Маньчжурия, 1918. Особый отряд (СИ) - Аристов Руслан Иванович
— А как же Соединенные Штаты? — полюбопытствовал Виктор.
— Они варятся в собственном соку изоляционизма. После окончания войны, в которую они вступили вынужденно, они снова окуклятся и будут заниматься проблемами обеих Америк. В Африке, Азии и на Ближнем Востоке они нам не конкуренты, — с уверенностью ответил Тейт.
«Типичное заблуждение для таких снобов, как англичане!» — Виктор поражался услышанному.
— Насколько я знаю, бои в Восточной Африке продолжаются по сей день, немцы удерживают позиции благодаря действиям местных отрядов, — сказал он.
— Это всё судороги, не более. Главные события происходят на Западном фронте, где мы перемалываем ударный кулак бошей. Уже скоро волна покатится вспять — у нас огромные резервы солдат, авиации и тяжелого оружия. Когда мы победим и заберем их колонии, французы продолжат выращивать в Гамбии и Сенегале земляные орехи, — Тейт сказал это с презрением, — гвоздику в Занзибаре, хлопок в Уганде, какао — на берегу Слоновой Кости, бананы в Гвинее, древесину в Габоне. Их колониальная экономика — это монокультуры, в этом их уязвимость. Наиболее ценные владения, на мой взгляд, у Бельгии. В Конго добывают медь и другие минеральные ресурсы, но там очень слабая инфраструктура.
— Остаётся только победить немцев, — с сарказмом промолвил Акинтиевский и выразительно посмотрел на Виктора.
— Так и будет, — уверил его Тейт. — Эта война идёт в том числе за обладание великим призом — Африкой! Я абсолютно уверен, что после неизбежного поражения Центральных Держав уже в этом году все германские колонии в Восточной Африке достанутся тем, кто способен их контролировать и освоить, — в голосе Тейта Виктор уловил легкий пафос.
— Вы оптимист, мистер Тейт, — с легкой иронией прокомментировал его слова подполковник.
— Вы о нашей неизбежной победе? — лениво поинтересовался англичанин. — Поверьте, господин Акинтиевский, после вступления в войну Соединенных Штатов разгром Германии — это вопрос решенный. Я полагаю, что дело закончится либо к концу этого года, либо, самое позднее, к весне следующего. Германское наступление на Париж пробуксовывает, оно почти остановлено героизмом наших солдат и качеством нашего оружия.
— И что же будет дальше? — затянувшись, поинтересовался Виктор.
— Дело не в том, что дальше, господин Иволгин, а в том, что мы, — он обвёл рукой стоящих, — успеем конкретно сделать для этого. А работы, уверяю, очень много. Наводить порядок в вашей стране, господа, кроме вас — некому.
Акинтиевский при этих словах помрачнел.
— Вот поэтому мы и просим вас о поставках снаряжения, мистер Тейт. Нам необходимо вооружить двадцать тысяч человек, чтобы начать очищать от красной инфекции Дальний Восток и к осени воссоздать Восточный фронт, — заявил подполковник.
— Поверьте, друг мой, именно такую позицию я ежедневно отстаиваю перед Лондоном! — ответил ему Тейт.
— Господин подполковник прав — это абсолютно реальная задача. После всех принесенных жертв наша страна имеет полное право занять своё законное место среди держав-победительниц, — вмешался Виктор.
— Я вполне разделяю такую позицию, господа, — докурив и выбросив окурок, промолвил Тейт. — Но всё будет зависеть только от вас.
Глава 17
Акинтиевский несколько секунд смотрел на англичанина, потом докурил, выбросил окурок и сказал:
— От нас бы это зависело, будь у нас должное количество снаряжения и оружия! Наше военное производство развалилось, российские силы в Маньчжурии полностью зависят от доброй воли японцев и китайцев!
На несколько секунд воцарилось молчание.
— Да, понимаю вас. Я читал аналитические материалы по шестнадцатому году, предоставленные царским правительством союзным миссиям, — покивал Тейт. — Производство винтовок, пулемётов, снарядов стало существенным, но всё ещё было недостаточным для полного удовлетворения нужд ваших фронтовых частей. Поэтому ваши военные министры постоянно занимались вопросами организации поставок широкой номенклатуры снаряжения и припасов из союзных стран.
— Военный министр Шуваев докладывал Думе в ноябре шестнадцатого, что снабжение армии значительно улучшилось и в семнадцатом году были все предпосылки для победы, — произнес Акинтиевский. — Мне говорил об этом мой давний знакомец, член фракции октябристов. Да и на себе мы это ощущали, осенью мой гвардейский корпус снабжали с запасом.
