Федор Вихрев - Третий фронт. Партизаны из будущего
Повезло, обе «феньки» легли в кузов, от осколков меня прикрыла вершина пригорка. От мотоциклистов уже летели кровавые клочья — из кустов на противоположной стороне дороги бил пулемет. На дорогу мы вышли одновременно — я из-за пригорка, и старшина пограничник, мой ровесник, из кустов. В руках у него был не пулемет, а довольно редкая штука — АВС-36. Не сговариваясь, мы двинулись осматривать машину, с мотоциклистами все было ясно. Сидевшие в кузове и водитель были безнадежно мертвы, а вот ехавший в кабине командир этого отряда — жив. Он смог выскочить наружу и даже попытался вскинуть автомат, но выстрелить не успел. С пригорка на него спрыгнул Тэнгу и втрамбовал в землю, но не убил, к счастью. Старшина бегло осмотрел остальных, убедился, что все мертвы, и обернулся ко мне.
— Павел Архипович Соловьев, старшина-пограничник, — представился он.
Я тоже представился, предложил присоединиться и помочь доставить хорвата в лагерь.
Пока он связывал офицера, я спорол «шашечки» с убитых и забрал автомат пленного, потом мы вместе собрали уцелевшие винтовки и сняли с мотоцикла МГ-26.
Нагрузив трофеями хорвата, мы пошли к лагерю.
По возвращении я подошел к Олегу и положил перед ним девять нашивок.
— Это от меня. А это, — я показал на пленного, — от Тэнгу.
Олег Соджет
— Ох, спасибо, дорогие, обрадовали! — с этими словами я пожал Змею руку. Потом обнял Тэнгу. — Ну, уж этот-то хорватик мой будет. После допроса я им займусь.
Из допроса, однако, почти ничего нового узнать не удалось. А вот сведения первого пленного подтвердились. Кроме того, выяснилось, что в ту деревню еще и батарея РАК-38 с четырьмя орудиями пришла, а завтра еще рота хорватов должна подъехать.
После допроса взял я этого хорвата и канистру бензина и в лес его утянул. Привел на полянку, поставил на колени — хотел бензину ливануть и поджечь его, но… Не смог. В голове мелькнуло, что тогда я таким же, как они, стану. А этого мне не хотелось. Я не палач. Достал я тогда «тэтэшку» и просто застрелил его. А нашивку сорвал.
«Вот наберу по десятку нашивок за каждого ими убитого гражданского и хорватам подкину с письмецом, что за одного ими убитого мирного жителя десятком своих платить станут. Может, и задумаются тогда, стоит ли с гражданскими воевать…» — подумалось мне.
…Поскольку в рейды пока что никто не ходил (ну, кроме разведки. А на танке много ли разведаешь?), я в один прекрасный день решил на рыбалку сходить. Нервы успокоить. Однако того, что я за «рыбку» поймаю, я не ожидал. Только я отошел от лагеря на несколько километров, как услышал голоса. Говорили тихо, но вроде как по-русски. Когда я подполз поближе к источнику звука, то услышал, что двое спорили, что делать. Один голос утверждал, что надо рвать орудия и машины и уходить пешим ходом, поскольку топлива почти не осталось, а второй говорил, что стоит ехать столько, сколько запас ГСМ позволит, а вот потом, если никого не встретят и горючки не раздобудут, взрывать технику и продолжать марш пешком.
Через некоторое время спор прекратился, а один из спорящих пошел в мою сторону. Дошел до кустиков, штаны спустил, «думает». Ну, я не зверь же, подождал, пока он закончит, а вот когда у него руки штанами заняты оказались, окликнул, предупредив, чтоб резко не дергался. Спорщик вначале было напрягся, но разглядев направленный на него ТТ и мои петлицы военинженера, слегка успокоился. Сам он, кстати, капитаном оказался. Ну, поговорили мы слегка с ним. Он меня к своим вывел и успокоил их. Сказал, что я свой. Да и поскольку я был один, а их много, они не сильно нервничали. Оказалось, что они зенитчики. Их сорок семь человек с четырьмя зенитками 61-К, теми, что тридцатисемимиллиметровые, и стольким же количеством грузовиков ГАЗ-ААА, трехосников, пробиваются на соединение со своими. Но вот только бензина у них осталось всего километров на тридцать. Потом машины станут. Я в ответ рассказал ему о нас и предложил не переть дуром вперед, не зная обстановки и без прикрытия, а соединиться с нами. Немного подумав, капитан, представившийся Сергеем Колядным, согласился с моим предложением. И мы двинулись в лагерь. По приезде я окликнул оказавшихся поблизости: — Вот, принимайте улов. Рыбы, увы, не оказалось. Так что, что поймал, то и привел.
Док
Орал на нас генерал долго. На орехи досталось всем, Дмитрий Михайлович рубил не щадя. Мне тоже влетело — за несоблюдение субординации. Да… Припомнил мне генерал, как я однажды, задумавшись, обратился к нему просто «Командир…» И как ему растолковать, что в Советской армии я не служил, а в армии Израиля отношения между офицерами и солдатами другие? Не поймет ведь… А потом, неожиданно сменив гнев на милость, похвалил меня за решительные действия в нештатной ситуации.
