Андрей Величко - Остров везения
Следующими объектами моего любопытства стали люди из Федерации – а именно президент, премьер и Никонов. Тут уже не было столь жесткой необходимости смотреть это именно мне, но все же… А вдруг в будущем с ними случится что-нибудь этакое, не очень хорошее? Тогда, если вдруг возникнет необходимость открыть нашим партнерам глаза, можно будет честно и с чистой совестью заверить – мол, не волнуйтесь, это знаю только я.
Петра Сергеевича действительно ждали определенные неприятности. В тринадцатом году он каким-то боком оказался замешанным в коррупционном скандале с продажей имущества Министерства обороны. Впрочем, до привлечения в качестве обвиняемого дело не дошло, но свидетелем он все же побыл, а потом оказался на какой-то мелкой должности аж в Волгограде. Чему, кажется, был даже рад, ибо дело могло кончиться и хуже.
Скопировав наиболее интересные документы по этому вопросу, я перешел к следующим, то есть к судьбам президента и премьера.
Тут ничего такого не обнаружилось. Правда, в двенадцатом году они поменялись местами, но в этом почти никто и не сомневался ни в нашем, ни в их мире.
Кажется, теперь над премьером, который в бытность мою тюнигером мототехники работал президентом, начали помаленьку сгущаться тучи, но ни к какому результату это сгущение пока не привело. Я покачал головой – мы с Гошей тоже пару раз провернули подобный финт. Его величество вдруг начинал старательно делать вид, что между ним и канцлером пробежала черная кошка, а тот внимательно присматривался, кто именно поднимет голову, воодушевившись столь радостной новостью. Увы, во второй раз никто из хоть сколько-нибудь заметных персон уже не клюнул.
По возвращении в Гатчину меня ждала новость, которую я счел оптимистической, а доложившая ее мне Танечка – неопределенной. Новость состояла в том, что нашелся тип, приезжавший к мне на скутере перед началом нашей с Гошей межмировой деятельности.
– Какова, по-вашему, вероятность, что это именно он? – сразу спросил я.
– Боюсь, что сто процентов, – вздохнула директорша СИБа. – Объект явно засек наблюдение, хотя вели его отнюдь не новички. Ближе трехсот метров к нему вообще никто не подходил. Когда же агент начал съемку окон его квартиры с расстояния четыреста двадцать метров, объект открыл окно, высунулся оттуда, подмигнул прямо в объектив, после чего помахал ручкой и удалился из поля зрения. Вот снимки, сами глядите.
– Это он, но больно уж сильно постаревший, – заметил я, возвращая снимки. – Для человека в возрасте под тысячу лет так сдать всего за полтора года просто неприлично.
– Да, мне тоже так показалось, и агент аккуратно расспросил бабок у подъезда. До позапрошлого года объект действительно выглядел очень молодо для своих восьмидесяти трех лет по паспорту. А потом резко сдал и начал стареть прямо на глазах. Но ни малейших признаков старческого маразма никто не заметил, скорее наоборот. Из чего я сделала вывод, что планируется переход под новую легенду, причем скоро, но все же не завтра.
Я кивнул. Конечно, если живешь даже пусть и не тысячу, а всего лет двести, то все равно по одним и тем же документам это вряд ли получится. А так – дедуля состарился, ослаб сначала здоровьем, потом рассудком, в один прекрасный день ушел из дома и не вернулся. Ясное дело, что особо активно искать его не будут, и отсутствие результатов поиска никого не огорчит. А тем временем где-нибудь в Саратове или Тель-Авиве вдруг объявится новый житель с безупречной, наверняка прекрасно подтвержденной документами биографией.
– Но все же лучше, пожалуй, поспешить, – предположил я. – Мало ли, вдруг он на старости лет обленился и ему стало влом изображать слабоумие вдобавок к хромоте и… чего он там еще симулирует?
– Сколиоз, ишемию и резкое ухудшение зрения.
– Юморист, блин, почти как я. Если у него и сколиоз с ишемией такие же, как подслеповатость, то с этим дедушкой надо поосторожней. В общем, похоже, что на связь с ним надо выходить мне. Готовьте охрану, причем имейте в виду не только стандартные ситуации, но и вариант, в котором я подвергнусь мощному ментальному воздействию и начну вести себя неадекватно.
– По-моему, вы уже начали, – вздохнула директриса. Впрочем, без особой уверенности в голосе. Потому как она явно понимала – ее агенты смогут увидеть только то, что захочет им продемонстрировать поднадзорный. Я, скорее всего, тоже, но есть надежда, что мне он захочет продемонстрировать больше.
– Ладно, вам, в конце концов, виднее. Где планируете базироваться?
