Инженер Петра Великого (СИ) - Гросов Виктор

— Денег сулил? Много? — спросил я хмуро.

— Рубль серебром давал! — выдохнул Федька. — Я… я отказался, мастер! Сказал, что не знаю ничего! А сам испугался — вдруг он вас обидеть хочет?

— Молодец, Федька, что сказал! — я положил руку ему на плечо. — Правильно сделал, что отказался. А мужика того запомнил? Описать сможешь?

Федька подробно описал незнакомца. По описанию выходило, что это не Петерс, а кто-то другой. Значит, они работают не в одиночку. Пытаются подобраться и ко мне напрямую, и через моих людей. Хотят заполучить чертежи или хотя бы инфу о новых разработках. Утечка информации была налицо. И идти она могла как от шведских шпионов, так и от конкурентов — может, с других заводов или даже из-за границы, которым было невыгодно, чтобы русская артиллерия становилась сильнее.

Стало ясно: надо было не только строить станки и улучшать оружие, но и защищать свои секреты от любопытных глаз и реальных попыток кражи или диверсии. Игра становилась всё опаснее. Надо было действовать на опережение.

Итак, враг засветился. Не завистники типа Клюева или ворюги вроде Воробьева, а кто-то покруче, кому позарез нужны были мои разработки — то ли шведы, то ли еще какие-то конкуренты. Действовали они хитро: пытались подкатить и ко мне напрямую через липового купца Петерса, и через моих пацанов, суля им бабки за предательство. Федька устоял, но кто даст гарантию, что другие окажутся такими же? Или что не попытаются подкатить к моим помощникам-мастерам — Аникею, слесарям? Да и сам я не был застрахован от новых подстав или даже прямой угрозы.

Надо было действовать. Во-первых, усилить бдительность. Во-вторых, попытаться пробить, кто именно за этим стоит и — самое главное — есть ли у них свой человек здесь, на заводе? «Крот», который сливает инфу и помогает шпионам.

Я немедленно всё выложил поручику Орлову. Он воспринял новость очень серьезно.

— Значит, не показалось тебе с тем купцом… И к Федьке уже подкатывали… Хреново дело, Петр. Очень хреново. Если чертежи твои или секреты плавки к шведу попадут — беды не оберешься. И тебе башку снимут, и мне влетит по первое число за то, что проморгал.

— Что делать будем, ваше благородие? — спросил я. — Может, в Тайную Канцелярию стукануть? У них на такие дела нюх.

Орлов поморщился.

— В Тайную Канцелярию… Это палка о двух концах, Петр. Они, конечно хороши, но методы у них… Загребут ползавода на допрос, пытать начнут всех подряд, и виноватых, и невиновных. А работа стоять будет. Да и не факт, что найдут кого. Шпионы — народ хитрый. Не-ет, пока попробуем своими силами разобраться. Без лишнего шума.

— Своими силами? Но как? У нас же ни опыта, ни людей для такого сыска нет.

— А мы подумаем, — Орлов потер лоб. — Во-первых, надо предупредить всех, кто с тобой работает, — твоих учеников, мастеров. Чтоб языком лишнего не трепали, о всяких подозрительных типах сразу докладывали. Во-вторых, надо присмотреться к своему окружению повнимательнее. Кто где шляется, с кем беседы толкует, не живет ли на широкую ногу, получая три копейки жалованья? В-третьих, попробуем ловушку поставить.

— Какую?

— А вот какую. Ты ведь чертежи свои рисуешь? Рисуешь. А что, если сделать… фальшивый чертеж? Какой-нибудь машины небывалой, но чтоб выглядело правдоподобно? Да с явной ошибкой, чтоб мастер сразу понял — небылица. И «случайно» оставить его на видном месте у себя в каморке. Или передать кому-нибудь из мастеров «для ознакомления», да посмотреть, не попытается ли кто его срисовать или вынести? А мы уж проследим, куда ниточка потянется.

Идея была неплохая. Примитивная, конечно, но для здешних условий — вполне могла сработать. Если «крот» есть и он сунется за «секретным» чертежом, то может и спалиться.

Я тут же взялся за дело. На большом листе бумаги нацарапал эскиз… ну, скажем, «самодвижущейся фузеи с автоматической подачей заряда». Звучало круто и по-заграничному. Нарисовал кучу шестеренок, пружин, рычагов — так, чтоб выглядело сложно и типа научно, но на деле было полной ахинеей с точки зрения механики. Добавил пару надписей на ломаной латыни (кое-что помнил из прошлой жизни) для понтов. Получилась внушительная хренотень.

