Здесь вам не равнина.. (СИ) - Тыналин Алим

— Ну что же, товарищи, — веско подытожил Комиссаров. — Не будет слишком громко сказано, но если ты, сынок, и в самом деле сделал то, что сказал, причем за такой короткий срок, то надо признать, ты — феномен. И мы не можем препятствовать тебе. Закрывать дорогу к вершинам. Поэтому, давайте проголосуем. Кто за то, чтобы товарищ Сохатый принял участие в спасательной экспедиции?

Все, кроме пунцового Гущева, подняли руки. Я внутренне усмехнулся.

— Кто против? — чуть насмешливо спросил Комиссаров. Только Гущев поднял руку, но слабо, не до конца, и тут же опустил. — Ну, что же, раз так, тогда Сохатый летит с нами.

На этом и решили. Побежденный Гущев пробормотал: «Вы все еще пожалеете о своем решении». И только. Все, что он мог сказать, больше ничего.

Самое трудное настало потом. Мучительное объяснение с безутешной матерью. И с еще больше обиженной Катенькой. Оба разговора выдались, сразу скажем, нелегкие.

Но в конце концов, огорченные женщина и девушка смирились. А что еще оставалось?

Мать поохала, повздыхала, всплакнула. Но поделать ничего не могла. Сын, все-таки, не просто так летит в дальние края. Спасать другие жизни, помогать чужим, попавшим в беду.

Катя тоже погоревала, а потом успокоилась. Как не крути, долго обижаться на меня она не могла. Последний час перед вылетом я провел с ней. Наедине, в палатке. Прощальное рандеву, страстные объятия, нежные поцелуи.

До самого приятного, впрочем, дойти не удалось. Катя была порядочной девушкой. До белоснежной свадьбы — ни-ни. Никаких пошлых шалостей. Ну что же, уважаю. Хоть это и немного досадно.

Когда прилетел винтокрылый вертолет, я собрал все свои эксклюзивные новинки в сфере снаряжения. Закинул тяжеленный рюкзак с вещами в кабину и уселся сам.

И вот я лечу, вместе с остальными спасательной команды. Тут очень тесно. Справа и слева крепкие, прокуренные тела других участников.

Громко гудит пропеллер. Очень громко. Черных наушников против шума для меня не нашлось. Пришлось закупорить многострадальные уши затычками из обычной ваты. Впрочем, это нисколько не помогло.

Летели долго и утомительно, почти сутки. Трижды останавливались на жарких, иссушенных южным солнцем аэродромах для заправки. Пузатый вертолет устало гудел, но безропотно тащил нас по небу.

Я тихонько дремал, положив голову на рюкзак. Потом вспоминал, как сам участвовал в таких миссиях выручки. В том, в далеком будущем. Безвозвратно утерянном.

Две у меня такие спасательные операции были. Одна на славном безмятежном Алтае, куда люди со всего мира летят за открытием третьего глаза и постижением невиданной силы нирваны. Получить откровение там можно. Не скрою.

Но если пренебрегать элементарными правилами безопасности, то можно и погибнуть.

Тогда тоже пришло сообщение, что на невысокой алтайской горе застряли люди. Высота небольшая, что-то около четырех тысяч метров, но из-за мерзких отвратной погоды и большого количества травм у восходителей, ситуация получилась острая, как бритва.

Люди пошли на гору. Обычные горные туристы, без разрядов по альпинизму. Офисные менеджеры, домохозяйки, блогеры, работяги с цехов, мелкие предприниматели. На дюжину человек только один гид, что уже нарушение, слишком мало.

Они успели взобраться на высоту четыре тысячи, почти дошли до вожделенной вершины. По дороге двоим самым неподготовленным участникам стало плохо, они вернулись в домик спасателей на трех с половиной тысячах.

Остальные с неугасимым энтузиазмом отправились дальше. И очень зря. Где уже почти на вершине один из туристов получил по голове пролетавшим мимо камнем, небольшим, размером с кулак.

Поскольку был в горной каске, урона сильного не получил, но споткнулся и ухнул прямо в пропасть. Высота там не большая, около полсотни метров, но чтобы разбиться, этого хватит. Что еще плохо, так это то, что все они шли в одной связке.

Это уже другое грубое нарушение, не знаю, куда глядел беспечный гид. Он вроде опытный парень, да и зачем о погибших плохо говорить.

