Шарлатан 3 (СИ) - Номен Квинтус
Но время летит удивительно быстро, и каникулы как-то неожиданно закончились. Действительно неожиданно, потому что я даже за календарем практически не следил. Ну не интересовали меня какие-то там циферки на бумажках, которые баба Настя с очень торжественным видом отрывала каждое утро, меня там всего лишь одна дата интересовала. И на учебу я не опоздал лишь потому, что в последний день каникул мои «двоюродные», тоже отдыхать в деревню перебравшиеся, робко поинтересовались: я их в город с собой на машине подвезу или им строит на поезде все же ехать…
А в городе даже занятия в университете меня из состояния напряженного ожидания не вывели. После занятий я закрывался в своей комнате и героически переводил в двоичный код уже написанные мною куски ассемблера. Небольшие еще куски, но дописать остальное я просто не мог, сосредоточиться не получалось — а тупая работа по переводу одних циферок в другие все же мозги особо и не затрагивала. А двадцать пятого февраля парни из индустриального приволокли мне свое первое изделие: примитивный перфоратор для восьмидорожечной перфоленты с тридцатью двумя кнопками. Шестнадцать для одного края ленты и шестнадцать для другого. На самом деле «рабочих» кнопок было по пятнадцать, а еще две кнопки просто ленту сдвигали на одну позицию — но с такой машинкой было уже легко дырки набивать в соответствии с шестнадцатеричной записью кода на бумажке. Очень, между прочим, медитативное занятие, позволяющее вообще мозг отключить — но даже дырявить перфоленту у меня получалось с огромным трудом. А на занятия в университете я вообще с этого дня забил. То есть и до того я их посещал чисто формально, а теперь и вовсе в университет ходить перестал.
В ночь на первое марта я вообще заснуть не смог, и вырубился только после обеда — но, понятное дело, никаких особых новостей в этот день не было. И второго тоже все было как-то спокойно, затем и третьего, и четвертого. И пятого, шестого и даже седьмого никто никаких важных правительственных сообщений не публиковал. А восьмого, без нескольких минут десять, ко мне в комнату робко просунула голову Валька и спросила:
— Ты телевизор пойдешь смотреть? В газете написали, что в связи с праздником сам товарищ Сталин по телевизору выступать будет!
Товарищ Сталин выступил. Сначала поздравил всех женщин страны с праздником, пожелал им всяческих успехов в труде и личной жизни, а затем сообщил, что в этом году запускается новая правительственная программа массового строительства жилья в городах и селах, подготовка которой велась три предыдущих года. А теперь строительная промышленность полностью к выполнению восставленных партией и правительством задач готова и в текущем году жилья в стране будет выстроено в три раза больше, чем даже в пятьдесят втором, а с каждым годом темпы строительства будут лишь увеличиваться.
И пока я смотрел это выступление по телевизору, меня очень быстро отпускало. Ведь в самом-то деле глупо было думать, что в «этой» истории все пойдет точно так же, как в «прошлой». Ведь и война раньше закончилась, причем с гораздо меньшими потерями, и кукурузника больше нет — так что, скорее всего, и переживаний у Иосифа Виссарионовича поменьше было, или — тоже вариант — враги, которые его отравили, больше ничего уже сделать не могут. Много было разных вариантов, ведь о смерти Сталина столько разного рассказывали — а теперь случился совсем другой. Совсем-совсем другой, и оказалось, что я к такому не готов…
Шестого марта Иосиф Виссарионович собрал небольшое совещание: было принято решение приурочить объявление о запуске программы жилищного строительства к празднику, и он захотел некоторые детали уточнить. В целом программа и без деталей народу должна была очень понравиться, но Сталин не терпел, если в цифрах допускаются какие-то неточности, а цифры сейчас менялись очень быстро, ведь работа по подготовке массового строительства вообще ни на час не приостанавливалось. И товарищ Струмилин, который последний месяц за этими цифрами внимательно наблюдал, кое-что уточнить смог:
— Если по мелочи, то за последнюю неделю были запущены еще два завода по производству сборного железобетона, но они вообще пока ни на что не повлияют. Сейчас большая часть программы зависит от работы товарища Бещева, а у него все идет в точном соответствии с предварительными планами и он даже не собирается эти планы перевыполнять. Просто потому, что железная дорога не в состоянии перевезти грузов больше, чем их есть, — поспешил уточнить он, увидев, как Иосиф Виссарионович нахмурился, — а до лета производство основных строительных материалов мы нарастить не в состоянии. Теоретически Минместпром РСФСР может увеличить производство, но их-то продукция по железной дороге не отгружается. Да, я подготовил предварительную справку по Минместпрому: по РСФСР министерства сейчас даст нам порядка пятнадцати процентов стройматериалов, в Белоруссии объемы республиканского минместпрома превысят двадцать, но в основном за счет выпуска деревянных изделий, которые в том числе и в РСФСР пойдут.
