В. Бирюк - Стрелка
Тогда Феодор начал умолять, чтобы патриарх поставил его хоть епископом в Ростов. «С паршивой овцы — хоть шерсти клок» — русская народная мудрость.
Патриарх уступил. Или — сыграл? На особенностях психики конкретного собеседника?
Теперь, если Ростик дёрнется в сторону автокефальности Русской церкви — опа! — у нас вторая Русская церковь есть. Правильная, с благодатью. От самого Иоанна Крестителя!
Я уже рассказывал про схему рОзлива «божьей благодати» в православии.
Новопоставленный епископ, не заезжая в Киев за благословением митрополита, прибыл прямо в Ростов и сел на епископской кафедре.
«Новая метла — по новому метёт» — русская народная мудрость. Но кто видел как метёт «старая метла», дорвавшаяся, наконец, до власти и взбесившийся по-новому?
Ещё в прошлом году Кастуся из Московской Литвы потащили на его «историческую родину» — делать из ребёнка законченного перуниста, приговаривая: «Федя вернётся — такое начнётся!». Здешние жители знали этого человека, предвидели. Боялись заранее. И были правы.
Для начала Федя сжёг пол-Ростова.
Как там про крещение Новгорода: «Добрыня крестил мечом, а Путята огнём»?
Добрыни у Феди не было. Поэтому просто сожгли Чудской конец. Ещё выжгли остров напротив города. Потом принялись за деревни в округе. Выбор у людей простой: или — крестись, или — проваливай.
Это «проваливай» — и было первоначально записано в «Русской Правде» под именем высшей меры — «поток и разграбление». Человек с семейством изгоняется из общины, лишается полностью имущества, прав, защиты закона… Изверг — извергнутый из рода.
Дальнейшая жизнь… при тотальной распространённости родоплеменной ксенофобии… недалеко и недолго.
Местные язычники… русской «вышки» в Федином исполнении — испугались. Многие — побежали. Целиком — целыми «мирами».
Похоже, что эскапада эмира Булгара Ибрагима — следствие вспышки Фединого энтузиазма.
Сорванные с места местные меря побежали теми же путями, которыми полтора века назад соплеменники их предков уходили от Авраамия Ростовского. К родственникам — горной мари, которых называют черемисами. Плакались там о приступе христовой проповеди и привирали про неустроенность русской земли. Вот эмир и возбудился. Отвоёвывать своё, исконно-посконное — Окскую Стрелку.
Когда-то на Стрелке стоял хазарский пост. Потом была булгарская крепостица. Наши сожгли её лет сто назад. Булгары в отместку сожгли Муром. Вроде — все квиты. Но вот, велесовы язычники бегут к мусульманскому эмиру, тот вспоминает о давних обидах и объявляет джихад христианам.
Река — система сообщающихся сосудов. Не только для воды, но и для народов, населяющих её берега.
Глава 311
В результате — я сижу на песчаном пляжу, щурюсь на теплое солнышко и жду: когда ж это ритуальная тягомотина закончится. А пока прикидываю дальнейший жизненный путь данного персонажа, главного оратора сегодняшней… оратории, епископа-поджигателя.
* * *«Андрей Боголюбский, хотя и был недоволен митрополитом Киевским и весьма сильно любил Феодора, но убеждал его сходить в Киев и принять там благословение от русского первосвятителя ради порядка церковного. Феодор не послушался и говорил: „Сам патриарх меня поставил и благословил во епископа, на что мне благословение митрополита?“».
Патриарх Лука Хрисоверг своим прямым рукоположением Ростовского епископа сломал церковную иерархию на Руси. Теперь Федя уверен, что митрополит ему не указчик. Что он может всё. Вот он и разворачивается:
«начал запрещать священнослужение игуменам и пресвитерам и даже проклинать их, велел запереть церкви во всем Владимире, так что богослужение в городе прекратилось, принялся грабить богатых людей без всякого разбора, а тех, которые осмеливались противиться ему, предавал неслыханным казням: одних распинал на досках и стенах, другим отсекал руки и ноги, третьим выжигал глаза, четвертых варил в котлах или ссылал на заточение. Напрасно Боголюбский несколько раз старался образумить своего прежнего любимца. Феодор не только не слушался, но даже укорял и порицал самого князя и будто бы в безумном ослеплении открыто изрекал в церкви хулы на святых Божиих, на Пресвятую Богородицу и самого Господа Бога».
У Андрея кончится терпение, он поймает Федю и отправит в Киев на суд.
«Но Феодор не только не покаялся, но будто бы продолжил еще умножать свои ереси и ожесточение. Тогда митрополит приговорил его к смертной казни. Феодору отрезали язык и правую руку, выкололи глаза, отсекли голову…
Трудно поверить, чтобы вины этого несчастного епископа не были преувеличены в сказаниях о нем, чтобы князь Андрей дозволил ему в своей области такие поразительные злодейства, и сам он, не потерявши смысла, мог изрыгать такие богохульства, какие ему приписываются…».
