Шарлатан 3 (СИ) - Номен Квинтус
Суматошный день закончился, и закончился он, с моей точки зрения, на позитиве: экзамен я, считай, сдал, заодно почти добыл для Зинаиды Михайловны лишнюю копеечку на постройку нового завода. А возможно, и профессору Белову на исследования финансирование добыл. В университете действительно была самая сильная в стране кафедра кристаллографии, и если их подтолкнуть в нужном направлении, они такого наизобретают! Причем уже наизобретали, просто пока по мелочи: на кафедре придумали очень простую технологию по изготовлению сапфировых игл для проигрывателей. Вещь реально копеечная, но доходов от продажи электрофонов она обеспечила достаточно, чтобы Зинаида Михайловна всерьез им предложила кафедру раза в три увеличить. И она действительно могла это обеспечить, уговорив ректора Мельниченко штатное расписание прилично так поменять: все же КБО выстроил для университета уже четыре новых учебных корпуса и, хотя в трех из них все еще шли отделочные работы, она могла очень прозрачно Андрею Николаевичу намекнуть, в ком из преподавателей КБО (то есть уже министерство) наиболее заинтересовано и чьи новые исследования оно готово финансировать. А такие намеки обычно мимо ушей не пропускают.
А начало экзамена я проспал просто потому, что часов до трех ночи раздумывал над тем, какую кодировку использовать в новенькой ЭВМ. Вообще-то самой машине абсолютно безразлично, в каком виде внутри нее хранятся разные там буковки: она работает с двоичными кодами, а уж как эти коды будут интерпретировать биологические объекты, на ее функционирование никак не влияет. Но вот биологическим объектам, начиная с того момента, когда они переходят от двоичных кодов к чему-то более осмысленному, это уже становится важно. Хотя бы для того, чтобы тот же язык ассемблера буквочками записывать. И я, после долгих размышлений, решил, что лучше кодировки UTF-8 придумать ничего не сумею.
Понятно, что кодовые таблицы я и не знал наизусть никогда, и вообще полностью забыл даже то, что знал. Но общие принципы я все же помнил, и решил, что пока мне и этого хватит. Правда мне не удалось найти опубликованную кодовую таблицу американцев, а то, что «создал» Лебедев, у меня едва приступ рвоты не вызвало — так что я поступил просто. Совсем просто: раз пока что никаких стандартов нет, то создам их сам. И в первую (семибитную) часть таблицы я аккуратно впихнул циферки, разные специальные знаки и заглавные буквы алфавитов, причем сразу трех: кириллицы (ее я на первое место поставил, сразу после цифр), латиницы и третьим у меня получилось воткнуть вообще алфавит греческий. Ну, сигмы там всякие, дельты и прочие фи с омегами, которые все же в математике очень широко используются. Строчные буквы я «отложил на потом», в двухбайтовую часть таблиц, которые, по моему разумению, лет через несколько только потребуются. И на этом окончательно успокоился.
В языке ассемблера я решил использовать только латинские буквы (помня, сколько матюгов изрыгали мои коллеги по поводу «автокода» и «русского Кобола»), но в любом случае реализацию транслятора я отложил до того светлого времени, когда ребятишки из индустриального сделают мне из телетайпа нормальный ленточный перфоратор. С буквами и с возможностью набивки любого именно двоичного кода — а это было той еще задачкой. Однако в любом случае выше головы еще никому прыгнуть не удавалось (ну, кроме тех, у кого эта голова от тела отделиться успела), так что и об этом я беспокоиться перестал.