— А в другие республики?
— В другие не пойдут: всю дополнительную продукцию деревообрабатывающих предприятий товарищ Коробова уже законтрактовала, и вообще она возникнет лишь потому, что Минместпром РСФСР в Белоруссия будет поставлять и новые станки, и новый, специально для обработки дерева спроектированный, инструмент. Белорусы по сути будут этими поставками оплачивать и инструмент, и услуги по его заточке.
— Они что, настолько криворукие, что сами пилу заточить не в состоянии?
— Это инструмент такой… его в ВИАМе разработали, сплавы для его изготовления. Очень прочные, и для правки его был даже специальный отдельный заводик выстроен, поскольку на простом точиле этого сделать не выйдет. Но с ним производительность труда при деревообработке вырастает чуть ли не вдвое — однако у него и цена… Зинаида Михайловна говорила, что если бы Шарлатан тогда не настоял, она бы такой вообще закупать не согласилась бы. И у белорусов на такой тоже денег просто нет, но Минместпром России согласился Минместпрому Белоруссии его как бы напрокат предоставлять… И да, больше они его никому дать не могут: там сплав… в ВИАМе мне сказали, что у него цена больше семи тысяч за килограмм только по металлу выходит, и его в СССР выплавляют только на одном заводе, в небольшой экспериментальной печи. На Ветлужском моторостроительном.
— А нормальную печь…
— Даже в ВИАМе не знают, как его можно выплавлять в больших объемах, в Ветлуге их лучшая и самая мощная печь такого вида работает. И, чтобы в дальнейшие споры не углубляться, сразу предупрежу: эта печка стоит как половина всего моторного завода.
— Вижу, разбаловали мы Минместпром, лично Коробову и особенно Шарлатана: делают что сами считают нужным, а не что стране необходимо.
— Ну, товарищ Коробова все же делает то, что необходимым считает Шарлатан… чаще всего, а так как Шарлатан считает нужным именно то, что нужно стране… И вообще, зря ты на Зинаиду Михайловну зуб точишь: все же сейчас на стройках два экскаватора из трех — именно местпромовского Елецкого завода, и в небольших городах, не говоря уже о селах, елецкий экскаватор и удобнее, и даже производительнее оказался, чем Ковровский. Конечно, если большие здания строить, то он маловат, а там, где дома будут строить по проектам Ворсменского архбюро, маленький оказался лучше. А Шарлатан — ведь вся автоматика для лифтов в новых домах лично им разработана!
— Да знаю я, просто…Вот скажи мне, почему мальчишка успевает сделать больше, чем вполне себе взрослые и, прямо скажем, очень опытные специалисты?
— Мальчишка не успевает, он вообще почти ничего не делает. Он всего лишь как-то заранее предугадывает, что мы собираемся делать и как-то уговаривает этих самых взрослых и опытных специалистов заранее делать то, что стране нужно. Ну и, конечно, фантазирует много, но опять же, в нужном направлении фантазирует: одни эти многослойные бетонные блоки чего стоят!
— Какие многослойные?
