Наши танки дойдут до Ла-Манша! - Морозов Владислав Юрьевич
А появившиеся в небесной вышине светлые инверсионные следы давали надежду, что те, кто уцелел, далеко не уйдут. Наверное, Тетявкин всё-таки вызвал истребителей.
— Всем прекратить огонь! — отдал я команду по радио. — Осмотреться!
После этого я сразу же спросил своих орлов-командиров о потерях. Маргелов-младший доложил о трёх убитых, пятерых раненых и одном сгоревшем БТР-Д. То есть не случилось ничего, о чём я бы сам не знал.
— Высунись и осмотрись, — сказал я тяжело дышавшей у меня в ногах Ольге Смысловой.
После чего выпрыгнул из люка и направился в голову колонны, на «летучий военный совет». Над улицей стояла дымная пелена от горящих домов и техники — лишнее прикрытие от новых авианалётов. В дыму между боевых машин перебегали десантники в пятнистых маскхалатах и голубых беретках и мои танкисты в чёрных комбезах. Потом навстречу мне из дыма выскочил Кока, он же лейтенант Кокошкин. Физиономия у него была не особо радостная.
— В кого попали? — сразу же спросил я у него.
— В «Десятого», — доложил Кока. — Танк сержанта Середы.
Я на это только кивнул, и мы, уже на пару с ним, побежали в голову колонны, к подбитой машине, обходя десантников, сдающие назад БМД и прочие препятствия.
По пути я обратил внимание, что горящий БТР-Д уже успели оттащить (видимо, накинули трос и оттянули танком) назад и в сторону с проезжей части. Он, просев до самой мостовой на максимально сложившихся балансирах катков, лениво догорал у охваченного пожаром дома (который никто даже не пытался тушить) по левой стороне улицы, и в нём с хлопками рвались патроны.
Пашка Середа со своим экипажем и ещё несколькими танкистами из других экипажей, среди которых я рассмотрел и Маликова, уже возились у ходовой части танка. Середа был небольшого роста, плечистый, с закопчённой физиономией и, как всегда, спокойный и очень деловой. Я в своё время лично учил его водить «Т-72» и стрелять из танков такого типа, почему и запомнил этого сержанта достаточно хорошо.
— Молодец, что жив! — приветствовал я его. — Что с машиной?
— Снесло экран и часть ЗИПа, перебило гусеницу плюс кое-что по мелочи. Но больше ничего серьёзного. Называется, повезло. Не то что Игоряше Апанаеву, ведь сгорели пацаны и даже выстрелить толком не успели...
Это он верно подметил. И ведь не факт, что после этой войны именем хоть кого-то из тех, кто погиб на ней, назовут улицу, камвольный комбинат или там пионерскую дружину....
— Паш, ну не жми из меня слезу! — оборвал я его тираду. — Лучше отвечай — починишься?
— Так точно, тарищ майор. Особливо если помогут. Быстро натянем и соединим!
— Давай, чинись, а то сам понимаешь — нам надолго останавливаться нежелательно...
Сказав это, я велел подошедшему к танку Середы (видимо, из чистого любопытства) Маргелову-младшему выслать вперёд разведку, а минут через десять-пятнадцать собрать весь комсостав, включая не занятых ремонтом командиров танков, у БРДМа Тетявкина. Про то же я сказал Коке и Маликову,
После чего поспешил вернуться к танку, возле которого уже стояли несколько растерянные Ольга Смыслова на пару с секретной Танькой. Последняя, в своём мятом костюмчике и на каблуках, выглядела на этой воняющей горелым горючим мостовой словно типичная столичная журналистка, которую послали писать о каких-нибудь победах социализма и которую вместо сияющих вершин коммунизма ожидаемо занесло в навоз и грязищу захудалой животноводческой фермы некоего заштатного Мухосранска или Запердюйска.
— А, ты уже здесь? — приветствовал я Татьяну. — Замечательно! Ну, и как впечатления?
— Да я это как-то по-другому представляла, — сказала Танька каким-то неуверенным тоном.
— А я вообще не представлял подобные операции в окрестностях Лондона! И мои танкисты — тем более! — ответил я на это. — Значит, так, милые девоньки! Я не знаю, зачем и кому это надо, но эта разведка уже начала обходиться нам слишком дорого. Мы успели потерять танк, БМД, три БТР-Д, тринадцать человек убитыми плюс двенадцать ранеными. Конечно, супостатов мы набили много больше, но меня это, честно говоря, не радует, и смысла маяться дурью дальше я не вижу. Как не вижу смысла вам дальше привередничать по вопросу высадки вот её...
