Игорь Чужин - Уйти, чтобы не вернуться
Садко со товарищи встретили появление Машки на сцене как явление Богородицы, потому что скоморохи были уже готовы к тому, что публика их побьет, так и не дождавшись выступления заморской дивы. Я уселся с гитарой на скамью рядом с куском парусины, заменяющим занавес, и начал вступительный проигрыш. Выход певицы на сцену мы с гусляром отрепетировали, поэтому Садко не оплошал и медленно отодвинул занавес в сторону, показывая зрителям долгожданную певицу, а затем Машка запела.
Ничего подобного я не слышал даже в продвинутом двадцать первом веке, а для века пятнадцатого выступление Марии стало мистическим событием. Зрители были околдованы ее голосом, поэтому сидели тихо как мыши, но, когда песня закончилась, эмоции перехлестнули через край. К подобной реакции я был готов, и нанятые хозяином заведения здоровенные вышибалы не позволили публике прорваться на сцену. Когда стихли продолжительные овации, Машка спела несколько хитов по-русски со специально отрепетированным акцентом, а затем начала петь на бис, разумеется, за отдельную плату. После полуночи нам с трудом удалось закончить представление и выскользнуть из зала через черный ход, захватив с собою выручку за концерт.
Ночевать мы остались в соседней с трактиром гостиной избе, и только утром концертная бригада вернулась на постоялый двор. Здесь мы в узком кругу поздравили Марию с грандиозным успехом и занялись подсчетом наших доходов. Разложив гору серебра по кучкам, я выяснил, что сборы за вычетом накладных расходов составили почти три гривны, что для единственного концерта просто сумасшедшие деньги!
После дележа выручки Садко сказал, что завтрашний концерт принесет намного больше прибыли, но я остудил его пыл, заявив, что Мария будет выступать не чаще двух раз в неделю, чтобы не опускать планку и иметь возможность обновить свой репертуар. Гусляр начал брызгать на меня слюной, но я поднес к его носу кулак, и Садко согласился с моими доводами.
Для шоу-бизнеса Русь пятнадцатого века непаханое поле, поэтому имелась реальная возможность значительно повысить сборы с каждого выступления, не превращая концерты Марии в дешевый балаган. Про билеты на концерт здесь даже не слышали, так что у меня появилась возможность определить реальную стоимость нашего шоу. Я наштамповал разогретым дирхемом[22] на кусках тонкой кожи пятьдесят входных билетов, которые приказал Садко с его бандой продать на аукционе среди наиболее богатой публики. Гусляр не сразу понял, что от него требуется, но когда разобрался в нюансах, то принял мое предложение на ура.
Концерт был назначен на ближайшее воскресенье, и Садко со своими подручными ухитрился распродать все билеты по цене вдвое выше заявленной. Теперь все зависело только от нас с Марией.
Чтобы не ударить в грязь лицом перед обеспеченной публикой, мне пришлось срочно обучать Марию поведению на сцене, так как она во время первого концерта стояла столбом, словно парализованная, а о своем веере вообще забыла. Однако девушка быстро схватывала, что от нее требуется, и всего за три репетиции научилась вести себя на публике непринужденно. Три заученные позы и несколько театральных жестов сделали из русской девчонки из Твери настоящую актрису, но сценический образ испанки требовал срочной доработки, ибо фактура Марии диссонировала с внутренним содержанием.
С таким положением можно было смириться, если бы имелась гарантия Машкиного инкогнито, но заинтригованная публика обязательно захочет заглянуть под мантилью актрисы. Сыграть на этом любопытстве и устроить прибыльный аукцион под лозунгом «Гюльчатай, открой личико» сам бог велел, но, увидев скрывавшуюся под мантильей деревенскую девчонку, публика наверняка посчитает себя обманутой, и наши доходы неизбежно упадут. Это еще полбеды, но за обман нам могли и по шее накостылять, поэтому требовалось представить товар лицом.
Прикинув возможные варианты, я надумал сделать из Марии настоящую испанку, воспользовавшись макияжем из будущего, для чего прикупить на Торгу у купцов с Востока образцы местной косметики.
Увы, но мой поход на Торг не принес особых результатов. Выбор оказался весьма бедным, и мне удалось приобрести только флакончик какого-то ароматического масла, хну и сурьму для бровей, а также немного толченого мела вместо пудры.
Однако на безрыбье и рак рыба, поэтому я решил воспользоваться собственными познаниями в этих вопросах. На зоне моим соседом по шконке был цыган, который сел на три года за торговлю поддельной косметикой. От него я узнал, как цыгане делают самопальную тушь и помаду, которую потом продают на рынках под марками известных косметических фирм, предварительно расфасовав эту гадость в ворованные со складов косметических фабрик тубы и тюбики. В то время я до икоты смеялся над лохушками, которые покупали эти опасные для здоровья подделки, но сейчас в голове всплыли именно эти воспоминания.
