Александр Владимиров - Золотарь его величества
Командор повелел поднять паруса, чтобы нагнать шняву и галиоты. Как только матросы это сделали, ветер усилился. Командор выругался и велел убрать часть парусов. За штурвал Карл Лёве поставил своего обер-штурмана Ханса Хумпа. (Рябов сразу же после событий происшедших на шняве, был отправлен туда).
Около 4 часов по полудню эскадра встала на якорь при глубине воды 4 сажени. Командор вызвал к себе Питера Андерсен и повелел, чтобы тот замерил глубину, и отыскал проход через бар. Как только тот отвалил, капитан Стробилль так же отправил своего иностранного штурмана лейтенанта Розьена, в своей шлюпке с таким же заданием. В 8 часов вечера обе шлюпки вернулись. Штурман Андерсен доложил командору, что не смог найти вход в устье.
– Оно изменилось господин Командор, – проговорил он, – когда я был здесь в последний раз.
По-видимому, решил Карл Лёве, и Розьен привез для капитана Стробилля такие же вести. Оставалось, надеется на русского лоцмана, что был сейчас на шняве.
V
Лучи утреннего солнца коснулись водной глади. С моря подул прохладный ветерок. Шар с Золотаревым коснулся земли. Андрей выбрался из корзины, похлопал по плечу монаха и проговорил:
– Приготовь коня.
Затем направился в избу. Уже на пороге остановился и на секунду задумался. Стоило ехать самому или послать Егорку. Прикинул, что пока объяснит, что к чему пройдет уйма времени, а нужно было спешить. Шведы провели перегруппировку (так решил эстонец) переправив, скорее всего лучших воинов на шняву и галеон, которые несколько минут назад отделились от эскадры и выступили вперед. «Нет, – подумал Андрей, – ехать придется самому».
Он толкнул дверь и вошел в избу. Бывший денщик князя спал. Золотарев улыбнулся. Растолкал паренька. Тот потянулся и открыл глаза.
– Началось, – молвил Андрей.
– Что началось? – не понял Егорка.
– Нашествие. Шведские корабли выдвинулись к крепости. Я выезжаю в город. Займи место на воздушном шаре.
– Хорошо.
Егор вышел из домика. Тем временем Андрей отыскал кувшин с квасом и сделал из него глоток. На душе как-то стало хорошо. Усталость сгинула, скорее всего, на время, но пропала. Золотарев прошел в арсенал и выбрал саблю. Не долго думая, прихватил пару пистолетов и вышел на улицу.
Егор уже поднимался на шаре. На бревне у костра, грея руки, сидел племянник Прозоровского.
– Я в Архангельский городок с депешей, – проговорил Золотарев, забираясь в седло.
– Не уже ли все так плохо? – уточнил Семен.
– Да нет, – усмехнулся Андрей, – ничего еще не потерянно, – подмигнул он, – мы разобьем их.
– Истинно?
– А то, – молвил эстонец и пришпорил коня.
За последнее время он уже основательно овладел ездой верхом. Нельзя было бы утверждать, что до своего попадания в прошлое, Андрей этим никогда не занимался, ездил, конечно, но чтобы вот так во весь опор это только здесь под Архангельском. Даже в Москве он не пытался вытворять такие выкрутасы.
Князь Ельчанинов всю ночь не спал. Бессонница. Ходил по горнице из стороны в сторону, словно предчувствую, что завтрашний день будет совершенно не таким, как обычно. Поэтому приезд запыхавшегося эстонца его не удивил.
– Значит два корабля, – проговорил он, смотря в окно, Андрей кивнул, скорее по инерции, – так-так. Все как ты рассказывал. Уверен, что именно на этих кораблях лоцман.
– Уверен, – выпалил Золотарев. – Он, или на шняве или на галеоне. На шняве и таможенники, взятые в плен, были, да вот только их всех на фрегат переправили…
– Уверен?
– Своими глазами в подзорную трубу видел. Да и Семен это подтвердить может.
– А смысл в этом? – поинтересовался князь. – Ведь если те уйдут, то мы все равно их не выручим. Отправлять в погоню кочи бессмысленно, англичане и голландцы нам свои суда не дадут. Силой мы тоже их взять не сможем. Хватит нам и одного врага – шведа.
Ельчанинов вытащил трубку, хотел, было закурить, да передумал. Просто пихнул в рот.
– М-да, – пробормотал он, – что же делать?
То, что нужно скакать в цитадель и помогать капитан-командору тут уж по-другому и не поступить. А вот брать ли с собой сержанта? Князь повернулся к Андрею. Окинул его взглядом. С одной стороны, если эстонца убьют, Петр Алексеевич ему не простит. Чем-то ведь тот государя заинтересовал. С другой стороны можно отправить обратно к воздушным шарам. Тем паче, что там остались не опытные ребятишки. Не дай бог (тут князь невольно перекрестился) натворят что-нибудь не хорошее, а ведь там племянник князя-воеводы.
