Наши уже не придут 5 (СИ) - "RedDetonator"
Подстрекатели, всё это время находившиеся среди людей, канализировали гнев толпы — неустанно напоминали, кто именно их враг.
Пойманных европейцев, без выяснения национальности, убивали на месте. Газеты пишут, что «варвары изрубили топорами жену промышленника Говарда М. Шеклтона» — возможно, это даже правда.
Там погибали и дети, и старики, и женщины — никто не разбирался.
В стране последние полгода усиливались проблемы с провизией, что было вызвано продолжающейся Великой депрессией, а также политикой колониальной администрации. (2) Продовольственные интересы аборигенов администрация учитывала в последнюю очередь, поэтому часть населения всегда находилась в состоянии голода или недоедания.
«Они сами кидали мне в руки инструменты, почву и семена», — подумал Ежов со зловещей улыбкой, обнимая Манишу и тиская её грудь. — «Я взрыхлил почву, посадил семена и полил их свежей кровью… Уже всходят первые кровавые ростки!»
Осознав масштаб проблемы, администрация отправила половину 4-го бомбейского полка — им поставили задачу спасать англичан и иных европейцев от толпы. Это было так человечно, что даже умилило Николая.
Но холодная рациональность требовала, без привязки к любым обстоятельствам, залить улицы Бомбея кровью восставших. Нужно было рассекать беснующуюся толпу, безжалостно подавлять очаги организованного сопротивления, после чего оттеснять рассеянных жителей Бомбея в трущобы. Ежов поймал себя на мысли, что он бы, окажись на месте губернатора, ещё бы и поджёг эти трущобы, чтобы неповадно было впредь…
Из-за того, что они этого не сделали, Бомбейская бойня, как её уже успели окрестить газеты, до сих пор продолжается и даже кое-где управляется стихийно возникшими лидерами, точнее, демагогами, говорящими то, что толпа хочет услышать.
Ежову плевать на Бомбей, он перешёл на следующий этап его плана. Да, Центру это не понравится, ведь он начал слишком рано, но он считал, что абсолютно прав. Лучше шанса может и не предоставиться: голод, усилившийся от действий англичан, Ганди, баламутящий людей и играющий в опасную игру в одной клетке с британским львом, а также совокупность действий самого Ежова.
Он выполнил большую часть подзадач гораздо раньше намеченного срока. Он создал секту, которая многократно облегчила набор сторонников из местных жителей, он наладил подпольную агитацию, оказавшуюся гораздо эффективнее той, которую предлагал Центр, а ещё он считал, что не нужно размусоливать — если враг подставляет горло, то надо резать, а не ждать «более подходящего случая».
Последователи из Бомбея, постепенно, покидают город — они мало участвовали в беспорядках, потому что так велел Николай. Контроль над городом администрация утратила — они забаррикадировались в районе Форт и в порту.
Губернатор вызвал помощь из провинций, где расквартированы десятки полков колониальных войск, чтобы деблокировать гарнизон и восстановить контроль над городом.
Сейчас город просто отдан восставшим, которые разделились на стихийные группы, которые грабят, убивают или прячутся, пока всё не утихнет. Всё, как всегда.
Одно можно сказать точно: репрессии будут очень жёсткими.
«Надо дать новостям время — пусть распространятся по всей Индии», — подумал Ежов. — «А как только увидим, что население Индии готово, выпустим манифест с последними постулатами».
Уже известно, что кое-где начинаются локальные восстания — Бомбейская бойня, просто в силу того, что случилась, стала для кого-то спусковым крючком.
Несколько часов пути спустя они, наконец-то, добрались до места, где дальше придётся идти пешком — это густые джунгли, в глубине которых находится тайное убежище секты «Пути любви».
«Говорят, что в этих джунглях водятся тигры-людоеды…» — подумал Николай, выходя из машины. — «К счастью, на такие случаи у меня есть телохранители».
Сквозь джунгли они шли ещё пять часов и к нужному месту вышли ближе к ночи. Было темно, но Ежов прекрасно слышал, что вокруг многолюдно. Это его последователи, добиравшиеся сюда звериными тропами, малыми группами.
