Собиратель земель (СИ) - Старый Денис
Сказать, что я не прав и новгородцы ничего такого не имели в виду и не намекали на, так сказать, экономические санкции, полное эмбарго? Нет, Станигост подтвердил догадки.
— Ты что, и вправду думаешь, что тебе удастся заманить гостей торговых в те места, куда людей ты своих послал? На острове Эзеле твои люди? Так знай же, что они никому не нужны. Иные немцы не допустят этого. А у них корабли не чета твоим, не будет тебе торга, — главный переговорщик скривился, как от кислого яблока. — У тебя и кораблей нет. Ты подумай! С ромеями торг еще не скоро случится, а на Руси твои товары не купят, дорогие они и непривычны. Русичи же не берут того, что непривычно, всегда по дедовским заветам живут.
— Я прав оказался, ты показал свою сущность, — уже искренне улыбнулся я. — Вы Братство использовать не будете, я не позволю. А то, чтобы за вас слово замолвить перед Изяславом, дабы смягчить условия, чтобы сделать это за те восемь сотен серебряных гривен, предложенные вами?.. Вы плохо узнали меня. За такие деньги я в поле не сяду сра… просто в поле не сяду. Когда захотите со мной дружить и вести дела, я стану разговаривать после подарка в пять тысяч гривен серебром.
— Ты дерзкий. Не ошибись! — сказал Станигост и резко вышел.
Я стоял и тяжело дышал, чтобы не сорваться и прямо сейчас не покрошить этих дельцов. Вот, как получается, что с ними обходятся уважительно и всегда стремятся договориться?
Прибыли, значит, они, сказали: «Что было, то было, готовы сотрудничать». После добавили, что согласныприсягнуть великому князю и платить выход. Все, начались переговоры. Мне удалось убедить великого князя, чтобы Мстислав Ростиславович стал новгородским… нет не князем, посадником. Не ради какого особого умысла я это сделал, а слово свое сдержал, данное Ростиславу Юрьевичу, ставшего жертвой новгородских амбиций.
И на эти условия Новгород пошел. На все идет, чтобы после обмануть при первой же оказии.
Ничего, проект «Славград» я все равно реализую. И не только это. Почему бы и Рюген не взять под свою защиту? Очень даже. Но только флот, нужен сильный флот!
От автора:
Ты погиб, спасая других. Но воскрес. Пусть чужое тело и чужая планета. Но страна — Союз Советских Социалистических Республик. Значит, есть шанс вернуться домой. https://author.today/work/296577
Глава 17
Что сложнее: воевать или созидать? У меня нет четкого ответа на этот, на самом деле, не такой простой вопрос. На войне, как мне кажется, легче. Есть враг, есть соратники и союзники. Даже при том, что друзья могут предать, морального выбора на войне не так и много: стреляй во врага, помогай товарищам, а зачем и почему — это не твоего ума дела, если ты солдат. Врага нужно убить, друга, условно, накормить. Однако, всю простоту войны усложняют потери и последствия, именно поэтому не все однозначно.
Но созидание… Оно сложнее, от него зависит практически все, в том числе и война, если не подвергать, конечно, сомнению утверждение, что экономика — кровь войны. И сколько же нужно административного ресурса, сколько силположить для того, чтобы наладить достойный быт и развитие! Много, очень много.
Я это понимал, работал для того, чтобы сделать все по уму, с перспективой. Князья не понимали таких чаяний и устремлений — в этом одна из причин отсутствия хоть какого-то развития Руси. Я не живу по заветам предков, я живу с желанием лучшей доли для потомков. В этом, в отрицании необходимости завтра жить так, как вчера, успеха и прогрессорства еще больше, чем от внедрения технологий в сельском хозяйстве и ремесле.
Мало получить ресурс, важнее правильно им распорядится. Вот, есть много денег, и как поступить? Можно гульнуть и потратить все за месяц или полгода прожить без хлопот. И все, дальше остается рассматривать дыры у разбитого корыта. А можно же было ресурсы использовать для работы, чтобы создать не сладкую жизнь, а правильную, где есть место для труда, а не только для прожигания жизни.
