Андрей Саргаев - Партизаны Е.И.В.
Из зеркала на меня смотрит невысокий, но крепкий человек средних лет. Белёсая щетина на морде немного портит вид, но это дело поправимое. А так нет ни красноты в глазах, ни мешков под ними, ни общей опухлости. На здоровье, слава Богу, жаловаться грех - печень не болит, в селезёнке не колет, желудок не беспокоит, радикулит отсутствует. И даже, как недавно заметил, вздёрнутый нос начал выправляться и слегка увеличиваться в размерах. Если так дальше пойдёт, придётся перечеканивать монеты с моим профилем, иначе на улицах перестанут узнавать. Шучу, конечно...
Так, а где у меня зубная паста? Да-да, не привычный порошок, а полужидкая масса, состоящая из толчёного мела, толики соды, мёда, отвара лекарственных трав и какой-то дряни, не дающей всему этому засохнуть. Вкусно, между прочим! Только щётка тяжёлая - мерзавцы-ювелиры решили, что государю-императору невместно пользоваться костяной или деревянной, и сделали её из золота. Щетина, правда, обыкновенная свиная.
Бритву этим вредителям не доверил - тульские оружейники на заказ отковали из обломка турецкого ятагана не хуже, чем сделали бы в Золингене. Кстати, а сейчас так кто-нибудь по металлу работает? Надо среди пленных поискать, а то Лопухина просила хороших и недорогих мастеров. Тут уж куда как дёшево обойдётся.
- Веди, Будённый, нас смелее в бой!
Во время бритья почему-то всегда напеваю этот марш. Поначалу цирюльники очень удивлялись. Сейчас удивляться некому - разогнал эту шайку-лейку, оставив трёх парикмахеров для жены и дочерей. А уж с собственной щетиной справлюсь самостоятельно. Тем более не люблю, когда у горла орудует остро заточенной железякой совершенно посторонний человек. Кутузову бы доверился, но фельдмаршальской чести урон в скоблении императорской хари. Чай не Европы, где чесальщики королевских пяток в фаворе. Мы скифы, да...
Ни одного пореза. Мастерство не пропьёшь, однако! Кёльнские воды идут на хрен - чистого спирту на ладонь, и растереть по лицу. Хорошо!
Наполеон явился злой как собака, и сразу начал с претензий. С какой цепи сорвался, недомерок корсиканский?
- Ваше Величество, я намерен заявить протест!
- И против чего же вы намереваетесь протестовать, Ваше Величество?
- Мои подданные живут впроголодь, у них нет даже белого хлеба!
- Да? И кто в этом виноват?
- Я говорю о тех, кто в посольстве.
Ерунда какая-то. Какое мне дело до французских дипломатов? Или он подразумевает, что там вообще нечего есть? Сочувствую... Но всё равно нужно уточнить.
Поворачиваюсь к Бенкендорфу:
- Александр Христофорович, вы можете прояснить ситуацию?
- У них просто кончились деньги, государь, а французское правительство не может прислать ещё из-за военных действий.
- Вот видите, Ваше Величество, всё и без моего участия выяснилось.
- Что именно?
- Их безденежье, - отвечаю Наполеону, и сразу шепчу министру госбезопасности. - Не мог им в долг дать?
- Два раза давал, - так же шепчет Бенкендорф. - Но Гавриил Романович посчитал посольство территорией иностранного государства, и так задрал пошлины...
- А чего они тогда в трактире не питаются?
- Пробовали, там их бьют.
- Твои?
- Мои следят, чтоб не забили совсем.
Наполеон кашлянул, намекая на то, что в приличном обществе принято разговаривать вслух. Деликатный, но настырный тип. Ладно, выпросил...
- Вопросы снабжения будут решены сегодня же, Ваше Величество, в долг и без лихвы. А пока предлагаю обсудить финансовые условия нашего соглашения о прекращении военных действий. Господин Державин, вы готовы озвучить российскую точку зрения в цифрах?
Гавриил Романович не только готов, но и рвётся сделать это. Удивительно, но поэт и государственный чиновник сочетаются в нём столь органично, что глядя на одухотворённое лицо, можно твёрдо сказать - вот человек, способный поверить алгеброй гармонию. Или измерить? Да какая, в общем-то, разница! Пусть хоть доказательство теоремы Пифагора в стихах напишет.
Может быть когда-нибудь и напишет, но пока двенадцать томов in folio заключали в себе банальную прозу, разбавленную скучными цифрами. И отдельно, на мелованной бумаге с тиснёной золотом печатью министерства финансов, итоговая сумма. Вот она как раз не показалась Бонапарту скучной.
- Два с половиной миллиарда франков? - потрясённый французский император на всякий случай пересчитал ноли пальцем. - Это немыслимо!
