Сергей Артюхин - На прорыв времени! Российский спецназ против гитлеровцев
— О, этого мы им предоставим более чем достаточно. Но пока мы не будем спешить. Нам надо сформировать еще пяток дивизий, перебросить часть войск обратно, интегрировать промышленный потенциал бывшей Аргентины в нашу экономику. И окончательно закончить ассимиляцию Уругвая. То есть дел хватает. — Альверде широко улыбнулся и полез в коробку за сигарой. Достав искомое и потратив некоторое время на ее раскуривание, президент устроился в любимом кресле и добавил: — И пока мы будем заниматься этим, несомненно, важным делом, господа генералы начнут разрабатывать план вторжения в следующую страну. И сейчас нам предстоит решить, что за государство это будет.
— Я предлагаю Боливию. — Генерал Жозе Гаспар, соратник и друг Альверде еще со времен их совместной учебы и бывший к моменту попадания в прошлое полковником, подошел к висящей на стене карте.
— Позвольте, — попросил слово генерал Машкареньяш де Мораеш, в старом варианте истории командовавший бразильским экспедиционным корпусом в Италии. Подойдя к карте, он добавил: — Боливия обладает богатыми запасами минеральных ресурсов. У нас их пока более чем достаточно, но запасы никогда не будут лишними. Кроме того, Боливия серьезно ослаблена войной в Чако, поэтому не должна стать хоть сколько-нибудь серьезной проблемой для наших войск.
— Пожалуй, я соглашусь с вами, господа генералы. Но вопрос удара по Чили тоже следует рассмотреть. Как и по Венесуэле. Особенно по Венесуэле — у них полно нефти, стратегически необходимого нам ресурса. Так что думайте, господа, думайте. А я буду придумывать объяснения для всего остального мира, зачем нам захватывать в придачу к Аргентине и Уругваю еще и эти страны. Все свободны.
26 апреля 1942 года. Москва, Кремль.
В главном кабинете страны самого прогрессивного строя вот уже который час шло совещание. В основном говорили Шапошников, Василевский и Тимошенко, да еще Сталин иногда что-то спрашивал.
— Нанесем удар из Кошице на Врутки, а оттуда — на Ледице и разом заставим немцев отступить, — Шапошников, ожесточенно спорящий с Тимошенко по поводу направления главного удара в Венгрии, несильно стукнул кулаком по столу с картой.
— Да с чего им отступать, Борис Михайлович? Они же восьмой и первой армиями из-под Мишкольца и первой танковой из-под Истебно врежут нам по флангам, — и я совсем не уверен, что наши части смогут отбить такой удар в достаточные сроки.
— Именно поэтому я и предлагаю дополнить план нанесением удара по Мишкольцу силами Второго Украинского фронта. А также начать наступление из-под Кракова в направлении Истебно, — вступил в разговор Василевский. — Мы же уже рассматривали подобную возможность. Это не позволит вермахту перебросить достаточное число соединений для фланговых ударов. И немцам ничего не останется, кроме как отступать — иначе мы окружим две их армии. — Василевский посмотрел на Сталина, словно приглашая его сделать свои выводы и решить затянувшийся спор.
Иосиф Виссарионович задумчиво рассматривал карту, явно что-то решая для себя. Наконец, он произнес:
— Ми, товарищи, поступим слэдующим образом. Товарищ Тимошенко прэдпочитает дэйствовать здэсь очень осторожно, и это хорошо. Но в случае успэха плана товарищей Василевского и Шапошникова ми достигаем очэнь большого успэха, фактически вышвыривая фашистов из Словакии. Поэтому мы совместим осторожность со смелостью. Сначала наши войска достигнут удобных для наступления позиций, а потом ми нанесем удар на Врутки. Я полагаю, такой вариант устроит нас всэх, правда?
Маршалы согласно закивали. Сталин, улыбнувшись, отправился к столу с пепельницей и принялся выбивать в нее трубку. Приостановившись в этом увлекательном занятии, он поднял голову и произнес:
— Вот и хорошо. Давайтэ рассмотрим возможные прэпятствия нашим войскам. А затэм посмотрим, что там с группой армий «Сэвэр».
28 апреля 1942 года. Город Дебрецен, Венгрия.
— Товарищ майор, не подскажете, где я могу найти майора Васильева? — обратился к небритому усталому человеку, сидящему на ступенях разрушенного здания, посыльный из штаба полка.
— Это я и есть, боец.
— Вас в штаб вызывают, говорят, что срочно, товарищ майор.
Леонид поднялся и, отряхнув штаны, кивнул посыльному:
— Ну веди уж тогда, товарищ красноармеец.