Я солидарен с Макарием: не верю. Русская церковь в эту эпоху не использует такой набор казней. Вообще, смертная казнь отсутствует и в «Уставе церковном», и в «Русской Правде». Сказано же в «Заповедях»: «не убий».
Зачем? Непотребного священника вкидывают в поруб. Где он и дохнет от холода и голода. Чисто по воле божьей в отсутствии отопления и пропитания.
Если нужна публичная казнь — кнутобитие. 400 ударов кнутом — гарантированная зрелищная смерть с многократным запасом. Кнутобойцы работают медленно — 20–30 ударов в час. Народное развлечение на весь световой день, от восхода до заката. Такие наказания в церковной практике на Руси встречаются.
Жестокость Фединого отношения к нынешним язычникам выглядит глупо: какого-либо открытого противодействия со стороны язычества святая вера уже не встречает. Если по временам являлись еще волхвы, то уже не как защитники древних языческих верований и враги христианства, а только как кудесники и знахари, усвоявшие себе силу чудесных врачеваний; не видно, чтобы они вооружались против святой веры.
* * *Вот он выжег ростовских меря, а дальше что? Пойдёт жечь литву за Москва-рекой? Искать себе жертвы среди христиан? Как в летописи сказано: «принялся грабить богатых людей без всякого разбора».
«Бешеный епископ» Феодор Ростовский — часть здешнего пейзажа, элемент моей здешней жизни — надо понимать и не попадаться.
Увы, Федя уже нашёл себе цели. Но вовсе не для грабежа.
Из городских ворот потянулась процессия. Народ вокруг начал, почему-то, сильно креститься, негромко материться и привставать.
– Ё… Мать… Ну ни х…
– Чего там?
– Оху…ть! Е…ёна мать! Бля. ей ведут.
– Кого?! Каких?!
– Наших. Сху…ли долгополые.
– А то ты не знал? Попы да черти — одной шерсти.
Из ворот вытягивалась колонна. В середине, по три в ряд — женщины. Руки связаны за локти за спиной, шеи привязаны к жердям. По бокам каждого ряда идут здоровые монахи, держат концы жердей. Держат довольно низко, так что женщины идут полусогнувшись. Простоволосые, коротко и неровно остриженные.
– Видать, овечьими ножнями косы отхватывали. Много нынче епископ шерсти настриг.
– Ага. И полотна для убогих набрал. Из курвиных рубах.
– Верно сказано: «Мужику — тошно, а попу — в мошну».
Женщины полураздеты. Нет платков, босиком, большинство — в одних сорочках. Некоторые — в оборванных понизу нательных рубахах. Чтобы в согнутом состоянии на подолы не наступали.
Выйдя из городских ворот на пляж, увидев наше коленопреклоненное воинство, женщины переходят от тихого нытья к вою. Который быстро сменяется серией истошных вскриков: с обеих сторон колонны идут ещё монахи с длинными бичами.
Мастера: бичи точно, не задевая «конвоиров с жердями», ложатся на спины и плечи женщин. С одного удара очередной ряд падает на колени. «Конвоиры» встряхивают жерди, тянут вверх. Петли на женских шеях принуждают их подниматься. Повторный удар по нижним частям тел заставляет очередную «вязанку» взвыть и, броском с колен, пробежаться несколько шагов. И — затихнуть, тихонько скуля.
В паре шагов от уреза воды их разворачивают лицом к возвышению, к причту. Ставят на колени. Опускаются на колени и повскакавшие на ноги воины. Запоздавших дёргают за рукава их соседи, давят на плечи начальники. Возле своих отрядов мечутся бояре:
– На колени! Быстро! Шкуру спущу!
На возвышении орёт чего-то наш князь Володша. Машет рукой:
– Сесть! Сесть!
Сбоку негромкий голос Рязана:
– Что, боярич, на сучек войсковых загляделся? Ты не туда гляди, глянь влево. Епископская сотня.
Подскочивший на ноги рядом со мной Лазарь, тверской боярич, с дружиной которого я иду в поход, оглядывается.
Да, теперь и я вижу: за краем посада видна часть построенного конного отряда. Оружные, бронные, доброконные. Сейчас труба запоёт и они… по этому пляжу… опустив копья… на нас безоружных и бездоспешных…
* * *В Европах епископы и аббаты постоянно собирают вооружённые отряды. Уже есть первые ордена монахов-воинов. Через одно-два столетия и архиепископ Новогородский будет содержать отдельный «Владыкин полк». Но пока православие более уповает на «мирную проповедь» — духовным запрещено оружие, запрещено железо.