Ага, а сам не меньше пяти в войнах заработал. Пополам, это честно.
- Рублей, а не франков, Ваше Величество, - поправил Державин. - За время вашего отсутствия начали чеканить монету с пониженным содержанием золота. Так что увы, только рублями.
- Кто? - прорычал Наполеон. Кажется, его перестала беспокоить сумма, но появилась другая забота - выяснить имя мерзавца, покусившегося на святое право монархов. Да, только император может урезать франк. - Кто это сделал?
Не подлить ли масла в огонь? В самом деле, почему бы нет?
- Мой дорогой друг, - я доверительно склонился к корсиканцу через стол. - Вы позволите так называть? Вот и хорошо... Уже месяц, как чеканкой французской монеты не занимается только ленивый.
В реальности всё обстояло не так печально, как мы пытались изобразить. Да, герцог Бентинк привёз с собой пару кораблей фальшивок, но массовое их производство находится под контролем Александра Христофоровича, и ещё не запущено на полную мощность. Так, шлёпают потихоньку худосочные наполеондоры, но лишь для того, чтобы не потерять навык. Немного заработать - не грех. Не знаю, правда, как собирается из этого извлекать выгоду Гаврила Романыч, но, честно сказать, это не моя забота. Но внакладе не останемся - знаю наверняка.
- Где и что подписывать? Я согласен!
Ошарашенный таким заявлением Державин потерял дар речи, и если бы не помощь канцлера, молчание могло бы затянуться надолго. Мне тоже сказать нечего, готовился-то к ожесточённому сопротивлению по примеру вчерашнего вечера.
- Ваше Величество, зачем торопиться? - Ростопчин с ласковой улыбкой санитара, уверяющего буйного сумасшедшего, что смирительная рубашка тому очень к лицу, повторил вопрос. - Зачем торопиться?
- Франция в опасности!
- Согласен, но ваше недолгое присутствие поставит вашу же страну в более опасное положение.
- Почему недолгое?
- Без армии... Гибель императора ввергнет империю в хаос.
- Кто говорит о гибели?
Ростопчин пожал плечами:
- Все говорят. Давайте посмотрим правде в глаза - живым вы нужны только России.
Мог и не объяснять - корсиканец не дурак, и вам всё прекрасно понимает. Даже не удивлюсь, если он где-то глубоко внутри себя потешается над идиотами, для отъёма денег разыгрывающими целое представление. Но в тоже время Бонапарт знает, что без него эти деньги получить крайне трудно. Возможно, но трудно. И нет ли в его пафосном заявлении ответного спектакля? Мол, утром войска против англичан - вечером стулья... Тьфу, то есть возмещение расходов на войну. И шантажирует, гад.
- Да, Ваше Величество, - поддерживаю высказывание Ростопчина. - Нам не нужны великие потрясения, нам нужна великая Франция.
Всё равно смотрит с недоверием. И с ожиданием, конечно.
- И чтобы не было недомолвок, предлагаю рассмотреть прожект одного документа.
- Одного?
- Их несколько, но главный один. Прошу вас, Фёдор Васильевич, зачитайте.
Канцлер кивнул, обозначая почтительный поклон, и взял со стола тонкую красную папку:
- Мировой Имперский Кодекс, параграф первый...
Глава 21
- С боевым крещением, казак! - капитан-лейтенант Зубков хлопнул Великого Князя по плечу. - Вижу, в первый раз в деле был?
Командир "Забияки" немного не соразмерил силы, и Николай от одобрительного жеста чуть не упал на колени.
- Так точно, ваше благородие! - возбуждение от только что закончившегося сражения ещё не прошло. И цесаревич чуть ли не кричал. - Только так ни разу и не стрельнул! Это линейные корабли были, да?
- Они самые, - подтвердил Зубков. - А что не стрелял, так не велика беда - победа складывается не только из выстрелов. Зато ты два пожара погасил.
- Да какие там пожары, - отмахнулся Николай. - От ракетных хвостов чуть-чуть затлелось...
- На войне мелочей не бывает, друг мой.
Капитан-лейтенанту нравилось учить юного казака уму-разуму. Самое трудное - не подать виду, что знает его истинное происхождение и не перейти на титулование. А в остальном это обычный смышлёный мальчишка, в меру любопытный и без меры стремящийся к подвигам. И очень похож на оставшегося дома младшего брата. Ну, не совсем дома, Нижегородское Суворовское училище вряд ли можно считать таковым...
- Не бывает мелочей? - переспросил Николай?
- Конечно. А победа, кстати, куётся в тылу. На военном корабле за тыл принимаем всё, что не стреляет в неприятеля. Вот скажи. Смогли бы мы потопить два линейных корабля без превосходства в скорости и независимости от ветра?
- Нет, наверное.
