветками вспышек – стреляли в него.
Оцепенение длилось секунду, не дольше – до тех пор, пока случайная пуля не выбила искру совсем рядом с ним, попав в десантный отсек. Машинально, он довернул ствол пулемета, наводя его на пульсирующее в темноте пламя, отсек короткую очередь. Пулемет привычно рыкнул, три пули калибра 12,7 ушли к цели – и пламя погасло.
– Суки!
Старший лейтенант перевел пулемет на следующую цель – два источника огня следом, нажал на спуск, пулемет застучал – погасли и они.
– Вот вам!
– Очки надень!!! – кто-то проорал ему в ухо, перекрикивая свист турбин, хлопнул по спине
Очки… Черт, прибор ночного видения.
Старший лейтенант на секунду поднял руку к шлему, опустил очки – и черно-желтая панорама под ним превратилась в причудливое полотно, написанное всего двумя красками – всеми оттенками зеленого и ослепительно белого – такой ослепительно яркий, белый цвет не передаст на своем полотне ни один, даже самый талантливый художник.