Через пару дней генерал отпустил Саню в короткий, чисто разведывательный рейд, чтобы прояснить обстановку. Олега он приказал пока что с базы не отпускать. Саня вернулся быстро и с языком-хорватом. Олегу опять сорвало крышу, но в этот раз его смогли остановить. Хорват же, услышав про планы Олега на его, хорвата, будущее, — упираться не стал и выложил нам все, что знал. Расквартировались они где-то в тридцати километрах от нас, в селе… Это было хорошо — относительно дальний рейд нам как раз не помешал бы, но в том же селе расквартировались и две роты СС, батальон связи и гаубичная батарея. И, на закуску, — там же была рота танков. Тип танков, однако, хорват не знал. Это было хреново. Слишком у немцев большой перевес. И если по танкам у нас вроде бы был паритет (два Т-26 орудийных, по одному БТ-7 и БТ-5 и один Т-28), плюс одна ПАК — вроде бы достаточно на немецкую танковую роту, — то в артиллерии у немцев перевес был безоговорочный, да и людей элементарно больше. Ну, люди-то без танковой и артиллерийской поддержки много не навоюют, а вот что за танки и что за гаубицы, нужно было выяснить. Поэтому решили к селу выслать разведгруппу. Ника пыталась выйти со своими снайперами, но генерал не согласился. Олег был закрыт на базе, и я напросился выйти с разведкой. Решили идти без техники, пешком через лес — так меньше шансов засветиться. Я, втайне от остальной группы, прихватил свою мобилу: пофотографирую район планируемых БД и особенно технику — я в немецкой технике начала войны не очень-то, — а так, по фотке, может, кто и опознает…
Олег Соджет
Ну, а пока Степан своего монстра глушения связи делал, я решил с танкистами вместе заняться той техникой, что была не на ходу. Благо, краны были. Ну, делать мы стали по мере возрастания сложности. То есть вначале поставили на ход Т-18. Благо от «третьего» детали были. Ему, будучи дотом, ни гусеницы, ни звездочка были не нужны, и мы их быстренько пустили в дело. Набрали в него экипаж. Поскольку после того, как мы этими машинами обзавелись, экипажи я набирал только в ту технику, что была цела. Ну и в Т-34 мехвода. Следующим стал бывший телетанк. Благо особо с ним и делать ничего не пришлось. Затем поставили движок с одного из ГАЗ-ААА в БА-6. Тут мне пришлось очень долго спорить с Саней, который не хотел грузовики разбирать. Но я на своем настоял. Техника важнее. С БТ-5 пришлось поморочиться, но все-таки справились и запихали в него двигатель с БТ-2. Того, что с горелым сцеплением. А вот дальше пришлось с народом советоваться:
— И что мы будем с 7ТР, Т-34, КВ-1 и БТ-2 делать? Точнее, с «тридцатьчетверкой» понятно что. На нее восьмидесятипятимиллиметровую зенитку прилепим. Но сам не справлюсь, а танкеры тем более. С КВ тоже ясно. Ищем для него мотор. А остальное? Док, может, из БТ-2 тоже дот сообразить? Сцепление у него и так горелое было, а теперь мы с него еще и двигатель сняли. Как думаешь? И что с ОТ? Он к бою готов на уровне поехать и из пулемета стрелять… Огнеметом разве что во что-то размером и подвижностью с сарай попадет.
Степан
Пока Док проверял показания хорвата и уточнял их, мы занялись подготовкой к рейду. Олег с танкистами приводил в порядок технику, мы с Олегычем возились с «монстрой», должной оглушить немцев и обеспечить относительную безопасность для ребят, избавив нас от пришествия «толстого полярного лиса» в виде немецкой группы быстрого реагирования. Агрегат получился тот еще, и в эффективности его работы были обоснованные сомнения, но выбирать не приходилось. Так что, оценив полученный результат, я пришел к выводу, что если немцев не удастся оглушить данным агрегатом, то задавить получится точно. Хотя бы одного.
Основное же — подготовка пехоты к рейду и совместные учения с танкистами. По данным хорвата, выходило, что там не менее тысячи человек, девятнадцать танков, если рота полноценная, четыре гаубицы. Переть на такие силы в обороне с пятью ротами, усиленными легкими танками, — очень эффективный способ самоубийства. Оставался единственный путь — ночной, внезапный удар. Быстро и максимально тихо снять часовых, занять парк с техникой и не пускать туда немцев. При наличии подвижных счетверенных установок это вполне возможно. После чего бой превратится в расстрел. Дмитрий Михайлович считал, что гитлеровцы обязательно соберут технику в одном месте, потому что они в небольшом селе просто не поместятся. Кроме того, он предполагал, что часть немцев будет не в деревне, а рядом, в палатках.