— Всё это нас подводит к вопросу о развале русской армии к лету семнадцатого года! — Тейт выразительно посмотрел на Виктора.
Из ресторана послышались громкие крики — как приветственные, так и недовольные, после этого сразу заиграла музыка, удивившая Виктора — царский гимн.
— Кто-то исполняет «Боже, царя храни!» — надо же! — подполковник кивнул на двери. — Я прошу прощения, покину вас!
Акинтиевский кивнул Иволгину и Тейту и быстро направился обратно в ресторан.
— А вы не пойдёте слушать гимн, господин Иволгин? — полюбопытствовал англичанин через несколько секунд.
— Не хочу бередить душу, — обтекаемо ответил Виктор.
Несколько секунд Тейт молчал.
— Мне вас рекомендовал князь Кудашев, посол в Пекине, — сказал он неожиданно. — Он характеризовал вас как амбициозного патриота, готового на многое ради возрождения России!
«Само собой, что они знакомы — не было оснований даже сомневаться в этом», — Виктор совсем не удивился этому факту.
— Вы знакомы с дядюшкой? — тем не менее, спросил он.
— Да, по роду службы мы работаем в тесном контакте. Князь занимается организацией антибольшевистской борьбы здесь, на Дальнем Востоке.
Виктор покивал, вопросительно глядя на собседника.
— Поэтому мы с вами можем говорить откровенно, господин Иволгин, — добавил Тейт.
«Похоже на вербовку. Хотя, сейчас многие и так рады продаться союзникам и работать на их интересы. Только вот не все им нужны», — мрачно подумал парень.
— О чём именно, мистер Тейт?
— Обо всём. О текущих делах, о стратегии борьбы против большевиков, о перспективах, — проговорил англичанин быстро. — Мы ведь союзники. Сам господин Колчак поступил на службу Короне, однако в интересах дела он понадобился здесь. Что вы думаете о нём, господин Иволгин?
«Не говорить же ему о грядущем восстании чехословаков».
— О господине вице-адмирале? — переспросил Виктор, собираясь с мыслями. — Авторитетный флотоводец, патриот, сторонник порядка и законности. Он наведёт здесь, на Дальнем Востоке, порядок, имея необходимые ресурсы.
— Правительство Его Величества заинтересовано в деятелях, в будущем дружественных Великобритании, — слегка напыщенно произнес Тейт, с легким прищуром глядя на Виктора.
«Угу, вот это уже деловой разговор. Скорее всего, дядюшка-князь сейчас в полной английской орбите, раз у него с Тейтом такие доверительные отношения. Однако его понять можно, вряд ли французы или японцы готовы взять на содержание всю эту оперетту здесь, в Маньчжурии. Японцы готовы, но они уже делают ставку на атамана, а британцы всё же предпочитают более системный подход. Возможно, что сейчас они хотят сформировать правительство своих прямых ставленников, полностью им обязанных. В итоге получается выбор — или японцы, или британцы. Французы и американцы пока что на вторых ролях, поэтому основная борьба за влияние в этом году здесь будет между британцами и японцами», — задумался парень о текущих раскладах. — «А вот когда разобьют Германию, тогда вмешаются французы, которым сейчас совсем не до нас».
— Великобритания — наш союзник. Все, кого я знаю, надеются на вашу дальнейшую помощь — поставки оружия, снаряжения, продовольствия, предоставление кредитов!
— Видите ли, господин Иволгин, поставки и кредиты — это одно, а долгосрочное сотрудничество на перпективу — это уже другое, — мягко сказал Тейт. — Я ведь неспроста спросил вас о причинах распада вашей армии. Это ключевой вопрос происходящего сейчас в вашей стране.
«Хитрый господин. Великолепно владеет языком, значит, кадровый дипломат или разведчик со специализацией по России. Понятно, к чему он ведёт разговор — явно вербует меня с перспективой на будущую работу после разгрома большевизма и восстановления какой-либо республиканской власти. В целом — стратегия верная, поскольку японцы делают то же самое с Семеновым, только на региональном уровне, немцы — с Красновым и Скоропадским. Британцы же работают масштабно. Если сам Колчак поступил к ним на службу ради продолжения борьбы против немцев, остальным путь открыт. Наверняка он уже знает про мои контакты с Колчаком, поэтому с его стороны вполне логично делать меня агентом влияния на будущее».