Этот «секретный» чертеж я как бы невзначай оставил на своем верстаке, прикрыл другими бумажками, но так, чтоб уголок торчал. И стал ждать, паля за всеми, кто заходил ко мне в мастерскую.

Одновременно я провел беседу со своими ребятами — Федькой, Ванюхой, Гришкой. Предупредил об опасности, просил быть начеку, никому не доверять и обо всем подозрительном сообщать мне. Они слушали, кивали. Было видно, что понимают важность момента и гордятся, что им доверили. Я также поговорил с кузнецом и слесарями. Они тоже пообещали ухо востро держать. Старый Аникей только крякнул и сказал, что он «человек старый, в шпионские игры не лезет, а свое дело делает». Ну и ладно, от него вреда точно не будет.

Поручик Орлов через своих людей в охране и среди заводских клерков постарался навести справки о подозрительных личностях, о тех, кто живет не по средствам, кто трется с приезжими купцами или иностранцами. Особое внимание уделили тому самому «купцу» Ягану Петерсу — оказалось, что такой и правда останавливался в одной из гостиниц на Петербургской стороне, но недавно съехал в неизвестном направлении. Это подтверждало мои подозрения.

Мы расставили сети. Оставалось ждать, клюнет ли рыбка. Я старался вести себя как обычно, продолжал работать над станком и замками, но теперь каждое слово окружающих я оценивал по-новому. Кто из них — друг, кто — враг, а кто — просто пофигист? Поиск «крота» начался. И это будет не менее сложная и опасная задача, чем постройка сверлильной машины.

Мой «секретный» чертеж «самодвижущейся вундервафли» лежал на верстаке уже несколько дней. Я его то прятал под другие бумаги, то снова как бы невзначай вытаскивал на видное место, когда кто-то заходил. Надо было создать видимость, что я работаю над чем-то настолько важным, что забываю про осторожность. При этом я сам и мои пацаны — Федька, Ванюха, Гришка — были на стрёме.

Я им задачу объяснил просто: «Палите в оба, кто к этому чертежу интерес проявит. Не пяльтесь в открытую, а примечайте — кто подошел, кто заглянул, кто руками лапал или спросил чего. А потом мне шепнете». Пацаны всё поняли, азарт сыщиков загорелся в их глазах. Теперь, когда кто-то заходил в нашу каморку-мастерскую, они продолжали пилить-строгать-ковать, но искоса пасли посетителя и мой верстак.

Сам я тоже старался не щелкать клювом. Работал над деталями сверлильного станка, но краем глаза всегда мониторил дверь и тех, кто заходил. Народ шастал разный. Мастера из других цехов — за инструментом или с вопросом по литью (теперь ко мне иногда и с этим подкатывали). Клерки из конторы — с бумажками от Шлаттера. Солдаты из охраны — просто из любопытства поглазеть на «хитроумные машины». Даже немец Шульц заглядывал пару раз, посмотреть, как там станок поживает, который должен был и ему жизнь облегчить.

Каждый раз, когда кто-то подходил к моему верстаку, я внутренне напрягался. Вот сейчас! Сейчас заметит чертеж, заинтересуется, попытается рассмотреть поближе… Но нет. Большинство либо вообще не обращали внимания на бумаги, либо кидали беглый взгляд и шли мимо. Шульц хмыкнул, увидев латинские буквы, но головой качать не стал — мало ли какие тараканы в голове у русского «колдуна».

Дни шли, а ловушка не срабатывала. Никто не проявлял к моему «секретному» чертежу особого интереса. Я уже начал сомневаться — а был ли «крот»? Может, тот мужик, что к Федьке подкатывал, был просто залетным шпионом, который действовал на авось? Может, «купец» Петерс реально свалил, не найдя тут ничего интересного?

Но Орлов советовал не торопиться.

— Шпионы — народ терпеливый, Петр. Могут затаиться, ждать момента. А могут и тактику сменить. Ты чертеж тот пока не убирай. Пусть лежит. А мы будем смотреть. Рано или поздно кто-нибудь да проколется.

И он оказался прав. Клюнуло там, где я меньше всего ожидал.