– В своем гараже.
– А если операция затянется, то и ночевать там же?
– Разумеется, не в первый же раз, заодно и молодость вспомню. Кстати, можно ли надеяться, что все охранницы окажутся юными и прекрасными?
– Нельзя, – обломала мои возвышенные мечты Танечка. – А то мне перед Марией Федоровной будет неудобно. Да и перед собой, честно говоря, тоже. Я, можно сказать, как последняя дура, уже больше двадцати лет подряд ему глазки строю, а он? Вот не были бы вы моим бессменным начальством, ни за что бы не простила такое. Ну а так, конечно, придется простить, но охранниц я вам подберу отнюдь не по критерию внешней привлекательности.
Само собой, я собирался поставить в известность Никонова о своем предполагаемом визите. И как всегда, это следовало сделать, не унижаясь до вранья. Итак, какие именно из многочисленных чистейших правд можно смело ему представить? Что мне вдруг срочно могло понадобиться в том мире?
Ну, например, не помешает поставить в известность Пенсионный фонд о том, что некто Георгий Андреевич Найденов полностью выполнил свой долг перед родиной, сыграв в ящик буквально перед самым выходом на пенсию. То есть он, прекрасно понимая трудности фонда, выплатил практически все, что было положено, но сам ни на какие деньги по вполне объективным причинам не претендует. Эх, если бы так патриотично поступали все! Тогда ни о каком дефиците средств для выплаты пенсий не было бы и речи. И сообщить эту новость должен именно я как единственный родственник усопшего, побывавший на его могиле. Кажется, он приходился мне двоюродным правнуком. Или троюродным, надо будет уточнить перед беседой с постоянным представителем.
Но, как правило, одной причины для объяснения чего-нибудь почти всегда бывает мало. Нужно несколько, причем желательно не очень сильно противоречащих друг другу. Итак, с чего это вдруг меня понесет сначала в гараж, а потом к Черемушкинскому рынку, неподалеку от которого живет мой таинственный незнакомец? Ну, с гаражом все ясно. Небось Сашка до сих пор в сомнениях: а точно ли я ему ничего не должен? От меня не убудет, если я эти сомнения рассею лично.
Я выдвинул третий ящик письменного стола и после недолгих поисков вытащил оттуда искомое – почти целую пачку тысячных, валявшуюся тут еще с времен нашего с Гошей визита в Уссурийск. Пожалуй, этого хватит, даже учитывая инфляцию. Так, а чего мне надо на рынке?
Тот район мне был неплохо знаком, и я быстро вспомнил, что сразу за рынком расположен торговый центр «Триумфальный». И надпись на крыше какой-то неведомый юморист оформил довольно оригинально. Буква «ф» была изображена в виде палки и двух отдельных полукружий, причем из-за наклона шрифта правое казалось гораздо ближе к палке, чем левое. То есть с первого взгляда эта самая «ф» читалась как «ср». Помнится, увидев это произведение каллиграфического искусства, я задумался: неужели прогресс дошел до огромных общественных комплексов подобного профиля? А что, архитектурный стиль соответствует, вон какие окошки маленькие и мутные. Потом, правда, понял, что это всего лишь универмаг. Вот вам и еще одна вполне уважительная причина – я решил лично сфотографировать объект для показа у нас, мало ли, вдруг такое решение в области наружной рекламы кому-нибудь покажется интересным.
Однако, как это часто бывает в жизни, красивые планы не выдержали первого же соприкосновения с реальностью. Ибо на мой мобильник, ныне хранившийся в посольстве на Даниловской, пришла СМС следующего содержания:
Георгий Андреевич, надеюсь, с моей стороны не будет особой наглостью просить Вас об отсрочке нашей встречи месяца на два. К тому времени у меня появятся дополнительные сведения, а у Вас – дополнительные вопросы, на которые я с удовольствием отвечу. Искренне Ваш Чел. – Птиц.
– Похоже, голубь наш сизокрылый прямо на днях собирается упорхнуть, а потом свяжется с вами уже под новым именем, – предположила Татьяна. – Если, конечно, действительно свяжется. Но мне все же кажется – не стоит ему мешать.
Глава 22
Считается, что одним из важнейших достижений цивилизации является реализация принципа разделения ветвей власти. Казалось бы, что может быть лучше, чем независимые друг от друга законодательная, исполнительная и судебная системы? Да плюс еще четвертая власть, она же вторая древнейшая профессия, то есть пресса, тоже будет не лишней. Для полной завершенности благостной картины сюда под пятым номером можно добавить и первую древнейшую, такие попытки делались уже неоднократно. И все станет просто замечательно! Неужели кто-то сомневается?