Хуже то, что упавший человек утянул за собой еще двоих. Все они были в одной связке и разбились насмерть. Еще двое пострадали, сломали себе руки-ноги.

К тому времени и без того пасмурная погода резко испортилась. Прогнозы до этого были благоприятные, но в коварных горах все быстро меняется. Сначала по склонам хлестал дождь, потом запорошил мокрый снег, а к вечеру поднялась настоящая буря.

Несмотря на решительные возражения гида, трое отчаянных туристов ушли вниз по мокрой и скользкой тропе. Больше их никто не видел. Оставшиеся бедолаги укрылись в маленькой пещерке на склоне.

Они развели крохотный костер из сырых веток, он быстро погас. К счастью, у гида была горелка и запас пищи, это им помогло на первых порах.

К тому времени они уже успели сообщить по портативной рации о бедственном положении и с ближайшего городка тут же вылетел борт со спасателями. Впрочем, добравшись до маленького села неподалеку от гор, спасатели вынуждены были приземлиться. Нелетная погода.

Поскольку масштаб бедствия был слишком велик, помощь срочно отправили со столицы края. Губернатор запросил лучших альпинистов страны, чтобы пробиться к застрявшим на горе туристам. Я не скажу, что самый опытный и квалифицированный, но тогда по счастливой случайности я оказался недалеко от места трагедии. Поэтому и присоединился к спасателям вместе с другими добровольцами.

Три дня бушевал ураган и воздушная техника не могла пробиться к вершине горы. Двое альпинистов высшего класса, дико рискуя жизнью, и чуть не сорвавшись с тропы, смогли прорваться к терпящим бедствие людям. Принесли медикаменты, продукты и теплые вещи.

Правда, помощь тогда несколько запоздала. Из пятерых оставшихся на горе, считая вместе с злополучным гидом, выжили только двое туристов. Сам гид тоже упал с тропы от порыва ветра, поранился, сломал ребра и позвоночник. Еще двое, те самые, что пострадали в самом начале и лежали со сломанными конечностями, не перенесли горной болезни и постоянного кровотечения.

На четвертый день несносная погода наконец успокоилась и вертолет смог прилететь, чтобы забрать оставшихся участников смертельного рейда. Я тогда тоже поднялся на гору и помогал транспортировать несчастных туристов. Они, к слову, еще могли передвигаться. Первый поход в горы для них оказался последним.

Всем этим драматическим воспоминаниям я предавался до самого прилета на жаркий Памир. Непрерывный гул лопастей вертолета к тому времени стал уже привычным. Я не обращал на него внимания.

А еще я сразу почувствовал, что чистый воздух уплотнился от беспощадного зноя. В вертолете было душно.

Когда мы приземлились, Комиссаров поднялся и похлопал меня по плечу.

— Ну все, спасатель, вставай, приехали.

Штурм гребня проходил в несколько этапов. Сначала пришлось прокладывать веревочные перила, поднимаясь по суровым жандармам. Они отнюдь не хотели облегчить альпинистам работу.

Один камнепад чего стоил. Навезнев тогда тоже получил камнем по голове. Отрубился.

Другой камень ударил его аккурат по ноге. Раздробил кость. О каком подъеме дальше могла идти речь? После того, как камнепад прошел, пришлось спустить Навезнева вниз. Его отправили вместе с носильщиками и Хмелевым.

Сам Вайнов пока что вместе с тремя другими альпинистами атаковал жандармы. Действовали методично и неторопливо. Сначала навесили точки на одной скале. Потом на другой. На третьей.

На каждую уходило по дню, иногда по два. Снаряжения не хватало, приходилось ждать, пока принесут носильщики.

Хорошо еще, что путь был проторен предыдущими экспедициями. От некоторых на скалах остались крючья. От других как-то нашли моток веревки.

Когда вернулся Хмелев, начали штурм последнего жандарма. Самого огромного.

Высота здесь составила 6000 метров над уровнем моря. На такой высоте обычная простуда быстро превращалась в пневмонию.

По склонам то и дело обрушивались лавины. Закручивали клубы снега. Стремительно мчались по вниз, сметая все на своем пути. Обрушивались со склона в пропасти. Что самое удивительное, как бы много не сходило лавин, тут же снег насыпал еще больше.