– Вот что братец, – вдруг проговорил он, – а езжай-ка ты Андрей к своим шарам. Там у тебя сейчас парни молодые неопытные остались. Не дай бог, что еще натворят. Золотарев понимающе кивнул.
– Ты уж смотри, – добавил князь, – не потеряй мне парней. Головы у них горячие.
На этом разговор закончился. Эстонец встал и вышел. Князь, глядя в окно, проводил его взглядом, вздохнул. Подошел к своему сундуку, открыл его. Извлек белую рубашку, пистолеты. Переоделся. Накинул камзол. Вышел во двор. Оседлал лошадь и поскакал к крепости.
Карл фон Лёве места себе не находил, бродил все время по каюте из угла в угол. Иногда курил. Мысли в голову лезли не хорошие, а что тут поделаешь. Если бы не одного Ивашку удалось уговорить, то вся эскадра к городу выступила, а так пришлось всех лучших моряков на два корабля пересадить, да на штурм отправить. В том, что помор проведет их корабельным путем, он не сомневался. Чай такие большие деньги взял. Вот его толмач – не надежный. Гневно разговаривал с лоцманом, но (это командор сам созерцал) Рябов тому, что-то сказал и паренек умолк. Взгляд у него потускнел. Леве оставил бы его на фрегате, да только лоцман сей ни на голландском, ни на аглицком языке разговаривать не умеет. Ко всему прочему этот таможенник, как там его – вроде Крыкоф, больно горяч был. Убил злодей одного из лучших его офицеров. Отчего пришлось отослать на шняву лейтенанта Юхана Алина.
Вот и приходится ходить и угла в угол и курить. Нервничать, ожидая донесений. Как придут хорошие новости, так выступят и оставшиеся парусники к городу. Вот и стоят теперь пять кораблей над Ямищем.
Но больше всего Карла смущали некие объекты, что увидел он в подзорную трубу. Огромные шары, выделялись на фоне небесной тверди. Их было два, но одновременно в небо они не поднимались, а поочередно. Командор даже засек время. Интервал составлял пятнадцать минут. Как на качелях – вверх-вниз. Фон Лёве даже мысль посетила, а не секретное ли это оружие русских. Причем оба шара (так считать Карл) были связаны с землей какими-то канатами.
Устал. Вызвал офицера. Сообщил о шарах и попросил сообщить, если что-то изменится. Или если будет информация со шнявы. Когда тот ушел, прилег. Сон сморил сразу же. Проснулся оттого, что его за плечо теребил вахтенный офицер.
– Ваше сиятельство, – пробормотал он, – вы просили сообщить, если что…
– Ну?
– Один из странных шаров, – летит.
– Куда?
– Его уносит в глубь материка.
– А ветер? Ветер, какой сейчас?
Офицер назвал параметры. Командор задумался. Неожиданно для служивого он улыбнулся. Каким бы секретным оружием не были шары, а управлять ими русские не могли. Власть над ними была у ветра. Куда подует, туда и понесет.
– А вести, вести со шнявы есть? – неожиданно вспомнил Карл Лёве.
– Вестей нет.
Рябов уверенно вел корабли по корабельному пути. Он посматривал на Митяя. Паренек стоял тут же у компаса.
– Ты бы лучше поближе к корме Митя держался, – посоветовал он, – как я корабли то на мель посажу, тут такое начнется.
– Да как же дяденька, – залепетал паренек, – вы же без меня и слова не поймете. Да и нельзя мне, шведы неладное почуют.
– И то верно, – согласился Иван, – ладно прорвемся. Как говорится два раза не умирать, а одного не миновать.
– Ты что Иван Емельянович, – умирать собрался?
– Типун тебя на язык Дмитрий, – рассердился Рябов. – Если и суждено будет умереть, так продадим наши жизни подороже. (Фраза лоцману показалась какой-то заезженной, словно и не помор он, а воин какой-то.) – Парусов бы прибавит капитан, – прокричал он.
Дмитрий Горожанин перевел. Офицер махнул рукой, и матросы засуетились. И вскоре скорость парусников увеличилась.
– Вот это лучше, – проговорил лоцман и улыбнулся, если уж сажать корабль на мель, так на всех парусах.
Лейтенант Шёшерна взглянул на этого разговорчивого бородача. Тот почти не умолкал и лепетал что-то на своем варварском языке, понятном только одному его приятелю. Прошелся на корму и посмотрел в подзорную трубу. Русские, несмотря, что им было известно о приближении вражеского флота, не убрали вешки. Шёшерна улыбнулся и, вернувшись к лоцману, сообщил эту приятную новость.
– Вот и замечательно, – проговорил тот, – мне легче вести шняву будет, да и лоцман на галеоне не промахнется, – потом добавил – ты Дмитрий поближе к борту держись. Сейчас начнется. Вон и крепость на берегу виднеется.