Для самопальной губной помады, изготовленной по цыганскому рецепту, требовался воск, свиной жир, любое растительное масло и свекольный сок в качестве красителя. Чтобы подделать тушь для ресниц известной французской фирмы, хватало всего лишь спирта, сажи и растительного масла. Проблем с исходными ингредиентами у меня не было, поэтому сварганить губную помаду, тушь для ресниц и пудру оказалось довольно просто. Машка была отправлена в баню с приказом отмыться до скрипа и покрасить свои пегие волосы хной.
Увы, но поговорка «Заставь дурака Богу молиться, он себе лоб разобьет», подтвердилась во всей красе. Машка переборщила с краской, и я увидел перед собой не испанку, а какое-то чудо в перьях с рыжими волосами. Увы, но концерт должен был состояться уже завтра, и исправить положение было невозможно, а потому я заставил зареванную Машку намотать волосы на эрзац-бигуди и отправил спать.
Примадонна до полуночи страдала по поводу своей внешности и поэтому проснулась довольно поздно. После умывания и легкого завтрака я, проклиная судьбу, занялся нанесением боевой раскраски на лицо рыжей фотомодели, на которую нельзя было смотреть без слез. Однако деваться уже было некуда, и я приступил к работе в надежде, что сделать Марию еще страшнее просто невозможно.
Как ни странно, но макияж двадцать первого века успешно справился со своей задачей, и мордочка драной рыжей кошки постепенно превратилась в достойное лицо с обложки журнала средней руки, рекламирующего косметику. Ну а когда с волос девушки были сняты бигуди и ее рыжие локоны рассыпались по плечам, то я невольно ахнул от увиденного зрелища.
Чтобы не потерять вдохновения, я продолжил работу визажиста в максимально возможном темпе, и уже через полчаса передо мной стояла настоящая фея, облик которой можно было описать только одной фразой – «Полный пипец!!!» Подчеркнув образ неземного существа гарнитуром из трофейных сережек и ожерелья, я покрыл голову примадонны мантильей и вышел из комнаты, в которой наряжал нашу красавицу.
Пока я занимался с Марией, из Новгорода вернулся Садко со своей бандой и ждал, когда я освобожусь.
– Командир, ну сколько можно копаться! Нас поубивают, если мы опоздаем! Народ собрался и ждет, скоро обедня закончится, и в трактире двери вынесут, – возмущенно затараторил расстроенный гусляр.
– Садко, не кипятись! Все уже готово. Я сейчас приведу нашу красоту несказанную, и вы сами оцените наши труды! – ответил я с улыбкой.
– Да что я, Машки не видел, что ли? В трактире на нее посмотрим, а сейчас идти нужно! – заскулил гусляр.
Однако я был непреклонен и заставил присутствующих дать оценку новому облику Марии Испанской, так как я человек из другой эпохи, и если Машка понравилась мне, то далеко не факт, что она понравится зрителям пятнадцатого века. Но волновался я зря. После того как Мария вышла на всеобщее обозрение и откинула с лица мантилью, по комнате разнесся дружный восхищенный вздох, а Садко, невольно попятившись, едва не сел мимо лавки.
– Ну как вам работа? – спросил я.
Публика находилась в полном замешательстве, а Садко вместо ответа неожиданно спросил:
– А где Машка?
– Про Машку забудь, нет ее больше! Теперь есть Мария Испанская, заруби себе это на носу! Если прокашлялся, то бери ноги в руки, и пошли в трактир, пора выступать!
Всю дорогу до трактира мои бойцы шушукались за моей спиной, обсуждая достоинства Марии, а девушка, возгордившись своим успехом у мужчин, кажется, стала на голову выше ростом. Несмотря на опасения гусляра, в трактир мы пришли как раз вовремя, поэтому публика не успела соскучиться.
На этот раз мы попали на настоящую ярмарку тщеславия, потому что в зале собралась только «золотая молодежь» Новгорода, решившая поглазеть на заморское диво. Среди публики особо выделялся десяток на всю голову отмороженных мажоров, которых мало интересовал сам концерт, они пришли себя показать.
Во все времена на Земле не переводилось дебильное племя сынков богатых родителей, которых в народе называют мажорами, и их надменные скучающие рожи за шестьсот лет нисколечко не изменились. По большому счету отпрыскам богатейших новгородских семей было наплевать на предстоящее шоу, и они пришли в трактир только потому, что билеты на концерт стоили очень дорого, а понты и в пятнадцатом веке дороже бабла!
