Возвращение в Петроград (СИ) - Тарханов Влад

Неожиданно в комнате потеплело, даже как-то стало жарко.

— Дамы и господа! Приступьи… Тьфу ты, приступим! — торжественно произнесла Лукерья Сталь. Она достала бумажку с текстом и, стараясь не запнуться начала произносить какую-то очередную абракадабру.

— Siriaht!!![4] — сначала, ну и далее по тексту.

Мгновенно в комнате потемнело: погасла единственно горевшая чёрная свеча. И тут же потянуло таким замогильным холодом, что пробрало даже толстокожего Елисеева. И тут раздался хохот, такой мерзкий, пробирающий до костей, что руки участников сеанса невольно разжались. Но если бы всё закончилось только хохотом, так это было бы за счастье! Но нет, громко хлопнула дверь, затем окно! Графиня могла поклясться, что все окна в доме были плотно закрыты, но тут самое большое, завешанное шторой, чтобы свет луны и звёзд не проникал в комнату и не помешали сеансу, совершенно внезапно лопнуло, а вот гостей и хозяйку салона от осколков спасла та самая пресловутая чёрная штора. Мгновение — и морозный ветер ворвался в салон, вымораживая по дороге всю решимость гостей, которая переросла в панику, когда стол стал подниматься над полом, чтобы через мгновение рухнуть, а посуда из буфета пронеслась в сантиметровой близости от головы мадам Сталь. Лукерья взвизгнула:

— Дух разбушевался!

А после того, как с журнального столика в гостей полетели чашки и бокалы, гости, точно понявшие намёк мятежного духа великого императора рванули на выход. Без вещей! В панике они про оные позабыли, присылая к графине на следующий день слуг никто об сем конфузе не обмолвился, но вот слухи… слухами всегда земля полнится. Так и на этот раз случилось. Почему-то буквально на следующий день о случившемся скандальном вызывании духов медиумом Лушей Сталь стало известно всей столице, да еще и в весьма ярких подробностях.

Глухой петроградской ночью в доме графини Чарской, которая в обморочном состоянии отпаивалась каплями в комнате секретаря (его работу выполнял студент, одновременно, бывший и любовником Элеоноры, совмещал приятное с полезным, и для бюджета аристократки из мясного ряда зримая экономия) под потолком висели два бесплотных духа. Так что говорить, что они «висели» это лишь условное обозначение примерного места их дислокации. Ибо намного проще было сказать: оба они пребывали в этом плане бытия. И был один дух безмятежным, ибо за время своей длинной жизни, Якоб Брюс если и научился чему, так это ждать и терпеть. Это сделало из духа мятежного духа наблюдательного, а ныне и духа безмятежного. А вот духом мятежным был дух императора Петра, которого ныне живущие чаще всего называли Великим. Император и умер не смирившись, да и за годы смерти характер его не улучшился ни на йоту! Так что мятежная душа требовала действий и рвалась. Сама еще не осознавая куда.

— И зачем ты выдернул меня из небытия, чтобы я наблюдал за этим представлением? — пробурчал Пётр своему бывшему верному сподвижнику. Всё дело в том, что ритуал сработал с первого раза, но душа Петра явилась в мир вместе с духом Якоба Брюса, который потом развлекался, разыгрывая доморощенных медиумов и участников спиритического сеанса. Яшка и при жизни слыл шутником, на всякие пакости гораздым, чего ему меняться во смерти?

— О! Герр Питер! Извини, что так вольно распорядился твоим временем, но очень мне хотелось показать тебе, что из себя представляет это так называемое «высшее общество», прости, Господи, за то, как они себя называют!

— Довольно мерзкое зрелище!

— Увы, герр Питер. Как я и обещал, я выдернул тебя накануне страшных событий. Твой потомок с мужеством обреченного идиота готовится просрать империю. У тебя есть шанс исправить положение дел.

— Какой такой шанс? Я дух бесплотный! — возмутился Пётр. Или ты предлагаешь мне из зеркала посмотреть в глаза потомку? И что я ему скажу?

— Ну. Насчёт потомка… Свечку я не держал, но нынешние Романовы твои потомки весьма условны, точнее, они точно НЕ ТВОИ потомки, и даже не Романовы по крови. Рюриковичи они. Хоть немного.

