Федор Вихрев - Третий фронт. Партизаны из будущего
После «разбора полетов» пошел я Соджета искать, чтоб извиниться за наезд. Искал долго, нашел на берегу болота, в обнимку с Тэнгу. Подошел, потормошил за плечо. Не сразу, но он пришел в себя.
— Ты, это, извини… — сказал я. — Неправ я был, зря я на тебя наехал… Но ты и меня пойми, я там все это вживую видел, в деревне этой…
— Да ладно, Олегыч. Понимаю я. Просто я такое уже видел. В девяносто девятом. И тогда тоже не успели. Ушли они уже. Поздно сообщили нам об их рейде… Вот и сорвался. Так что и ты прости меня, а? Давай по сто, а?
— Давай! — сказал я. Налили. Выпили. Закусили. И тут кто-то заорал: «Хорвата привезли!»
Олег Соджет
Когда я увидел, КОГО привез Саня, меня аж в жар бросило.
— УБЬЮ СУ… У!!! — взревел я, рванувшись к нему. Потом прорычал то же самое по-немецки. И на немецком же продолжил: — Я те, собака, счас ходули танком подрихтую, а потом жарить буду…
Но до хорвата я не добрался. Меня остановил Степан.
Саня Букварь
— Хрен тебе! Его сначала допросить надо, где их полк, а потом на кол посадить и на дороге выставить с внятным объяснением, и позвонить, наконец, местному немецкому командованию с указанием места, где эта скульптура стоять будет, еще не мертвая. С составленным по всей форме обращением к немецкому командованию, что так будет с каждым, кто тронет мирных жителей. Или пленных. Очень неплохо было бы достать где-нибудь «лейку» и переснять с экрана ноута то, что заснял Сергей Олегович в деревне. Качество, конечно, будет хреновое, но для дополнительного аргумента сгодится. А еще можно приписать, что при повторении эксцессов — на кол пойдут уже представители немецкого командования. Чтоб присматривали за своими «союзниками»… И вообще — неплохо бы листовку такого содержания распечатать…
Степан
Когда привезли пленного, я не особо прореагировал, ну, пленный и пленный, не силен я в мундирах ихних. А вот когда кто-то проорал: «Хорвата привезли!» — возникло желание удавить. Хорвата. А потом крикуна. Точно. Олег не разговаривает — рычит. Он же его сейчас на кусочки порвет, меленькие-меленькие. А ему еще переводить, ибо по-хорватски никто больше не разумеет. И по-немецки тоже. А ну, стой!
Глаза в глаза, очень спокойно:
— Потом, Олег, пусть расскажет, где гнездо у них, потом — забирай.
Сергей Олегович
Подошел я тоже к «шахматисту», посмотрел на него. Внимательно посмотрел. Хорват отчего-то сразу обмочился…
— Орел ты наш, — говорю спокойно, — сейчас ребята с тобой пообщаются, и я из тебя орла-то сделаю… Красного орла…
Удивительно, но он понял меня без перевода, завизжал, потом раздался хлопок, как будто бутылку с шампанским открыли, и мерзко завоняло. Пленный, сбиваясь и захлебываясь слезами, что-то затараторил…
— Народ, вы мне его до смерти не запугайте, до того, как он нам про корешей своих расскажет, — заметил Степан.
— В очередь, сукины дети, в очередь, нас много, а хорват один… Как делить будем? — поинтересовался Олег.
— Медленно, — отозвался Степан. — А еще лучше — съездить туда, где их много.
— Насчет поездки, я бы не рекомендовал без тщательной подготовки операции и разведки, — откликнулся я.
— Это очевидно, — сказал Степан, — но сначала надо узнать, где они. Что он там трещит?
— Что-что… Не убивать просит, — пробурчал Олег. — Говорит, что он тут недавно.
— Спроси у него, где они базируются, — попросил Степан. — Раз каратели — должны иметь базу. Млять, только бы там много немцев не оказалось — тогда придется ловить их на выходах без особой надежды на успех.
На вопрос о месте их базирования хорват не стал ломаться и показал на карте, где их искать. Но вот легче от этого не стало. Поскольку кроме них там еще и две роты СС стояли. Батальон связи с охраной. А в довесок к этому — гаубичная батарея и рота танков. О чем Олег и сообщил окружающим. Однако он же посоветовал кому-нибудь туда на разведку сгонять. Ведь одно дело — пленный сказал, другое — сами проверили. И вот потом уже думать, что делать…
— А на разведку, думаю, отправить лучше пограничников, — заметил Степан. — У них опыт после рейда к складам и аэродромам и дисциплина.
Ну а потом Олег спросил у пленного, зачем их пригнали-то сюда. Тот подтвердил, что после того, как сначала рейх потерял двух «Карлов», а потом в поезде взорвалось одно орудие К-36 из 768-го моторизованного пушечного дивизиона РГК, следовавшее к Житомиру и для повышения мобильности погруженное на железнодорожный состав, генштаб приказал обеспечить безопасность грузоперевозок любой ценой.
