Археолог: заветный ключ (СИ) - Рудин Алекс

— Заманить немцев надо, — как маленькому, объяснил Александр Андрею. — Надо, чтобы они поверили, что это не основной полк, а одна пешая дружина. Иначе уйдут — ищи их потом.

— Но ведь побьют людей! — снова выкрикнул Андрей. — почему своих новгородцев не поставишь?

— Почему?

Александр жёстко взглянул на младшего брата.

— А ты какое войско мне привёл? Дружинников? Или мужиков, кое-как вооружённых? Если я новгородцев с коней ссажу и на лёд пешими поставлю — кто немцам в бок ударит? Ты с мужиками? Вот что, Андрей! Это война. А на войне без смерти не бывает. Хочешь сберечь людей — так проследи, чтобы вдоволь мостков через полыньи сделали. Только таких, по каким конные не пройдут. Иди, брат.

Чтобы заманить немцев в бой, Александр отвёл основную ударную силу — новгородские дружины — за остров, который заснеженным бугром торчал из озера слева и за мыс, который острым драконьим хвостом выступал слева.

В середине же князь поставил откровенно слабых ополченцев, которых привёл его брат Андрей. Эти ополченцы должны были показаться тевтонским рыцарям лёгкой добычей и заставить их выйти на лёд Чудского озера.

Через час лазутчики донесли, что немцы близко. Тевтонские рыцари спешили, рассчитывая, что русские полки не успеют собраться в единый кулак. Но русские успели. Недаром князь Александр всё время держал через гонцов связь с воеводами и не отпускал полки слишком далеко. Недаром воеводами стояли уже проверенные в боях Миша Иванкич и Сбыслав Якунович. С этими молодцами князь прошёл кровь и смерть, в них он был уверен — не подведут.

Всю ночь Александр сам объезжал спрятанные за островом и мысом дружины. Следил, чтобы не жгли костры, не выдали себя немцам дымом или огнём.

Суздальцам и владимирцам, которые стояли в центре, князь жечь костры, наоборот, разрешил. Велел варить кашу и греться.

Андрей молча ездил за братом. Разругавшись, он хотел встать в строй со своими людьми, но Александр ему строго запретил.

— Если тебя убьют, я перед отцом не оправдаюсь. Будешь со мной на левом крыле. Отсюда вместе ударим по немцам.

Молчаливый Яков ездил за князьями, словно тень. Его длинный меч наискось висел за спиной, иногда хлопая ножнами по лошадиному крупу.

На рассвете дозорные заметили на низком противоположном берегу передовой отряд тевтонских рыцарей.

Немцы не выдержали разорения своих земель и решили принять бой.

Глава 20

Август 1970-го года. Калининградская область, Приморск

— Доброй ночи, Валентин Иванович! — растерянно поздоровался я, залезая в машину. — Что случилось?

Декан быстро посмотрел на меня.

— Кажется, в лагерь, кто-то проник… — начал рассказывать он.

Но военный, сидевший напротив, бесцеремонно оборвал Валентина Ивановича:

— Тихо!

Я увидел, что губы Валентина Ивановича сжались, словно он хотел выругаться. Но декан сдержался и замолчал.

«Газик», раскачиваясь, катился по разбитому асфальту. В свете фар то и дело мелькали чёрные стволы лип, росших вплотную к дороге.

Через полчаса я догадался, куда нас везут. За окном машины замелькали пригороды Балтийска.

Нас привезли к зданию, в котором располагалось управление КГБ. Мы с Валентином Ивановичем уже бывали здесь полтора месяца тому назад. Здесь работал его военный сослуживец.

Именно к нему нас и привели.

Виктор Петрович сидел за столом. Перед ним стояла чашка, а кабинет пропитался запахом крепкого кофе.

— Здравствуй, Витя! — поздоровался с сослуживцем Валентин Иванович.

Виктор Петрович не ответил старому другу, а поднял глаза на сопровождавшего нас военного.

— Свободен!

Сопровождающий повернулся и вышел из кабинета.

— Садись, Валя!

Виктор Петрович кивнул в направлении дивана.

Валентин Иванович опустился на мягкое сиденье.

Мне Виктор Петрович сесть не предложил, поэтому я остался стоять посреди кабинета.

Виктор Петрович перевёл тяжёлый взгляд на меня.

— Раздевайся!

— В каком смысле? — оторопел я.

— До трусов. Снимай рубашку и штаны.