Десять минут спустя майор Васильев присутствовал на совещании, где присутствовали все комбаты их полка.
— Значится, так, товарищи командиры. — Полковник Гнатюк неторопливо отпил чая из дымящейся металлической кружки и продолжил: — У меня есть две новости — хорошая и плохая. И начну я с плохой. Мы опять идем на острие атаки. И целью нашего похода на сей раз является замечательная речка, именуемая Тисой. Выйти нам на нее надо к юго-востоку от города Мишкольц, вот здесь. — Гнатюк ткнул в карту. — Противостоять нам будут части восьмой армии вермахта.
Теперь хорошая новость — нам в усиление придадут аж цельную танковую роту. — Полковник покачал головой. И, вздохнув, добавил: — Разведка говорит, против нас мало частей, сами прекрасно справимся. И роты нам хватит.
В любом случае нам будет легче, чем парням из Третьего Украинского. Тем Будапешт брать, а немцы точно его отдавать просто так не будут.
29 апреля 1942 года. Бразилия, Рио-де-Жанейро.
Сидящий в лучшем кресле своего роскошного кабинета Жозе Альверде пытался понять, что происходит. Занимаясь со времен своего появления в прошлом в основном укреплением своей личной власти, а затем реформированием промышленности и армии, он не слишком обращал внимание на международные дела. Напал Гитлер на СССР? Ну и напал. Где он там, чего он там — Альверде в тот момент не интересовало. Японцы вовремя на США напали? Вовремя. Так чего о них думать. «Ось» проиграет, союзники выиграют. Ничего сложного. И пока вертится мировая заваруха, его любимая Бразилия может значительно упрочить свое положение. Хотя за прошедшее время генерал пару раз слышал краем уха про победы СССР и прочие диссонирующие с подсознанием вещи, но не придавал этому особого значения, полагая это лишь неизвестными ему эпизодами той войны.
Но теперь, после победы Бразилии над самым опасным противником на континенте, генерал начал активно интересоваться, что там, в мире, происходит, как у кого дела. И с удивлением узнал, что немцы уже выбиты с территории СССР, причем далеко, и похоже, что надолго. А это точно должно было произойти значительно позже — он помнил операцию «Багратион», одну из лучших наступательных операций в истории, да и его прадед в сорок четвертом воевал в Италии в составе бразильского экспедиционного корпуса. А если все будет идти, как идет, то до сорок четвертого война точно не дотянет.
Их появление что-то изменило в колесах истории? Но где Бразилия и где Советский Союз…
Внезапная мысль пронзила генерала словно молния. А что… если в прошлое попал еще кто-нибудь?
30 апреля 1942 года. Берлин. Рейхсканцелярия
— Нет, вы уж доложите всем нам, Канарис, как вы проспали встречу Рузвельта и Черчилля? Объясните нам, почему я узнаю об их встрече от Риббентропа, а не от вас. Опять прошляпили! — Гитлер нервно расхаживал по кабинету, теребя в руках очередной носовой платок. — И вот интересно мне, что они там решали, а? Может, второй фронт открыть хотят? А я еще, видит бог, сколько времени назад говорил, что война на два фронта может разрушительно воздействовать на положение Рейха! Или, быть может, вы считаете, что одних русских нам недостаточно?! — Фюрер начал заводиться. — Тодт! Вы мне еще осенью говорили про тяжелые танки! Где?! Что значит, хотели показать? И что помешало?
— Эшелон с прототипами был разбомблен авиацией русских.
— Почему не было воздушного прикрытия? Чем, черт возьми, занимаются Люфтваффе?! Геринг, как это понимать?!
— Мой фюрер, до сих пор не восстановлено производство диброметана, без которого мы не можем производить авиационное топливо. А запасов уже не хватает, вот и экономим…
— Экономите на обороноспособности? Нам жизненно необходимы тяжелые танки! Жизненно! Восстановите уже это производство, мне неважно как!
— Но…
— Никаких «но»! Я что, должен, что ли, вникать во все тонкости? А вы, Тодт, займитесь производством этих новых танков! Выпускайте как можно больше! Хватит их испытывать, у нас на это нет времени!
— Но, мой фюрер, мы не сможем одновременно выпускать достаточное количество тяжелых танков и средних. — Министр вооружений попытался вразумить Гитлера.
— На нас вся Европа работает! Хотя теперь, как видим, это уже не совсем так. Почему так долго тянули?!
— Так ведь не было образцов, достойных серийного выпуска.
— А почему у Сталина они были? Сколько воюем, а сейчас узнаем, что образцов не было?! Хватит мне лгать! Немедленно ставьте их в производство! Теперь вы, Кейтель. Докладывайте.
