Кен Фоллетт - Игольное ушко
Мостки были длинными, скользкими и очень крутыми. Сильный, тренированный, хорошо отдохнувший мужчина смог бы добежать до середины; спортсмен-олимпиец, даже усталый, проделал бы треть пути; сорокалетнего человека средних возможностей не хватило бы и на пять метров.
Фабер сумел взлететь на самую вершину скалы.
В футе от конца мостков он ощутил острую боль в груди, похожую на сердечный приступ, и потерял сознание, но его ноги все же сделали еще два широких шага и потому рухнул он уже на покрытую мокрой травой землю.
Сколько он так провалялся, узнать ему было не суждено. Когда же Фабер снова открыл глаза, буря все еще продолжалась, но наступил день, а в нескольких десятках футов от себя он увидел коттедж, который казался обитаемым.
Он сумел встать на колени и начал долгий и мучительный путь ползком к входной двери.
18
Подводная лодка «У-505» описывала широкий круг, не используя и сотой доли мощности своих дизельных двигателей, пока скользила в глубине, похожая на серую беззубую акулу. Ее командир, капитан II ранга Вернер Хеер, пил эрзац-кофе и всеми силами старался больше не курить. День и ночь выдались долгими. С самого начала ему не понравилось полученное задание: он был боевым офицером, а сейчас ни о каком столкновении с противником речи не шло. И он испытывал откровенную неприязнь к невозмутимому сотруднику абвера с голубыми глазами – принца из детских сказок, – который в этот раз стал непрошеным гостем на борту его субмарины.
Человек из разведки – майор Вохль – сидел напротив капитана. Казалось, ему была неведома усталость, черт бы его побрал! Голубые глаза смотрели по сторонам, все замечая, но их выражение при этом ни на йоту не менялось. Его мундир нисколько не помялся, несмотря на все сложности жизни под водой, и он прикуривал новую сигарету каждые двадцать минут с точностью до секунды, оставляя от нее окурок не более чем в четверть дюйма длиной. Хеер уже давно отдал бы приказ запретить курение на борту – и это оказалось бы в строгом соответствии с правилами, – но проблема заключалась в том, что он и сам садил одну за другой.
Хееру никогда не нравились парни из разведки. В общении с ними у него всегда возникало ощущение, что они собирают информацию и о нем в том числе. Работа на абвер тоже встала ему поперек горла. Его судно предназначалось для морских сражений, а не для того, чтобы украдкой шнырять вдоль побережья Великобритании в ожидании какого-то секретного агента, которого необходимо подобрать. Ему казалось чистейшим безумием рисковать дорогостоящей боевой лодкой, не говоря уже о жизнях опытных моряков, ради всего лишь одного человека, который к тому же мог так и не появиться.
Он опустошил свою кружку и скривился:
– Дерьмовый кофе. Воняет помоями.
Совершенно ничего не выражавший взгляд Вохля лишь мельком скользнул по нему. Майор промолчал.
Как всегда, загадочен. Ну и хрен с ним! Хеер заерзал в кресле. На мостике надводного корабля у него была бы возможность нервно расхаживать туда-сюда, но экипаж подводной лодки стеснен в пространстве.
Наконец он не выдержал и заявил:
– Вы же понимаете: в такую погоду ваш человек не сможет добраться до места встречи.
Вохль взглянул на часы.
– Мы будем ждать до шести, – ответил он небрежно.
Это не было приказом – Вохль и не мог отдавать распоряжения Хееру, – но даже такая простая констатация факта прозвучала оскорбительно для старшего по званию офицера и Хеер не преминул сообщить майору об этом.
– Нам обоим следует выполнять приказы, полученные свыше, – отреагировал на это Вохль. – А вам прекрасно известно, из сколь высоких инстанций они исходят.
Хееру пришлось унять закипавший гнев. Разумеется, этот молодой человек был прав: Хеер выполнит порученную миссию, но по возвращении на базу непременно напишет на Вохля рапорт, обвинив в нарушении субординации. Правда, едва ли от этого будет прок. За пятнадцать лет службы на флоте он уже усвоил: штабные крысы жили по своим, никому не ведомым правилам…
– Что ж, даже если ваш человек настолько глуп, чтобы выйти сегодня в море, он едва ли достаточно опытный моряк, чтобы выжить в такую бурю.
В ответ Вохль лишь снова смерил собеседника совершенно пустым взглядом.
– Вайссман? – окликнул Хеер своего старшего радиста.
– Ничего, капитан.
– У меня есть подозрение, что бормотание, которое вы поймали в эфире несколько часов назад, было его вызовом, – заметил Вохль.
– Даже если так, сигнал пришел из точки, очень далекой от назначенного места встречи, сэр, – пояснил радист. – И, по-моему, это больше напоминало разряд молнии.
