Боксер-5: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— Ну это когда тебе не награду дают за отличные результаты, а наказания лишают, — объяснил я.

— А-а, — улыбнулся Лева. — Это да. Но я сегодня сам себе удивился, насколько у меня второе дыхание открылось. Как будто бы какие-то сверхспособности прямо обнаружились, едва только про мытье полов услышал!

Мысленно я улыбнулся еще шире, внутренне аплодируя педагогической находчивости нашего Григория Семеновича. Все-таки тренерская работа, если к ней не относиться формально, а добавить изобретательности и фантазии, открывает в себе неограниченный простор для творчества.

Словно бы подтверждая мои соображения, в другой день Григорий Семенович предложил и вовсе нечто необычное. Выведя нас на улицу, он подвел всю толпу к большому дереву.

— Значит, так, орлы! — заговорил он привычными фразами. — У настоящего боксера удары должны лететь легко и томно! И сегодня мы с вами будем добиваться именно этого ощущения.

Дальше наш Семеныч продемонстрировал такое, что впору было бы снимать кино. Подойдя к дереву, он потряс его, и с веток посыпались пожелтевшие осенние листья. Григорий Семенович выставил вперед правую руку и легким движением всего секунды за три сбил несколько листьев подряд по очереди.

— Видели? — с нескрываемой гордостью в глазах спросил он. Посмотреть и вправду было на что — такого аттракциона никто из нас прежде не то что не видел, но даже и не задумывался о его возможности.

— А… как это вы так? — недоуменно спросил Сеня.

— А вот так! — торжествующе ответил Григорий Семенович. — Сейчас и вы будете делать то же самое. Значит, смотрите, как это происходит. Представьте, что вам нужно выбросить джеб, а каждый листочек — это уязвимая часть тела вашего соперника. И действуйте! Пока каждый из вас не попадет по пяти листьям подряд передней рукой, мы отсюда никуда не уйдем.

Некоторые особо нетерпеливые бойцы были уверены, что задание — школьное, на пару минут. Однако я-то понимал всю сложность этого упражнения. Его легкость была только кажущейся. Листья на самом деле падают очень быстро, и, чтобы нанести удары, у тебя есть всего пара секунд. И эти секунды — на все: высмотреть подходящий листочек, прицелиться, нанести удар, а в это время боковым зрением уже присматривать следующий лист…

В общем, с этими листочками нам пришлось провозиться едва ли не час. После чего Григорий Семенович с хитрым видом усложнил задачу: теперь нужно было работать по листьям обеими руками. Меня снова выручила моя склонность к поиску ноу-хау: в процессе тренировки я понял, как бить по листьям максимально эффективно. если начинать пробивать рукой как бы снизу вверх, то не приходится затрачивать время и усилия на «погоню» руки за листом, он сам летит как будто навстречу твоей руке.

Короче говоря, в результате наших тренировок и отработок джебов на деревьях, которые росли рядом с нашим корпусом, практически не осталось листьев. Таким образом мы, можно сказать, помогли естественному сезонному процессу. Главное теперь было — не простудиться, разгуливая разгоряченными на осеннем и уже довольно промозглом ветру.

— Листья желтые над городом кружатся… — задумчиво напевал Сеня, возвращаясь с этой «природной» тренировки'.

— Ага, — подхватил я, — от ударов сразу под ноги ложатся! И от джебов им не спрятаться, не скрыться, но зато бойцам нокаут только снится!

Все расхохотались, и настроение наше существенно улучшилось. Благодаря этому и следующая тренировка прошла как будто бы полегче: стоило вспомнить эту незамысловатую песенку, как и восприятие всего происходящего моментально становилось более оптимистичным. Так я еще раз убедился в важности правильного внутреннего настроя перед работой.

Смех смехом, а идея оказалась замечательной — необычность, кажущаяся легкость, азарт, веселье! А «под шумок» все на приличном уровне отработали джеб. Это и есть та самая тренерская изобретательность, которая позволяет превратить занудный и монотонный учебный процесс в захватывающее приключение. И результаты при этом оказываются даже лучше обычного. Честно говоря, я даже пожалел, что осень бывает только раз в году, да и тогда листьев на деревьях не бесконечное количество.