— Как так? — Пётр ошарашенно захлопал бы глазами, если бы они у духа были. А так эфирное тело его пошло волнами от возмущения. — Ну, свечку я не держал, но одним глазком подсматривал. Екатерина, которая Вторая, она сына Павла заимела от фаворита Сергея Васильевича Салтыкова, которого все считали красавцем, а дщерь твоя, Елисавета, этому потворствовала[5].

— Много воли бабам дал! — выдал вердикт Пётр.

— С тех пор правят потомки Салтыкова. Так сам посуди — род Романовых худой[6], детей в нём всегда было мало, а у Салтыковых всё всегда было полной чашей, в том числе и дети. Так что теперь потомки Салтыковых — Романовых расплодились выше всякого чаяния.

— Тьфу ты, прости меня, Господи! И что теперь делать? Кому во снах являться?

— Не надо никому являться, герр Питер. Я тут не для того. Есть один интересный вариантик. Но сначала тебя надо бы ввести в курс дел, так что слушай…

[1] Даты указаны по старому стилю, действовавшему в то время.

[2] Папироса, которую оборачивали в тонкий лист кукурузного початка (тот, что ближе всего к зерну).

[3] Тонкие сигары, которые, чаще всего. скручивали машинным способом, поэтому они были дешевле сигар, скручиваемых вручную.

[4] Thairis — только прочитанное задом наперед.

[5] Автор использует одну из сплетен про Екатерину Вторую, которая, тем не менее, имеет под собой основания. Достаточно сравнить портреты Павла и Салтыкова. А потом Петре Третьего и Павла. И задуматься. Впрочем, это альтернативка. Так что имею право. Кстати, генетический анализ мог бы поставить точку в этом вопросе. Тела-то есть, ДНК, думаю, вытащить как-то можно. Но никого это сейчас не волнует. Какая разница, кто сидел на троне, Романовы или Салтыковы? Во всяком случае последние был родовитее первых.

[6] Не знаю, что тому виной, экология или генетика, но ставшие на престол Романовы многодетностью не страдали, многие умирали во младенчестве. До зрелых лет доживали и давали потомство единицы из мужчин.

Глава третья

Говориться о пользе чая из трав

Глава третья

В которой говориться о пользе чая из трав

Петроград. Зимний дворец. Покои императора.

22 февраля 1917 года

Кто пил чай? Чей чай? Зюганов пил? Замените !

(Владимир Вольфович Жириновский)

Государь-император Николай Александрович Романов (второй этого имени) неожиданно перед отъездом в Могилёв, в ставку императорской армии, куда его настойчиво приглашал сам Алексеев, заехал в Зимний. Он вызвал туда министра внутренних дел, начальника столичной полиции и командующего столичным же гарнизоном. Глупцом император не был, очи имел, но с какой-то фатальной настойчивостью смотрел куда угодно, только не правде в глаза. Ему внезапно захотелось убедиться, в том, что при его отъезде в столице ничего не случиться и всё пока что находится под контролем верных империи сил. На дворе стояло раннее зимнее сумрачное утро, посему алкогольные напитки как-то сами по себе отпадали. По дороге в Зимний государь немного продрог и потому попросил чаю. Слуга сообщил, что на кухне есть прекрасный травяной отвар, который великолепно согреет после промозглого питерского ветра. Николай, пребывая в глубокой задумчивости, на чай согласился. К чаю подали небольшие бутерброды (не путать с канапэ! эти были просто чуть меньше обычных) с рыбой и холодной телятиной, печенье трёх сортов и несколько видов варенья. Поднос с едой Николай от себя отодвинул. А чай, который приятно горчил, сразу же пришёлся государю по вкусу. Он сделал несколько аккуратных глотков, стараясь не обжечься. И через несколько секунд потерял сознание.

— Вот так происходит, когда хорошо делаешь своё дело. — Сообщил духу Петра дух Якоба Брюса, наблюдая за подавшим чай слугою, который быстро переоделся и бросился прочь из дворца. Охрана ему вопросов не задавала. Ничему их чёрт не учит!