А когда люди сами себе нервы трепать перестают, то у них все получается очень даже неплохо. Совсем не плохо, даже в чем-то отлично — я, вон, сессию на одни пятерки сдал. А еще у нас в квартире такого же результата добилась и Валька — и за это дядя Алексей купил дочери автомобиль. «Векшу» конечно, то есть он сначала хотел «Победу» ей подарить, но по моему совету успел с «Победой» познакомиться поближе и резко так передумал. А до меня вдруг дошло, что эту самую «Векшу» уже ему пришлось с моей помощью покупать, перестали они теперь «свободно валятся на полках магазинов». Забогател народ, стал автомобили пошустрее раскупать — и я снова отправился в гости к Зинаиде Михайловне. Но она меня даже никак из-за моего визита обзывать на стала, только добродушно так обсмеяла:
— Думаешь, что ты у нас самый умный? Да не дергайся, у нас сейчас со средствами куда как полегче стало, и мы уже в план включи постройку такого же, как в Красных Баках, завода в Курской области. И наш завод летом немного расширим, но только немного: Станислав Густавович подсчитал, что завод мощностью свыше пятидесяти тысяч автомобилей в год просто перестает быть рентабельным. Так что в Красных Баках теперь свое производство двигателей организуют и немного конвейер вроде получше оборудуют, а на новом заводе в этом году только сборочное производство запустят и кузовное. Зато в следующем еще один завод строить будут, уже в Куйбышеве…
— Да там уже плюнуть негде, где завод-то ставить?
— Не в нашем Куйбышеве, а в том, который в Новосибирской области. Для Сибири машины там будут выпускать, а товарищ Струмилин вроде уже задумывается и о таком же заводе вообще в Хабаровске, чтобы на Дальний Восток машины не возить, а на месте делать. И в Китай с Кореей их тоже оттуда же поставлять.
Новость эта меня немного порадовала, похоже, не будет у нас производство тазов затеваться. И не потому, что машина была какой-то особо паршивой, а потому что уже и наши инженеры вполне себе современные автомобили потихоньку делать научились. И к «тому времени» уж точно придумают машину получше дешевенького ФИАТа: «Чайку»-то они именно сами придумали, причем сделали ее лучше любого «западного аналога». Но все же одна мысль мне пока покоя не давала, так что на каникулы я просто поехал в Кишкино и там собрался вообще ничего не делать. Буду лежать на диване в своей комнате и обсуждать всякое с сестренкой. И мелким сестричкам разные сказки рассказывать. А вот какие именно сказки — я подумаю по дороге. Сначала по дороге в Кишкино, а потом по пути в светлое, как мне очень хотелось надеяться, будущее: сказки-то не одним только детям нужны, и если сказки будут правильными…
Глава 15
Каникулы я провел весело, то есть не то чтобы сильно веселился, однако в родном доме как-то жизнь теплее становится. Так что я днем с бабой Настей в основном обо всяком разговаривал, помогал ей по хозяйству… то есть старался все сделать, потому что баба Настя уж больно сильно постарела и ей дела всякие делать было уже трудновато. Иногда заходил в гости к деду Митяю: он все еще «коптил небо», как он сам говорил, и даже за пчелами своими ухаживал… ну, как мог — и я очень порадовался тому, что он нашел в деревне себе «сменщика» из молодых парней. Причем парень был очень ответственным, уже в армии даже отслужившим, и он как раз не только за пчелами следил, но и за тем, чтобы и у деда дома все в порядке было. К Надюхе зашел пару раз — она опять ушла в декрет, но все равно постоянно в школу свою шастала, за порядком там следила. И отдельно следила на Марусей: все же сестренка уже в десятом училась — а «воспитать еще одного четырнадцатилетнего выпускника» Надюха считала крупным достижением (не своим, а именно всей школы) и сестренке сильно помогала «закончить школу с медалью». Я тоже как мог помогал — но, судя по всему, Марусе моя помощь и не особо уже была нужна. Тем более не нужна помощь в изучении иностранного языка: ее наша «англичанка» после моей помощи еще раньше сильно ругала за «неправильное произношение», так что по этой части я давно уже свои потуги подавил. Но кое-что объяснить сестренке по части математики все же оказывалось полезным — то есть я считал, что это полезным будет, правда не для «школы и медали», а на будущее. Потому что сестренка решила поступать именно в университет и там как раз математику и изучать. А так как она — после моих рассказов — явно нацелилась на кафедру Неймарка, то ей было крайне полезно заранее изучить основы хотя бы той же линейной алгебры. Не для того, чтобы потом ее не учить, а чтобы по-настоящему понимать, что это такое.