А Хеер подытожил:
– Если это не он, значит, не он. А если все же это был он, то уже пошел ко дну.
– Вы просто не знаете этого человека, – отозвался Вохль, и в его голосе неожиданно прозвучали эмоциональные нотки.
Хеер не сказал ничего. Он просто стал прислушиваться к звукам двигателей, и ему показалось, что он различил легкий стук. Если по пути домой посторонние шумы усилятся, нужно будет поставить лодку для проверки в док. Впрочем, он может настоять на этом в любом случае, лишь бы избежать нового плавания с этим невыносимым майором на борту.
В каюту заглянул матрос.
– Еще кофе, сэр?
Хеер покачал головой.
– У меня эта дрянь скоро из ушей польется.
– А я бы выпил еще, – сказал Вохль и взялся за очередную сигарету, заставив этим Хеера посмотреть на часы.
Хитрый майор отложил свою шестичасовую сигарету, чтобы задержать лодку хотя бы еще на несколько минут.
– Ложимся на обратный курс, – скомандовал Хеер.
– Минуточку, – вмешался Вохль. – Думаю, нам следует осмотреть поверхность моря, прежде чем возвращаться.
– Не будьте глупцом, – резко возразил Хеер, который знал: в таких вопросах его мнение окончательное. – Разве вы не понимаете, что наверху свирепствует буря? Мы даже люка не сможем открыть, а в перископ не увидим ничего дальше нескольких футов.
– Находясь на такой глубине, как вы можете оценить силу шторма на поверхности?
– Основываясь на опыте.
– Тогда по крайней мере отправьте радиограмму на базу и сообщите, что наш человек не вышел на связь. Они могут распорядиться, чтобы мы остались дежурить в этом районе.
Хеер раздраженно вздохнул.
– С такой глубины наш сигнал по радио до базы не дойдет.
Терпение Вохля тоже явно иссякло.
– Капитан Хеер, я вынужден настоятельно рекомендовать вам всплыть и отправить радиограмму, прежде чем мы окончательно покинем место встречи. Человек, которого мы должны подобрать, располагает жизненно важной информацией. Его доклада ждет сам фюрер.
Хеер посмотрел на него.
– Спасибо, майор. Я выслушал ваши рекомендации, – сказал он, а потом, отвернувшись, выкрикнул: – Полный вперед!
Мягкое урчание дизелей переросло в рокот, и подводная лодка стала набирать ход.
Часть четвертая
19
Когда Люси проснулась, начавшийся накануне шторм все еще бушевал. Двигаясь осторожно, чтобы не разбудить Дэвида, она свесилась с кровати и подобрала с пола свои наручные часы. Было начало седьмого. По крыше дома, завывая, гулял ветер. Дэвид мог поспать подольше – в такой день работы у него будет не много.
Интересно, подумала она, слетела ли за ночь с крыши часть черепицы? Нужно будет проверить, забравшись на чердак. Хотя с починкой все равно придется дожидаться Дэвида, так как он разозлится, если кто-то сделает работу за него.
Она выскользнула из постели. Очень холодно. Теплая погода, стоявшая несколько последних дней, сулила наступление лета, но обманула. Сейчас температура казалась ближе к ноябрьской. Она через голову стянула фланелевую ночную рубашку и поспешно облачилась в нижнее белье, брюки и свитер. Дэвид заворочался. Она посмотрела на него, но он лишь повернулся на другой бок, не открывая глаз.
Люси пересекла узкую лестничную площадку и заглянула в комнату Джо. Трехлетнего мальчика уже переместили из колыбели в нормальную кровать, из которой он часто скатывался по ночам на пол, хотя при этом даже не просыпался. Но нынешним утром он лежал в своей постели на спине с широко открытым ртом. Люси улыбнулась: ее спящий сын – само очарование.
Она тихо спустилась вниз, не до конца понимая, что подняло ее в такую рань: возможно, Джо издал какой-то звук, а быть может, особенно сильный порыв ветра.
Встав на колени у очага, Люси закатала рукава и принялась разжигать его. Для начала прочистила решетку, чуть слышно насвистывая под нос мелодию песни, которую слышала по радио: «Скажи мне, милый, мой ты или нет?» Самые крупные из вчерашних головешек она собрала в кучу как основу для нового огня. Сушеный папоротник пошел на растопку, поверх укладывались дрова и уголь. Иногда она обходилась одними дровами, но в такой холод без угля не обойтись. Потом Люси развернула газету и несколько минут держала ее рядом с камином, чтобы создать в трубе необходимую тягу, а когда убрала ее, дерево уже занялось, а угли красновато переливались. Она сложила газету и сунула в кучу угля до следующего раза.
