Боксер-5: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Я продолжал иногда возражать пацанам, но особенно этим не увлекался. Во-первых, надо было все-таки гасить в себе проявления себя-тренера, пока это не стало подозрительным. Я, конечно, считался тут умным и не по годам взрослым, но все-таки физически я оставался подростком, и рассуждения, достойные головы шестидесятилетнего опытного профессионала на пенсии, из моих уст рано или поздно должны были начать слушаться странно. А вопросов и подозрений мне совсем не хотелось.

А во-вторых, все эти нравоучения были попросту бессмысленны. Потому что бесполезно убеждать человека на словах в том, в чем он должен убедиться сам, на своей собственной шкуре. Поскольку я и сам в прошлой жизни работал тренером, то я-то как раз очень хорошо понимал смысл каждого действия Григория Семеновича. Его задачей в преддверии чемпионата РСФСР было вывести наши организмы на пик своих возможностей. И с этой задачей, надо признать, он справлялся великолепно. Чередуя обыденные и повышенные нагрузки, хорошо знакомые и необычные упражнения, он добивался того, что спустя какое-то время организм начинал с одинаковой готовностью откликаться на самые разнообразные задачи. А именно такая способность к многозадачности зачастую и помогает выигрывать соревнования, позволяя проявлять тактическую гибкость на ринге.

И уж я-то в отличие от Коляна прекрасно отдавал себе отчет в том, что несколько недель таких вот усиленных, выматывающих тренировок — и ежедневная разбитость сменится простой усталостью, а та в свою очередь будет становиться все легче, перемежаясь с радостью от того, что ты чувствуешь новые возможности своего организма. А потом — усталость будет сниматься обычным ночным отдыхом, а радость и вдохновение от результатов своего труда останутся. А уж с ними-то выходить на ринг — одно удовольствие!

.

Глава 18

Как бы наши ребята ни стонали и ни возмущались тяжестью сборочных тренировок, но нагрузки продолжали планомерно увеличиваться. Главное место в тренировках занимала все-таки общая подготовка, но находилось место и для отработки более узких и специфических тактико-технических навыков. От окончательного переутомления нас спасала грамотно проводившаяся разминка — если тело не ошарашивать максимальной нагрузкой с самого утра, а постепенно разогревать и подготавливать к ней, то выживать на тренировках уже не кажется такой непосильной задачей. Ну и заминки тренера уделяли не меньше значения.

Одним из положительных следствий такого напряженного расписания явилось то, что уже через пару-тройку дней после начала тренировок ни у кого из нас даже мысли не возникало о том, чтобы искать себе какие-то развлечения за пределами спортивного зала. Какие могли быть поиски развлечений, если каждый из нас возвращался в номер и тут же падал на кровать от усталости? А в редкие моменты, когда тренировок не было, мы все дрыхли без задних ног так, что разбудить нас можно было разве что пожарной сиреной, направленной прямо в ухо.

Неудивительно, что такие нагрузки выдерживали не все. Отправляясь на сборы в новой для себя возрастной группе, некоторые вообще воспринимали это как интересное приключение. Часто бывало, что ребята, которые сменили возрастную группу, думали, что нагрузки останутся на прежнем уровне. Нет, организм спортсмена рос и соответственно требовал нагрузок на голову выше чем были раньше. Но даже из тех, кто понимал всю серьезность и ответственность мероприятия, далеко не каждый представлял себе весь масштаб предстоящей пахоты. Например, наш Сеня, вернувшись в комнату после особенно насыщенной тренировки, в буквальном смысле слова взвыл.

— У-у-у-у, — раздавалось с его кровати едва ли не на весь коридор, — да сколько же можно-то!

— Сеня, — пытался втолковать ему я, — но ведь это же стандартные нагрузки на сборах! Ведь нас подготавливают не к районному смотру, а к чемпионату РСФСР! А там уровень знаешь какой? Ну невозможно же подниматься на ступеньку вверх, не сделав при этом усилий! Ничего, потом, когда ты форме выйдешь, сразу поймёшь для чего себя истязал. Не зря же говорят, что сам бой после тяжелых сборов — это праздник отдых.

— Но я-то ведь не лошадь, — не слушал меня Сеня. — Да я всех этих нагрузок не вынесу! Да я сдохну просто! Прямо в зале, и пусть Семенычу будет стыдно хоть тогда!