Помимо всего прочего, у нас началась еще и работа на сгонку веса. Здесь наши задачи разделились. Те, кому нужно было набрать вес, акцентировали внимание на приросте мышечной массы. Тем же, кто, наоборот, сушился и сбрасывал лишние килограммы, приходилось каждый день ходить в баню и придерживаться строгой диеты. У этих страдальцев добавлялся дополнительный повод для досады. Конечно, обидно сидеть над двумя ложками гречневой каши на воде и наблюдать, как остальные с аппетитом уплетают по здоровенному куску вкусного и сытного мяса.

По результатам каждой из тренировок наши тренеры делали в своих блокнотах какие-то пометки, касающиеся каждого бойца. И хотя мы понимали, что это — необходимый учет наших достижений (нужно же было каким-то образом отбирать тех, кто отправится представлять «Динамо» на чемпионате!), все равно эти записывания в блокнот неизвестно чего без малейших комментариев вслух, откровенно говоря, нервировали большинство из нас. Каждый волновался за свои результаты, но их нам не оглашали, чтобы работа продолжалась равномерно и ребята не срывались от осознания своих неудач или, наоборот, достижений.

Уже на вторую неделю наших сборов пацаны начали высказывать недовольство.

— Это не сборы, а какой-то садизм! — категорично высказался Шпала, плюхаясь на кровать после очередной тренировки. — Я вот не понимаю: их задача — нас подготовить или угробить? Какие, к черту, могут быть соревнования, если ты каждый день как выжатый лимон? В чем соревноваться-то — в частоте дыхания лежа на полу?

— Держу пари, что сам Семеныч, при всем моем уважении, таких нагрузок бы не выдержал в свое время, — с авторитетным видом поддакнул ему Колян. — Ему нашу пробежку дай — он наверняка выдохнется. Деревце потрясти — это, конечно, здорово, но… Нет, я все понимаю, конечно — возраст, силы уже не те, а мы вроде как молодые. Но лично у меня такое впечатление, что он отыгрывается на нас за то, что ему в молодости тяжело пришлось из-за войны. Вон как он расписывал их тяготы, когда он заниматься начал в свое время. А мы в этом виноваты, что ли? Виноваты в том, что на нас пришлось более легкое время?

— Да при чем тут время, — возразил я. — Нет, это, может, тоже свою роль играет, конечно, я не спорю. Но вообще-то любой нормальный наставник своих учеников пытается вытянуть на уровень хотя бы чуть-чуть повыше, чем тот, на котором находится он сам! Вот он из нас и выжимает все соки.

— Ага, а у меня сейчас такое ощущение, что слово «вытянуть» здесь в прямом смысле, — проворчал Колян. — Как этот, как его… Мюнхаузен себя за волосы из болота тянул. Только у него, наверное, волосы одни болели, а у нас теперь будет болеть вообще все, что есть.

— Колян, ну а как же ты хотел-то, — не выдержал я. — Это же тренировки, а не школьная физкультура. Тут всегда даются нагрузки чуть-чуть сильнее, чем ты привык. Иначе как мы будем расти-то?

— Миха, ну не до такой же степени! — буквально взвыл Колян. — У меня каждую клетку тела сейчас так ломит, что я даже не знаю, с чем это сравнить! Самое лучшее, что я сейчас мог бы сделать — это проваляться вот так, не шевелясь, хотя бы сутки. И это после одной тренировки, заметь! А вечером у нас будет еще одна! Это же физически невозможно! А если бы завтра было выступление на чемпионате, он бы нас так же гонял? Чтобы мы вышли на ринг и распластались после первого же удара?

— Нет, ну ты тут, Колян, тоже перебарщиваешь, — вступился за тренера Лева. — Я не думаю, что наш Семеныч такой, как бы это сказать, недальновидный. Ну он же опытный человек, в самом деле, он же, наверное, понимает и чувствует, когда можно поднажать еще, а когда уже пора отпускать вожжи. Я сейчас тоже в ужасном состоянии, конечно, и тоже считаю, что такие тренировки — это перебор. Но ведь может быть, что мы и неправы!

— Не знаю, что он там у себя чувствует, — продолжал бурчать Колян, — я вот чувствую разбитость. Понимаешь, не усталость даже, а разбитость! И я совершенно не представляю, как с таким состоянием можно выходить на ринг!