С ними он будет творить революцию в Индии. Сначала партизанская война, затем формирование Фронта Освобождения Индии, как политической силы, пользующейся поддержкой народных масс, а дальше — как пойдёт…
«Посмотрим», — подумал Николай, поднимаясь на плоский камень посреди площади. — «Центр дал задачу тихо формировать актив, ждать момента — начинать активно действовать мне предполагалось, почему-то, после середины 1945 года. Но я чувствую, что я могу больше здесь и сейчас».
Он поднял руку — от этого жеста на площади в центре тайного лагеря мгновенно установилась тишина.
— Братья и сёстры по любви! — начал Ежов. — Сегодня великий день! Он войдёт в историю как день, когда был сделан первый шаг навстречу освобождению Индии и её народов! И его сделали мы — каждый из нас! Будьте терпеливы, трудитесь усердно, любите друг друга, заботьтесь друг о друге — так победим!
*14 марта 1938 года*
— Аве! Аве! — улыбаясь, махал рукой Бенито приветствующей его толпе.
Он ехал по Виа деи Фори Империали, специально построенной, по его приказу, между Колизеем и Пьяццо Венеция, где находился его дворец.
Поводом к триумфу стала блистательная победа в Эфиопии. То есть, он объявил это победой, но в глубине души отчётливо осознавал, что это поражение, определяющее дальнейший ход истории.
Лига наций выступила в качестве посредника в переговорах между Италией и Эфиопией, причём подано это было так, что «великий Дуче никак не может стать наравне с какими-то эфиопами и начать вести переговоры» — англичане обещали ему сохранение лица.
В данный момент, у Италии с Эфиопией прекращение огня. Это не перемирие и, тем более, не мир, но кровопролитие, на время, прекратилось. Причём играет это, скорее, больше на руку эфиопам, чем итальянцам — каждый день простоя насыщает армию Хайле Селассие вооружением и обученными солдатами.
Италия удерживает преступно мало эфиопских территорий — если смотреть на то, сколько она потеряла солдат и денег. Но победить эфиопов на поле боя уже нельзя — они оправились от шока первых недель войны, у них, по достоверным разведданным, в генштабе сидят опытные советские генералы, планирующие все их операции, а ещё у них просто больше хорошо оснащённых солдат.
Когда маршал Бадольо и маршал авиации Бальбо пришли к Бенито и потребовали прекратить убивать итальянских солдат, первое, что сделал Муссолини — отправил Бадольо в отставку и беспрецедентно понизил Бальбо до бригадного генерала.
И он использовал это в качестве отличного объяснения неудач в Эфиопии: это просто командование оказалось некомпетентным, но Дуче всё исправил…
Пока Муссолини катался на колеснице в позолоченной анатомической кирасе и с золотым лавровым венком на голове, в его дворце происходили очень важные для Италии переговоры.
— Дуче почти простил действия вашего фюрера в отношении его друга, — произнёс Галеаццо Чиано, министр иностранных дел Италии и, по совместительству, зять Муссолини.
— Это приятная новость, — улыбнулся Константин фон Нейрат, рейхсминистр иностранных дел Германского рейха. — Поверьте, нам очень и очень жаль, что так вышло.
— Верю, — произнёс Чиано, всё так же лучезарно улыбаясь.
— Поставив все точки над i, давайте перейдём к Судетскому вопросу, — предложил фон Нейрат. — Что вы можете нам предложить?
— В письме я выразился однозначно, — ответил на это Чиано. — Мы предлагаем вам посредничество, а вы делитесь дивидендами, которые приобрели в Испании…
— В Испании ещё ничего не решено! — сразу же заявил фон Нейрат. — Война продолжается и мы теряем как деньги, так и людей.
Только вот Чиано прекрасно знал, что Франко получает всю эту помощь очень даже не безвозмездно. Он имеет надёжные сведения, что существуют договорённости по испанской промышленности: 75% акций предприятий всей тяжёлой промышленности Испании и 100% акций добывающих и обрабатывающих предприятий в Марокко, как ныне существующих, так и будущих, перейдут в собственность германских промышленников. Всё имеет свою цену.
