Вячеслав Дыкин - Гусариум (сборник)
– Капитан еще два миномета обещал, – попытался остановить их лейтенант. – И людей.
– Нету людей, – буркнул пожилой старшина, усаживаясь в кабину. – Все при деле. Трогай, – толкнул он плечом водителя. – Нам еще полкузова развезти надо…
– Не будет подкрепления, – повернулся Сергей к бойцам, когда грузовик, взревывая и брызжа грязью из-под колес, отъехал. – Придется обойтись так… Что с тобой, Савосин?
– Воздух!!! – заорал боец, тыча куда-то за спину командира, и сиганул в свежеотрытый окоп.
– Во-о-о-оздух!.. – уже эхом неслось со всех сторон.
Лежа на дне окопа, лейтенант, до хруста стиснув зубы, смотрел на растянутую букву «W», стремительно растущую в размерах, – «юнкерс» пикировал, казалось, точно на него.
«Господи, пронеси! – молил он – комсомолец и атеист. – Пронеси, господи! Ну что тебе стоит?..»
От пикировщика отделилась крошечная точка, и вжавшийся в грязь человек знал, что это означает. Слышал от бывалых людей.
Бомба падала точно ему на голову, и он видел ее, как говорится, анфас.
«Господи, пронеси…»
Взрыва он не услышал…
* * *– Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант!..
Лейтенант рывком сел и потряс головой, отгоняя привидевшийся кошмар.
«Приснится же такое!»
– Товарищ лейтенант!
– Ну чего тебе, Савосин? – вздохнул Сергей.
«Нет, придется, наверное, избавляться от этого детдомовца…»
– Товарищ лейтенант!..
– Савосин, не нервируй меня.
– Да вы по сторонам поглядите, товарищ лейтенант, – боец едва не плакал.
– Ну, что тут у тебя? Что я вокруг не видел…
Он оглянулся, и слова застряли у него в гортани…
Кругом царило лето!
Над окопом, в котором он лежал, склонялись деревья, покрытые зеленой листвой, в их кронах шелестел теплый ветерок, а сквозь ветви просвечивало голубое небо. Где-то далеко, совсем не страшно рокотал гром. В октябре такого просто не могло быть!
Лейтенант пощупал вокруг: всё та же стылая грязь, мокрый грязный ватник… Здесь, в окопе не изменилось ничего, а наверху… Он присмотрелся: вряд ли лето, скорее – ранняя осень. Вон и в кронах берез уже светятся кое-где желтые листочки… Но не октябрь!
– Савосин, ты тоже это видишь?
– Так точно, товарищ лейтенант, – боец протянул командиру веточку с несколькими зелеными листочками. – Сперва подумал: блазнится мне, ан нет…
От волнения в говоре солдата прорезались деревенские нотки, которые он раньше тщательно скрывал, «кося под городского».
– Подожди, – Колошин отстранил руку бойца, оперся ладонями о край окопа и легко выпрыгнул из него.
Небольшая полянка поперечником в два с половиной десятка метров была окружена березами, сквозь которые с одной стороны виднелось неубранное пшеничное поле. Странная это была полянка – круглая, будто очерченная по циркулю, покрытая бурой травой и разрытой землей, перемешанными подошвами в липкую кашу. Но в шаге от березок грязь резко сменялась по-летнему густой сочной травой.
– Мы с ума сошли? – робко спросил Савосин. – Так ведь не бывает, да?
И столько в его голосе слышалось уверенности, что старший – он, Сергей – всё объяснит, всё расставит по полочкам, что командир разом простил ему все прошлые прегрешения.
– Сам не понимаю, – пробормотал он, обходя поляну по кругу.
Один из капониров, на дне которого был установлен миномет, пришелся как раз на границу «ведьминого круга», как сразу окрестил Колошин их клочок военной осени, перенесенный в мирное лето. Край неровного куба вынутой земли тоже был срезан, как по линейке и если три остальных стенки сочились мутной влагой, то этот был сух и пестрел белыми «горошинами». Только спрыгнув в окоп и потрогав стенку пальцами, лейтенант понял, что это такое – обрезанные, словно гигантской бритвой древесные корни. Точно так же был срезан самый краешек минометной плиты – в гладкий срез, наверное, можно было смотреться, как в зеркало…
– Чудеса… – ахнул Савосин, присев на корточки на бруствере. – А если бы человек?..
– Если бы, если бы, – огрызнулся Сергей, – то во рту росли б грибы. То же самое было бы с человеком. Где, кстати, остальные наши? – спохватился он.
– Не знаю, – развел руками боец. – Кроме вас никого тут больше не видел.
– Так искать нужно!..
