Крестоносцы (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Четвёртый раз привели теперь два рыцаря бабу всю расфуфыренную в шелках. Ну, как бабу? Девку, скорее, молодую и красивую. Вдвоем привели псы, чтобы прикрывать, она за их спинами ховалась. И вот она — баба в шелках, знала польский. Если медленно говорила, то вполне понять можно. Вот она и объяснила, что тевтоны предлагают разбойникам сдаться. Они, мол, разбойники в ловушке и живыми, если не сдадутся, оттуда не выйдут.

— Это ещё посмотреть надо, кто из нас в ловушке! Пусть попробуют выбить нас отсюда. Передай им, панночка, что если они сдадутся, то жизнь гарантируем. А потом князь наш их продаст магистру вашему. По сходной цене продаст. Спешите сдаться, а то скоро князь наш подойдёт сюда с войском. Он торговаться не будет. Он вас всех просто убьёт.

Паночка ушла и в почти сразу подошло войско. Ну, как войско. Человек двадцать. Одеты кто как, вооружены не сильно лучше. С ними монах с мечом. Чудны дела твои, Господи! Монахи и с оружием. Или крестоносцы все монахи?

(Слова из книги Откровение, глава 15, стихи 3,4: «Велики и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель! праведны и истинны пути Твои, Царь святых! Кто не убоится Тебя, Господи, и не прославит имени Твоего? ибо Ты един свят»).

Монах их на смерть привёл. Уж что-что, а ворота крепости, из их башни отлично простреливаются. Из двух бойниц сразу стрелять можно. Вдвоём и стали в них стрелы пускать. Благо тут укрываться не надо, от детинца и тех двух башен, в которых арбалетчики засели, бойницы эти не видны. Минута, чуть больше прошло, а из двух десятков треть осталась, которая назад в ворота убежала.

— Чего это было⁈ — Емеля вроде вытряс всех пичуг, чирикающих у него в голове, и смог подойти к бойнице, в которую Фёдор наблюдал за воротами.

— А из города монах привёл дураков безбронных даже. Подмогой, видно, считал братьям-рыцарям. Вон коричневой кучкой лежит у бочки. Дурни.

— Крепко меня припечатало. Где шелом? — чуть качнулся десятник.

— Вот, неугомонный! Нет для тебя дела. Иди, где сидел, там и сядь. Приходи в себя. К ночи нужен будешь. Уверен, что как стемнеет, они вылазку сделают, арбалетчики прикрывать выстрелами будут, а пешцы с мечами к башне от детинца побегут. Вот тогда и ты пригодишься. А сейчас уйди. Отвлекаешь.

— Добро.

Емеля, чуть пошатываясь, прошел к оборудованному для него месту. Раненый Егор попить попросил, и десятник протянул ему флягу, а потом и сам напился от души. Даже полегчало сразу.

— Как думаешь, командир, князь до ночи появится с войском? И вообще придёт ли? Может, с другим войском встретился и там бой идёт? — решил высказать свои страхи Егор.

— Придёт. Думаю, проще всё. У нас переправа не задалась, а ему те же реки переходить надо. Может, там мост смыло или как у нас, брод пропал, вода поднялась. Это у нас всего пять возов, а у Андрея Юрьевича больше сотни. И не бросишь. Орудия же, баллисты, порох. Пришлось, видимо, всё это на плотах переправлять. Представь сколько раз плоты сгонять туда-сюда нужно, чтобы всё наше войско на другой берег переправить⁈ А если два моста или брода. Вот то-то!

Емеля повернулся к Егору, а тот спит уже. Ну, а чего, и ему до темноты полезно будет подремать. Глядишь, во сне и голова чуть поправится.

замок Клайпеды (Мемеля)

Событие шестьдесят первое

Андрей Юрьевич чуть беспокоился. Фёдор с Емелей не появлялись. Ясно, что могли просто разминуться или такие же раздувшиеся реки отряд разведчиков могли притормозить, но мысль, что с ними могло и случиться чего, голову не покидала. Он выслал даже к Мемелю отряд конных арбалетчиков, чтобы те, в драки не ввязываясь, прошли почти до города и вернулись. Вдруг встретятся с диверсантами.