Поэтому я нервничал, суетился, может, и больше нужного. У меня появился ресурс, очень серьезный, дарующий возможность встать на ступеньку выше, а то и сразу на три. То богатство, которое прибыло из Византии, даже я до конца не воспринимаю, насколько это благо.
Москва, Воеводино, Владово, все остальные мои поселения и городки, везде вдруг случилось перенаселение. В Москве, например, я стал ощущать себя, даже не как в современном великокняжеском Киеве, а как в столице России двадцать первого века. Идешь по городу, вокруг все незнакомые лица, всюду суета, шум. В городе, который насчитывал еще месяц назад всего шесть сотен человек, сейчас было более пяти тысяч.
Так вышло, что именно Москва стала перевалочной базой, центром распределения. Здесь определялось новое место жительства прибывших людей. В соответствии с данными по имеющейся жилплощади в иных городках и селенияхлюдей отправляли дальше. Конечно, ремесленников не отправят, к примеру, в село Ладное, которое находится у восточного леса. Там нет ремесла, да и не нужно.
В Ладном собраны в основном охотники и рыболовы. Там много речушек и небольших озер, а еще не так далеко Ока. Так что, наряду с сельским хозяйством, люди живут вполне неплохо и древними промыслами. Там, правда еще более трех сотен пчелиных ульев, но более, точно, ничего.
Все нужно было сделать с умом и быстро, так как люди устали от невероятно долгого перехода, они на грани срыва. Шутка ли, пройти такое огромное расстояние, чтобы что? Оказаться ни с чем? Это неправильно. Нужно показать, что люди, словно те евреи, которые шли сорок лет в земли обетованные, нашли-таки этот благоденственный край. Важно дать вдоволь еды, крышу над головой, у кого прохудилась одежда, одеть, кто стоптал обувь, обуть. Иначе все это переселение не имело смысла.
Задержался я во Владимире, не имея возможности оперативно реагировать на происходящее. Здесь, рядом, творятся важнейшие дела, а я там обличаю новгородскую ложь, да перед великим князем гопака выплясываю. Тоже нужно, вон и городок, кроме Москвы, себе в аренду сторговал, но приоритет должно отдать прибывшим ко мне людям.
Прискакав в Москву, я сразу же попытался включиться в работу. Воображение рисовало толпы голодных людей, на грани обмороков и бунта. А увидел… работу. Безусловно, были и толпы, не совсем сытые толпы, кто и в лохмотьях вместо одежды, иные, так и протесты учиняли и требовали большего. Но… работа шла.
Раньше я не встречался с такими противоречивыми эмоциями, как чувство ненужности. Вот так, я спешил, летел в Москву, причем, вместо того, чтобы устремиться к жене, должной уже вернуться «из гостей». И как же мне хотелось обнять Машку, поднять на вытянутые руки сына, наследника! И я противостоял этим стремлениям, будучи уверенным, что без меня в городе все развалиться. Прибыл и… я тут не так и нужен.
Москва разрасталась. И сейчас то число людей, что находилось в городе, не так и диссонировало с количеством построек и площади города. Все постройки боярина Степана Ивановича Кучки сохранились. Тут и терем, и склады, и казармы, и дома, и мастерские. При этом, рядом отстраивался новый город, еще больший. Ранее мне было позволено заниматься сельским хозяйством на плодородной полосе у Москвы, так что и мои крестьяне принимали участие в строительстве.
— Не знает Изяслав, что именно мне отдал в управление, — усмехнулся я, поняв масштабы и города и того, сколько уже здесь можно и нужно поселить людей. — Великий князь в жизнь бы не дал Москву, если бы увидел град.
Изяслав Мстиславович не был в Москве, так что и не видел, соответственно, что это город не малый, не понял он и того, что ряд торговых путей так или иначе, но легче прокладывать через этот город. Но я верну Москву, а, может разовью ее так, что предложу сделать город столицей. В конце-концов, Москва стоит почти что посередине современных земель Руси.
— Прости, воевода, ты что-то мне сказал? — спросил Арон, находящийся рядом со мной.