— Да… — протянул он. — Жаль, но, увы, «Дора» еще где-то бегает… Но и так неплохо вышло. Как говорится, что было, то и прибил…
Степан
Итак, первоочередные задачи разведки:
— уточнить силы, нам противостоящие в этом рейде,
— собрать максимально полную информацию о системе обороны,
— выяснить, где находится ближайший гарнизон, способный прислать помощь, ибо воспрепятствовать их воплям мы не сможем.
Саня Букварь
— Милиционер говорил, тут километрах в десяти есть лесник. Одной семьей живут. Не в деревне. Я съезжу? Попробую договориться о помощи с дорогами для маневрирования?
Попросив остающихся в лагере не заниматься скульптурой без меня и оторвав с рукава пленного клетчатый щит, собрал свой экипаж и милиционера, приказал переодеться в немцев и отправился к леснику. Уже подъезжая к его дому, заметил, что калитка была открыта настежь.
— Странно, Михалыч всегда ругался на открытые двери, — заметил милиционер. — Мания у него была! Если есть дверь, то она должна быть обязательно закрыта. Аж слюной брызгал по этому поводу…
Входили мы очень осторожно. Два Андрея остались в НАГе и держали дом под прицелом. Подкравшись к калитке, я заглянул во двор. Мы опять опоздали. Между деревьев лежала женщина лет тридцати — тридцати пяти с перерезанным горлом. Низ платья был разорван весьма красноречиво. Оглядев двор, мы проникли в дом. Зрелище было еще более ужасным. Возле угла печки лежал ребенок лет двух с размозженной головой. А дальше — девочка лет двенадцати на вид без одежды. Таз девочки был прикрыт тряпкой со следами сильного кровотечения, она была еще жива. В этот момент меня очень сильно стукнули по плечу какой-то деревяшкой.
— …мать! Больно же! — не удержался я, а в мозгу мелькнуло: «Хорошо, не по башке! Придурок! По сторонам смотреть надо!»
— Стой, Аська, прекрати! Он русский! — заорал мент, отнимая ухват у девочки лет восьми.
Девочка упала рядом и заплакала. Мы подхватили обеих и, загрузившись в броневик, помчались на базу. Хоронить времени не было. Старшая нуждалась в срочной медпомощи.
По дороге младшая вроде бы перестала меня бояться, но разговаривать отказалась. А увидев в руках белобрысого Андрея клетчатую эмблему, вдруг снова сорвалась на плач, отвернулась и забилась в уголок. Старшая в сознание не приходила, только несколько раз вскрикивала в бреду: «Нет, не надо! Больно! Мама!»
Степан
Посмотрел я на Саню, на девчонок… А эмоций уже никаких. Ну нет, и все. В госпиталь обеих, а сам к генералу. Просчитывать предварительный вариант операции, если гаубицы и танки там стоят штатно, а не проездом. И если гарнизон близко. Тогда — либо ждать, пока они вылезут, теряя время и рискуя нарваться, либо спровоцировать их, заманить в лес и там устроить побоище.
Змей
А четвертый склад был самый вкусный! Сосны на песчаном взгорке, и между ними — тщательно замаскированные бревенчатые сооружения, более чем наполовину заглубленные в грунт.
Там были продукты, мыло, спички, соль и даже веники для бани. Генерал потом сказал, что с этого склада дивизию можно было бы снабжать месяц. Только подъезда к складу от нас не было. Пришлось искать. В конце концов, нашли, но пройти там смогли бы только трактора. Ну хоть что-то. По дороге я решил заглянуть в деревеньку, поменять мыло и спички на свежие продукты, ибо надоели консервы. Подходил осторожно. Примостился на опушке и достал из ранца бинокль. Мало ли что в деревне было. Между домами мелькнул человек в немецкой форме. Сместившись, я смог разглядеть площадь перед сельсоветом, где стояли грузовик и мотоцикл с коляской. Там же, на площади — скорее, площадке — группа немцев что-то делала с кем-то. Что-то такое, что я предпочел не рассматривать, дабы крышей не поехать. Но непреодолимое желание поквитаться меня обуяло. Дорога из деревеньки была одна, на холмике, нависавшем над ней, я и залег. Тэнгу спрятал в лесу, дабы не выпрыгнул под пулю, а сам стал ждать. Или они сейчас поедут, тогда я их встречу, или они заночуют, тогда мы с псом придем сказать им «Доброй ночи». Они предпочли выехать сейчас, восемь человек в кузове, двое в кабине, трое на мотоцикле, итого тринадцать. «Несчастливое число для них», — подумал я, подготавливая гранаты и автомат. Расчет был простой: две гранаты в кузов, если повезет, и расстрелять диск по уцелевшим. Других вариантов не придумывалось, тем более, когда я разглядел «шашечки» на рукавах — это были хорваты. Те самые.