Еще двое – старшина Нечипорук и сержант Конакбаев – обнаружились в недостроенном блиндаже, под грудой глины – обвалившейся стенкой. Слава богу, оба оказались живы, только оглушены и долго не могли поверить, что они еще на этом свете, а не на том. Остальные бойцы исчезли вместе с канувшей в небытие военной осенью. И составленными в пирамиду винтовками. Так что из оружия у минометчиков остался табельный наган Сергея и два миномета. Нечипорук долго жался, но всё же достал из своего вещмешка аккуратно завернутый в свежие портянки трофейный немецкий парабеллум. Правда, патронов к нему, равно как и к револьверу, было – кот наплакал. Зато мин оказалось завались – штабель ящиков с ними возвышался чуть ли не в центре поляны.
И еще выяснилось, что продуктов у четырех «робинзонов» – в обрез. «Сидора» Савосина и Конакбаева остались «на той стороне» и были недосягаемы, так же, как и полевая кухня. Так что банка тушенки, немного сухарей и початая плитка шоколада, отыскавшаяся в вещмешке лейтенанта, да полфляжки спирта – всё, чем они располагали. Ежу было понятно, что, пользуясь неопытностью командира, бойцы, в нарушение устава, почем зря подъедали НЗ. Но после драки кулаками не машут.
– Там за лесом жилье какое-то, и дымком оттуда тянет. И пшеница опять же просто так не растет где ни попадя. На разведку идти надо, – глубокомысленно заметил старшина Нечипорук, ковыряя в зубах длинной щепкой: банка тушенки на четыре молодых здоровых желудка скорее раздразнила аппетит, чем насытила. – Ну и насчет харчишек заодно… Вы как считаете, товарищ лейтенант? – спохватился он.
– Грибы можно собирать, – вставил слово Конакбаев. – Осень… У нас в Казахстане…
– Ну откуда у вас в Казахстане грибы! – взвился Савосин. – У вас там степь сплошная.
– Обижаешь, – возразил казах. – У нас и леса хватает…
– Прекратить спор, – Сергей отставил пустую банку. – Кто пойдет на разведку?
– Я могу, я! – Савосин даже руку поднял, как в школе. – Только парабеллум дайте. Или наган на крайний случай.
Лейтенант с сомнением посмотрел на бойца. Молод, недисциплинирован…
– Он дело говорит, – поддержал старшина. – Пистолет ему, конечно, давать нельзя – еще начнет палить там в белый свет, как в копеечку…
– Это я-то? – вскинулся парень. – Да я «ворошиловским стрелком» был!
– Помолчи, стрелок. Он, товарищ лейтенант, больше всех нас подходит: сопляк еще, гимнастерку снять – за пацана сойдет.
– Это кто сопляк?
– Помолчите, боец! – повысил голос Сергей.
Он был согласен со старшиной – ну какой, к примеру, разведчик из Конакбаева с его совсем не местной физиономией? Да и мало ли чего может случиться, а оставить отряд – он уже про себя называл свой огрызок взвода отрядом – без командира и самого опытного бойца… Но и согласиться сразу было нельзя.
– Пойдете вы, Савосин, – подытожил он после долгого молчания, означавшего раздумье. – Без оружия, – надавил он.
– Как же без оружия? – подскочил на месте Савосин. – А вдруг…
– Вот именно на случай «вдруг» – без оружия. Если в деревне наши – сразу назад. Если немцы… Тоже сразу назад и со всей осторожностью.
– А если ни тех, ни других?
– Тогда попытайтесь разузнать, где немцы. Ну, или наши, – терпеливо разъяснил Сергей. – Про нас ничего не рассказывать. По легенде вы вообще гражданский. Непризывного возраста, – окинул он взглядом щуплую фигуру бойца. – Заблудились, оголодали… В общем, для начала хватит. Поняли?
– Так точно!
– Выполняйте…
Савосин в одной нательной рубахе и галифе, босиком, для большей достоверности, утопал по узкой тропинке, вьющейся вдоль поля, по направлению к каким-то строениям, видневшимся под высотой, которую язык не поворачивался назвать «холмом»: высотка – высотка она и есть, и потянулось ожидание.
Гром, странный при практически чистом небе, то затихал совсем, то нарастал, совсем не похожий на орудийную канонаду, но с неба не упало ни капли дождя. Конакбаев, отпросившись у лейтенанта, все-таки ушел за грибами, старшина ревизовал небогатое имущество отряда, а лейтенант, не находя себе места, решил привести себя в порядок. А то, понимаешь, двое суток не брит, обмундирование и сапоги в грязи…
Усики он отпустил еще в институте, а на курсах сохранил, несмотря на запреты. Очень уж они были ему к лицу, по словам знакомых девушек. Особенно одной… Глядясь в крошечное зеркальце, пристроенное на штабеле ящиков с минами, Сергей снимал опасной бритвой двухдневную щетину и насвистывал мотивчик из популярного кинофильма «Весна».
– Всё стало вокруг голубым и зеленым…
«И почему Танюшка считала, что я похож на актера Кадочникова? – думал он, видя в зеркальце впалую щеку, глаз и мочку уха. – Ничего общего…»