Но отряд вернулся, так своих и не найдя. Теперь войско уже вплотную подошло к городу. Его уже видно было в подзорную трубу. Точнее, видны были подолы или посады, полукругом окружающие город. Замок на фоне заходящего солнца играл всеми красками в красно-коричневых тонах. Вот ведь, псы рыцари и кирпич научились делать, и лодьи нормальные. Вон, какие замки мощные строят. А у него по большей части города деревянные, а судостроение вообще в загоне. Хотя. Куда на тех кораблях ходить? Везде враги. Там ордынцы с юга. Тут крестоносцы. Эти конкурентам тоже не обрадуются, и захватят или перетопят его лодьи с купцами, вздумай он их сюда отправить.

— А ведь это хорошая мысль, — сказал он кемарящему рядом в возке Даньке.

— Что, Андрей Юрьевич? Прости, княже, сморило.

— Да, вот подумал, что, когда мирный договор будем с тевтонским орденом подписывать, нужно включить туда свободный проход наших купцов на лодьях до самого моря. Да ещё и беспошлинно, как с Венгерским королевством.

— Так может их совсем захватить, тогда и договоров никаких не надо, — показал Данька, как курёнку шею сворачивают, — Слабаки они. Только гонору, а биться совсем не умеют. Легко все их крупные города заберём.

— Завоевать можно, удержать нет. Чужая религия, чужой язык. Чужая культура. Нет, это нужно делать постепенно. И ассимилировать. И храмы строить, и школы при них. Университеты на русском. Долгая и трудная дорога. Но начинать надо. Вот с торговли сначала. И нужно детей у нас учить в школах, чтобы они немецкий, как вырастут, знали.

— Асилируть? Асимилируть?

— Ассимилировать. Ну, русскими и православными их делать. Вот ты возьмёшь себе немку красивую в жену в Мемеле…

— Немку?

— Немку, дочку купца или рыцаря. Фон барона какого. Сам фон бароном будешь называться и детишки у вас пойдут вроде бароны Мюнхгаузены, а говорить будут не только по-немецки, от матери язык выучив, но и по-русски. И считать себя будут русскими. И фрау твоя будет по-русски шпрехать. Это и есть ассимиляция.

— Так неужто я русской боярышни не найду, — махнул рукой Данька, — они же, немцы, все вонючие, ты, княже, говорил.

— Вымоешь. Заставишь одежду прожарить в бане жену. И будешь по субботам, как положено, с ней в баню ходить. Всё, решили, готовься. Будем тебе дочку какого барона сватать или графа.

— Помилуй, княже! Она же не понимает ничего по-нашему! — замахал на Андрея Юрьевича руками Данька.

— Ну, не хочешь, тогда не женись. Не будешь бароном Мюнхгаузеном. Эх, такую идею обломал.

— Княже, смотри, они там, немчура эта, ратится с кем-то в самом городе. Вон, вои в ворота замка забежали с мечами и пиками и назад потом, но меньше выбежало, — пока профессор Виноградов пугал Даньку немкой женой, в подзорную трубу за городом наблюдал сотник конных арбалетчиков Александр Туров. Племянник боярина Алексея Турова из Галича.

Андрей Юрьевич взял у него трубу, но ничего, кроме суеты у моста через реку перед воротами замка не увидел.

— Давайте туда. Только это… Александр, смотрите там на стене или башнях могут быть лучники или арбалетчики, так что всем скопом туда не лезьте. Метрах… ай, в ста пятидесяти саженях остановитесь и несколько человек в разведку вышлите.

— Чего уж, не дурные. Сто раз объяснять не надо, — сотник сбежал с холмика, уже по дороге замахал руками, и стал отдавать команды.

Андрей Юрьевич вновь припал к подзорной трубе. Нет. Ничего. Даже суета на мосту перестала суетиться.

— А интересно… Смотри, барон, ворота-то открыты, а в замок никто не едет. И все повозки у моста столпились, а теперь вообще назад разъезжаются. Что-то там точно происходит, — профессор Виноградов передал Даньке трубу, а сам задумался. Непонятно ничего. Что там творится?

Глава 22

Событие шестьдесят второе

— Емеля, просыпайся, шум непонятный от моста! — теребил десятника стрельцов главный картограф Фёдор.

— А? — Емеля глаза открыл, но не проснулся пока. Мозги, отбитые прямым попаданием арбалетного болта в шелом, хотели ещё хоть немного в покое полежать. Занять прежнее привычное место после сотрясения.