— Что поделать, дружище, — сказал я, — Любые результаты даются только вот такими усилиями. Ты же видишь, как ты сам изменился — а все почему? Потому что тренируешься! Так что даже если отбросить в сторону чемпионат, это и для нас самих будет польза.

— Какая польза-то, чего ты несешь? — раздраженно ответил Сеня. — Как я изменился? Из нормального человека превратился в полутруп, которому только бы с кровати не вставать? Ну если так, то да, ты прав — изменения очень заметные!

— Да ладно тебе! — решил я надавить на его самую больную мозоль. — Ты посмотри на себя внимательно в зеркало-то! Ты же уже почти не похож на того парня, который в лагере мне жаловался, что у него сиськи растут, как у девчонки! Если ты сейчас не сдашься и продолжишь так же усердно работать, то следующим летом на пляже все девки поголовно будут твои!

— Ну… это, конечно, да, — Сеня, видимо, вспомнил свою фигуру в зеркале тогда и сейчас.

— Вот видишь! — сказал я. — А теперь представь себя еще через год. Да тебя же можно будет на каких-нибудь плакатах печатать или в спортивных газетах с подписью вроде «Смотрите, как развивают тренировки»!

Мой приятель задумался.

— Прав ты, наверно, — пробурчал Сеня, и, чуть-чуть еще поворчав «для порядка», успокоился.

Конечно, со стороны это выглядело чуть ли не детскими капризами. Но вообще-то Сеню тоже можно было понять: уж кому-кому, а ему-то приходилось на сборах тяжелее всех. В таких мероприятиях он участвовал впервые в жизни — в отличие от других боксеров, которые ездили сюда уже как в хорошо знакомые гости. Кроме того, еще совсем недавно ему пришлось резко сбрасывать вес — а это, как ни крути, для организма стресс, даже для такого молодого и стремительно растущего, как был у нас. И, несмотря на это, он демонстрировал весьма достойные результаты — если еще в лагере его дразнили толстяком, то сейчас назвать его подобным словом не повернулся бы язык даже у самого язвительного обзывалы. Он сбрасывал жир так стремительно, что иногда даже я удивлялся: вроде бы всего несколько дней назад был один человек, а сейчас передо мной стоял уже совсем другой. А вместо жировых накоплений у него отчетливо формировался выстроенный мышечный каркас.

Но если Сеня — стоит отдать ему должное — стонал, выражал недовольство, но терпел и продолжал заниматься, то некоторые ребята были готовы пойти еще дальше. Были у нас такие. которые в какой-то момент уже сами, не дожидаясь распоряжения Григория Семеновича, собирались отправиться домой. Однажды я задержался после вечерней тренировки, а когда вернулся в номер, то увидел Шпалу, яростно утрамбовывавшего свои вещи в чемодан. При этом на лице его была написана такая злость, что, пожалуй, он мог бы в этот момент разнести полкомнаты.

— Ты чего это? — недоуменно спросил я. — Что-то случилось?

— Давно уже случилось, если ты не заметил, — зло ответил Шпала. — Достал меня и наш Семеныч, и этот, второй их, тоже достал, и бокс этот достал, и вся эта база с их сборами — все достали! Я вам что, ездовой ишак, что ли?

— Подожди, — попытался остудить его я, — так, а с чего ты завелся-то?

— С чего завелся? — Шпала швырнул чемодан на пол и со всего маху пнул его ногой. — Миха, вот ты мне честно скажи: ты сейчас это серьезно? Ты спрашиваешь, с чего я завелся? Нас гоняют так, как будто мы уже чемпионы мира, и теперь стоит задача загнать нас в могилу! Я уже ни рук, ни ног не чувствую! Я не понимаю, спал я или нет! Иду утром в столовую, сажусь завтракать, подношу ложку и не понимаю, почему у меня вся морда в каше. А оказывается, я руками-то на автомате работаю, а рот забыл открыть — проснуться не могу, понял? Это что? Это уже крыша едет, называется! Фантасты всякие про роботов сочиняют — мол, они будут как люди, только механические. Ну так вот же они! Их из нас и делают, и даже сочинять ничего не надо! Я из человека в какой-то полуживой автомат здесь превратился всего за несколько дней! И ты меня еще спрашиваешь, чего я завелся? Да ты скажи спасибо, что у меня вообще хотя бы разговаривать еще получается без посторонней помощи!