— Это обыск?

— Вот именно, — кивнул хозяин кабинета. — Сам разденешься, или тебе помочь?

— Витя, что происходит?

Валентин Иванович подскочил с дивана, но Виктор Петрович остановил его движением руки.

— Сядь, Валя!

Я расстегнул пуговицы рубашки, стянул её и повесил на спинку стула, который стоял перед столом Виктора Петровича. Видимо, на этот стул сажали задержанных, чтобы хозяину кабинета было удобнее с ними беседовать.

— Брюки!

Я разулся, снял брюки и остался в носках и чёрных сатиновых трусах. Хотел повесить брюки на стул, но Виктор Петрович меня остановил:

— Выверни карманы!

На трусах, хотел спросить я. Происходящее неимоверно злило меня, но я уже начал догадываться, с чем связан этот цирк.

Сдержавшись, я послушно вывернул карманы брюк. На тонкий вытертый ковёр упало несколько монет, три рубля и перочинный нож. Нож я ещё вчера днём отмыл в ведре с водой, и следов земли на нём не осталось.

— В лагере сейчас обыск, — глядя прямо на меня, сказал Виктор Петрович. — Все твои вещи перевернут. Хочешь что-то сказать, пока не поздно?

Я подумал и пожал плечами.

— Нет.

Если обыск будет основательный, то медальон, конечно, найдут. А найдя, непременно свяжут его со мной. Но бежать впереди паровоза я не собирался.

— Одевайся! — кивнул Виктор Петрович.

Валентин Иванович замер на диване. Кажется, до него тоже начало доходить происходящее.

Я натянул одежду и рассовал по карманам свои вещи.

— Садись!

Виктор Петрович повернулся к Валентину Ивановичу.

— Кофе хочешь, Валя!

Валентин Иванович покачал головой.

— Нельзя. Сердце.

Он постучал себя пальцами по груди.

— Знаю я, что с твоим сердцем, — хмыкнул Виктор Петрович. — Ознакомили.

Так вот оно что, догадался я. Сослуживец декана сердится, что в прошлый приезд его использовали втёмную. Но и упрекнуть Валентина Ивановича не может — ведь декан действовал, как и положено в их ведомстве.

— Сегодня ночью в ваш лагерь попытался проникнуть неизвестный. Действовал глупо, непрофессионально. Поднял колючую проволоку и собирался проскользнуть на охраняемую территорию. Его поймали. Пока непонятно, был ли он один, или это отвлекающий манёвр. Но к утру мы разберёмся. А к вам есть несколько вопросов.

— Извини, Витя, но сначала я должен позвонить, — тихо, но твёрдо сказал Валентин Иванович.

Виктор Петрович удивлённо поднял густые тёмные брови.

— Звони, — ответил он и показал в сторону стола. — Вот телефон. Прослушки ты, надеюсь, не опасаешься?

Валентин Иванович молча поднялся с дивана и прошёл к столу. Снял трубку аппарата, набрал номер.

— Андрей Сергеевич! Здравствуйте! У нас чрезвычайное происшествие. Меня вместе с Гореликовым вызвали на допрос в местное управление. Да, понял. Спасибо!

При слове «допрос» Виктор Петрович угрожающе прищурился.

Валентин Иванович повесил трубку.

— Задавай свои вопросы, Витя.

— Вопрос, собственно говоря, один. Но задам я его вам обоим.

Виктор Петрович опёрся руками на стол и подал широкие плечи вперёд.

— Что вы собирались сделать с медальоном?

— В каком смысле? — изумился Валентин Иванович. — Сдать, куда положено!

— А ты?

Виктор Петрович смотрел прямо на меня.

— Я сдам медальон руководству экспедиции, — твёрдо ответил я. — если, конечно, он вообще найдётся.

— Уточню вопрос, — продолжил давить Виктор Петрович. — Ты не собирался передать медальон агенту иностранной организации?

— Нет, не собирался, — так же твёрдо ответил я.

Телефон на столе зазвонил так пронзительно, что я чуть не вздрогнул от неожиданности. Виктор Петрович снял трубку.

— Да! Совсем ничего? Ясно. Закругляйтесь там, и по домам. Охрану усилить.

Он повесил трубку и снова опёрся руками на стол.

— Проверить бы тебя на детекторе лжи! — сказал Виктор Петрович, глядя на меня. — Да нет их у нас пока. Только обещают.