Я кивнул в сторону Таньки и продолжил:
— Нет, я, конечно, мужик рисковый, и мои танкисты тоже ребята упёртые и безбашенные. Что та ИСУ-152. Вполне допускаю, что я с парой уцелевших танков, с крайними снарядами в стволах и на последних каплях горючего смогу прорваться аж куда-нибудь до Трафальгарской площади. Но — на фига мне это надо и что я буду после этого делать? Шарахну последним снарядом по тамошним дворцам и мужественно застрелюсь? Так мы всего-навсего танкисты, а не клуб любителей варёного лука имени Захер-Мазоха. К тому же мы, считайте, помочились в самый центр их английского муравейника, и что они дальше будут делать — я не представляю. Могут нагнать против нас ещё пару сотен танков, устроить налёт стратегических В-52, которые будут тупо бомбить по площадям, или вообще скинуть на эти самые лондонские предместья тактический ядерный заряд. А в Бельгии мы уже видели, что западники своих особо не жалеют, особенно ради «великой цели сдерживания коммунистической агрессии». Я уж и не знаю, как твои, дорогая моя Танечка, начальники представляли себе сам момент твоего перехода на «ту» сторону, но шансов для осуществления подобного замысла у нас, по-моему, становится всё меньше и меньше с каждым часом. В общем, красавицы, Я мыслю примерно так. Сейчас должна вернуться наша разведка, и если противника впереди нет, то есть если нам навстречу по всем ближайшим улицам уже не движутся вражеские танковые колонны, я с двумя-тремя танками и с вами в качестве десанта на большой скорости рвану прямиком вперёд. На выданных нам картах, конечно, нарисовано чёрт-те что, но примерно вот тут должен быть мост...
Я достал планшет и предъявил его дамочкам. Они переглянулись.
— Это и будет ориентир для нас и для вас, — закончил я своё выступление. — Проскочим мост и там высадим нашу дорогую Татьяну, а потом, как говорят в народе, — жопа об жопу, кто дальше отскочит. Мы отходим к главным силам, а милая Танюша уходит для выполнения своего задания. Возражения есть?
Девки посмотрели на меня, а потом друг на друга, и я заметил, что растерянность с их физиономий как-то разом улетучилась.
— Нет, — сказала Танька, слегка подумав. — Какие тут возражения?
— Вот и ладушки, — ответил я на это. — Готовьтесь лезть обратно в ящики. Или предпочитаете сидеть наверху?
— Лучше, конечно, наверху, — ответила Танька.
— Тогда мы обязательно чего-нибудь для вас придумаем, — сказал я на это.
В этот момент из люка наводчика высунулся Прибылов и что есть мочи заорал, что меня срочно требуют на связь. Я запрыгнул на своё место и одним движением подсоединил радиогарнитуру шлемофона к рации.
Докладывал «Белгород». Наша разведка наконец вернулась. Противника впереди не было вообще. Они даже полицейских не видели. Более того, там шла нормальная жизнь большого города — по улицам расхаживали люди, были открыты магазины, ходили автобусы. Десантники не увидели там даже признаков особой паники, поскольку их появление не вызывало ничего, кроме удивления.
Так что пока всё выходило более-менее, по-моему.
Приняв доклад разведки к сведению, я отправился к радиомашине Тетявкина, где уже собрались в почти полном составе командиры нашего невеликого войска.
Я незамедлительно изложил товарищам офицерам и сержантам свой нехитрый план. Пока занимаем оборону на этой улице (прежде всего на близлежащих перекрёстках) и стоим на месте, пока Середа не починит свой танк. Стоим и ждём дальнейших распоряжений. А пока все стоят — я с Лаптевым (он же «Пятый») и двумя добровольцами (сразу же вызвались Маликов, он же «Шестой» и сержант Будяк, он же «Седьмой», по-моему, их обоих жгло горячее желание рассчитаться за Апанаева и его экипаж) на скорости идём вперёд. А примерно вот тут (я показал им место на карте) останавливаемся, высаживаем нашего человека (сами знаете кого) и возвращаемся обратно. Если мы в течение часа не вернёмся и не отзовёмся по радиосвязи — всем отходить и вызывать по названному месту авиацию.
