Андрей Посняков - Сюзерен
— Альваро! — узнал Вожников. — Малыш Фелипе! Лупано! Ах, парни…
— Быстрее, сеньор!
Агостиньо Рвань и Рыбина споро втащили на борт вынырнувшую девчонку, Лупано с Беззубым налегли на весла, а Малыш Фелипе схватился за лук — стражей не смутила река, прыгнули следом…
«Вввух!!!» — пропела стрела.
— Один есть! — сверкая антрацитовыми глазами, засмеялся Фелипе. — Аманда, подай-ка еще одну… Ага…
«Ввухх!!!»
— Ага! Вот вам! Ну, кто там не верил, что я метко стреляю?
Глава IX
Прямо — шесть, кругом — четыре
Музыка стихла, музыканты, а за ними и танцовщицы вышли, оставив после себя повисший в воздухе запах эротических грез, ощутимый столь явственно, что эмир Юсуф ибн Юсуф — не старый еще мужчина, тучный, страдающий артритом и одышкой, — задумался: а может, оставить танцовщиц? Хлопнуть в ладоши да кликнуть, вернуть? Впрочем, нет — не эмирское это дело, кого-то там звать. Пусть придут евнухи, приведут наложниц… или все-таки танцовщиц… Там была одна — зеленоглазая пышногрудая гурия с тремя аппетитными складками на животе. Вот это фигура, вот это стать, не какая-нибудь там тощая корова! Особенно эти складки, как они волнующе колыхаются, ах… Гурия, гурия, истинное наслаждение, грешный магрибский цветок!
Юсуф все же хлопнул в ладоши, и возникшая фигура главного евнуха — такого же тучного, как и сам эмир, — распростерлась ничком у порога:
— Что желает великий эмир?
— Верни танцовщиц, Махмуд, — решительно молвив, эмир взмахнул рукой… но пухлая длань его вдруг зависла в воздухе, словно кто-то остановил этот жест, посчитав его преждевременным и ненужным. Словно кто-то решил за эмира… Но… этого же не может быть!
Однако и язык вмиг рассвирепевшего властелина оказался неподвластным ему: светлейший и могущественный повелитель Гранады хотел сказать одно… а произнес совсем другое:
— Нет! Пожалуй, с танцовщицами обожди… Ты говорил, кто-то напрашивался ко мне с утра?
— О да, мой повелитель! — евнух закивал, поднимаясь на ноги. — Магрибинец Мардар ибн Саид хотел видеть ваше величие, дабы благоговейно припасть к ногам вашим и…
— Хватит славословий, — нетерпеливо перебил эмир. — Мы тут одни. Мардар с утра, что ли, ждет?
— С утра, мой блистательный господин, — с поклоном подтвердил царедворец. — Ждет. А что же ему еще остается делать?
— Это хорошо, что он так покорен и терпелив, — Юсуф ибн Юсуф довольно потер руки. — Впрочем, другому я бы и не оказал покровительство. Он ведь бежал из Сеуты, так?
— О да, всепрощающий! Как только город сей захватили неверные…
— Да помню я, помню. — Поднявшись с невысокого ложа, эмир вдруг гневно раздул щеки, как раздувает свой капюшон готовящаяся к броску ядовитая гадина — кобра. — Он обещал мне во многом помочь, этот Мардар… И что же? От посланных им людей до сих пор нет известий! Ну? Что скажешь на это, Махмуд?
— О, громоподобный, может быть, магрибинец сам вам про все расскажет? — щурясь, уклончиво ответил скопец. — За тем, он, верно, и явился с утра.
— Явился, так пусть войдет. — Правитель Гранады покладисто зевнул и потянулся. — Послушаю, что он там скажет. А потом… потом приведешь мне танцовщицу… ту, пышнотелую, с грудью, как крутые утесы Алжира.
Евнух исчез, растворился — эмира всегда удивляло, как этот толстяк может столь бесшумно ходить. Потому что скопец? Да-да, это верно.
— Ты звал меня, повелитель? — войдя, склонился до пола магрибинец Мардар ибн Саид ад Сеута, беженец и, как говорят, самый черный колдун.
Колдун, колдун — потому и держал его при себе эмир, имевший намерения воспользоваться колдовской силой для одного очень хорошего дела — на погибель неверным и на радость всем людям Пророка!
Правителю Сеуты, впрочем, никакая волшебная сила не помогла — португальцы расколошматили ее, как орех, захватили! Точно так же, как гнусные короли Кастилии, Леона, Арагона год за годом, из века в век захватили все правоверные земли от Кордовы до Валенсии, разрушая мечети и водружая повсюду кресты! Ох, горе правоверным, горе! Под ударами гяуров пали, пали чудесные, казавшиеся такими могучими царства… Где теперь Андалузия? Где блистательный Кордовский эмират? Увы, увы… Казалось, лишь чудо может спасти последний остаток былой славы Пророка — Гранаду, оказавшуюся в окружении врагов! И эмир Юсуф ибн Юсуф хорошо знал, что это за чудо — надо просто выкрасть у неверных их Черную Охранительницу — Деву с горы Монтсеррат! Как уже проделывали двести лет назад — ведь и тогда все трещало по швам и рыцари наступали, а владения мусульман съеживались, словно шагреневая кожа под лучами знойного солнца. И вот смельчаки выкрали черную Монтсерратскую Деву! Выкрали и уничтожили — сожгли, и тогда наступление гяуров захлебнулось на двести лет… на целых двести лет! О, хитрые попы неверных создали новую деву, взамен той, украденной и сгоревшей, и неожиданно оказалось, что и эта — новая Черная Мадонна — тоже способна нести за собой благодать, ибо в нее, в Морениту, Смуглянку, верили, ибо ее обожали и огромное число народа считало ее своей!
Тогда и эту… выкрасть! Сжечь!
Однако эмир хорошо знал, что обычному человеку — даже ему, эмиру, даже магрибскому колдуну — это не под силу! Даже сами гяуры не смогли перевезти их святыню из горной пещеры в Манресу. Не смогли! Черная Мадонна не захотела покидать своего места, там, в пещере же, и осталась, где сейчас монастырь.
Тогда, двести лет назад, правители исламской Испании как-то выкрутились, кого-то нашли; кого — никто не знал до сих пор. А вот сейчас, сейчас Мардар, беженец из Сеуты, тоже нашел… или ему так казалось, что нашел. Ну, если казалось…
— Он бежал от моих людей во второй раз, — пряча усмешку, ответил магрибинец на немой вопрос эмира.
Темное, изборожденное многочисленными морщинами лицо колдуна напоминало заветрившийся кусок тухлого мяса, тонкий горбатый нос торчал мосластой костью, а два узких глаза, казалось, прожигали насквозь. Впрочем, смотреть таким взглядом на повелителя беженец опасался. Колдун-то он колдун, но палачи мира свое дело знали.
— И ты говоришь это мне, Мардар? — гневно вытаращился Юсуф ибн Юсуф. — Зачем? Чтобы я вовсе перестал тебе доверять?
— Нет, господин, — скрестив руки на груди, поклонился магрибинец. — Для того, чтобы ты мне верил.
— Верить тебе? — эмир сорвался на визг. — Хорошенькое дело! Ты же все провалил! Ты и твои люди!
— Мои люди делали что могли, повелитель, — упрямо набычился беженец. — Не забывай: султан неверных не простой человек, он здесь пришелец, чужак. Так говорят звезды!
— Знаю, знаю, — махнул рукой правитель Гранады. — И он единственный, кто может похитить Черную Деву! Но для начала-то нужно похитить его самого, а это, я вижу, не получается… Второй раз упустить! Да виданое ли дело?!
— Он хитер и обладает неким колдовским даром…
— Тебя, Мардар, послушать — так тут все колдуны! И что? Что мне теперь прикажешь делать?
— А ничего, мой повелитель, — с неожиданным спокойствием заявил колдун. — Просто придется немного подождать. А султан гяуров нам, может быть, и не нужен…
— То есть как не нужен? — Юсуф ибн Юсуф с удивлением вскинул брови и снова покусал ус — явный признак надвигающегося гнева, который все приближенные предпочитали не вызывать.
— Так, не нужен, — ехидно ухмыльнулся Мардар. — Его еще рано брать — пусть сеет раздор в стане наших врагов! Как лихо он прижал этого напыщенного индюка Альфонсо, арагонского короля? И еще не одного такого прижмет — на очереди Кастилия, а там… там поглядим.
— Я, если ты не заметил, вовсе не глуп, Мардар, — опустив глаза, заявил эмир. — И, смею думать, в государственных делах смыслю гораздо лучше тебя. Да, действия султана гяуров сейчас нам на руку, но… Кто возьмет Моренету? Или ты предлагаешь оставить это на потом?
— Ни в коем случае, мой повелитель! — Колдун упал на колени, что, к слову сказать, давно уже следовало бы сделать. — Нет! Мы выкрадем Черную Деву… это для нас сделает один… одно… Есть один человек. Правда, сомневаюсь, человек ли он?
— Халим, мой палач, прекрасно умеет разгадывать загадки, — нарочито бесцветным голосом произнес Юсуф ибн Юсуф. — А ведь именно загадками ты сейчас и вещаешь! Мне тебя разговорить?!
— О, мой эмир, это не человек… скорее, он сродни зверю, — путано забормотал колдун. — Кровавый убийца, но он верит в то, что творит. Такие люди… нет, нелюди… бывает, рождаются иногда. Он — не человек и не зверь, просто творение, Тварь… Он может. Выкрадет.
— Так он… этот человек-зверь — у вас?
— Мы найдем его, повелитель. Это не так сложно, как кажется.
— Что ж, Мардар… ищи-и-и… — Правитель Гранады прищурился, словно от солнца, хотя во дворце горели только свечи. — Ищи, но помни — времени у тебя очень и очень мало.
