Сделай сам 3 (СИ) - Буланов Константин Николаевич

Именно таким образом мне вышло чётко осознать, что бытие разведчика-диверсанта — это точно не моё призвание. Хотя, справедливости ради, необходимо было отметить — с задачей я всё же справился. Намеченный плане не только был выполнен, он оказался перевыполнен аж на 300%, учитывая то, что завалил я четверых сторонников войны.

Потом была река Свентайна, на дне которой упокоился трофейный карабин и по которой я полностью раздетый, фиолетовый в плане цвета кожи и отстукивающий зубами всю азбуку Морзе, какая только есть, проплыл вдоль берега метров двести пятьдесят-триста, удерживая над собой одной рукой комок из одежды с ботинками.

Всё это издевательство над собой пришлось провернуть — чтобы точно сбросить с хвоста возможных преследователей и выйти к прошлогоднему схрону, где вместо забранной из него винтовки ныне меня ждала сменная чистая одежда. Ибо в том, в чём я прожил в лесу столько дней, на людях показываться было никак нельзя. Ведь даже слепой по одному только запаху опознал бы во мне подозрительную персону, сунься я в какой-нибудь из местных городков. Больно сильно лесом от меня несло, не говоря уже о кислой вони застоялого пота.

А не соваться к людям было невозможно. Особенно сейчас, когда меня всего шатало с голодухи и усталости. Да так шатало, что идти мне приходилось от дерева к дереву, то и дело опираясь на их стволы, чтобы не упасть вот прямо здесь.

Таким макаром ещё спустя четыре часа блуждания по лесу, мне вышло вывалиться из него всего-то в полукилометре от очередного схрона с прикопанными документами и деньгами, а также притопленного в реке велосипеда, на котором я и «поспешил» впоследствии убыть в сторону «канадской границы».

Слово «поспешил» указал в кавычках, так как скоростным моё дальнейшее передвижение нельзя было назвать никак. Однако я прекрасно знал, что мне требовалось сделать всего лишь один последний рывок. Ведь по прямой до границы Российской империи здесь было всего-то 20 километров. Считай, полтора-два часа езды на велосипеде. Правда, лишь будучи свеженьким огурчиком, а не тем сморщенным и непрестанно кашляющим нечто, во что уже успел превратиться я.

Да и по той самой прямой здесь было, к сожалению, не проехать. Единственная проходимая для моего велосипеда дорога, помимо всяких лестных тропок, о которых могли знать только местные жители, вилась до границы аж четыре десятка километров, проходя через полдюжины городков и мелких поселений.

Их-то мне и предстояло преодолеть, прежде чем свалиться без сил уже на родной территории. Благо с документами всё было чисто — я ведь официально проезжал Германию транзитом, так-то направляясь из США в Россию. И именно к таможенному посту, через который проходили железнодорожные поезда между двумя империями, и должна была вывести меня эта дорога.

Тут уже покойный кайзер неслабо так сыграл мне на руку, выбрав в качестве своей охотничьей резиденции настолько близкие к границе территории. Прям, как подарок к Рождеству сделал! Царствие ему небесное и земля стекловатой.

Учитывая все случившиеся со мной перипетии и дьявольскую потребность в небольшом отдыхе, не говоря уже о перекусе, пересечь границу с Российской империей мне вышло лишь на следующий день. Банально не успел добраться вовремя, пока шёл рабочий день, и потому ночь пришлось провести в крохотной рощице у приграничного городка, находящегося в каком-то километре от моего спасения, сидя исключительно на иголках, да вздрагивая от каждого шороха. Мне даже подремать не удалось хотя бы с полчаса! Так капитально перенервничал!

Но, то ли у немцев план-перехват не сработал из-за бюрократических проволочек, то ли пока ещё никто не распознал моей уловки с подложным трупом, отчего приказа намертво перекрыть границы всё ещё не воспоследовало, а таможню мне удалось пройти совершенно беспроблемно. Даже сам удивился! Полагал, что будут пристально рассматривать лицо и, светя лампой прямо в глаза, задавать всякие каверзные вопросы.

Ан, нет. Проверили документы, осмотрели невеликий багаж, где оставались только кошелёк с деньгами, мыльно-рыльные принадлежности, да грязная пара сменного нижнего белья, и пропустили на сопредельную территорию. Там уже родные погранцы проделали всё то же самое в таком же порядке. А дальше была посадка на поезд до Санкт-Петербурга и два дня болезненной поездки. Болезненной — поскольку организм всё же сломался под воздействием всех тех негативных факторов, которые ему пришлось пережить в последние дни. Так что добрался я до дому до хаты совершенно разбитым, и, как меня «обрадовал» наш семейный доктор — с воспалением лёгких в награду за всё.

Пришлось две недели пролежать в постели, глотая всякую горькую гадость, вливая в себя декалитры чаёв и микстур, да получая в «нижние полушария мозга» один за другим уколы пенициллина.

Да, да! Его, пусть и не сильно великими объёмами, уже начали выпускать на фабрике Сергея Николаевича Виноградского, что очень так возможно в итоге спасло мне жизнь. Организм-то у меня, конечно, был молодым и откормленным, но пневмония — это пневмония. С ней шутки были плохи даже в будущем. Что уж было говорить про нынешние времена.

[1] СКС — самозарядный карабин Симонова образца 1945 года под патрон 7,62×39-мм.

Глава 16

Стреляли…

Позёвывая со сранья, так, что едва не вывихивал себе челюсть, я ехал в своём лимузине на занятия в родной институт, одновременно краем глаза оценивая в тусклом свете фар качество работы дорожной снегоуборочной техники.

В целях развития своего бизнеса вообще и моторизации городского хозяйства в частности, мы относительно легко договорились с властями Санкт-Петербурга о показательной уборке ряда столичных улиц силами наших самосвалов и специальных снегоуборочных машин. Естественно, договорились об уборке, осуществляемой за наш счёт. Ведь денег в городском бюджете, как всегда, имелся жуткий дефицит. Но зато и география этой самой уборки чётко совпадала с маршрутами следования автобусов нашего автобусного парка, а также затрагивала те улицы и набережные, по которым мы, Яковлевы, изо дня в день разъезжали по своим делам.

А что? Имеем право так-то! Как говорится, кто девушку ужинает, тот её и танцует. Всё равно в связи с наступлением зимы со строек высвободилась немалая часть техники, которую мы и решили применить почти по прямому назначению.

При этом гусеничные трактора отправились трудиться на ближайшие лесоповалы в качестве тягловой силы. Тогда как наши самосвалы в последние дни стали едва ли не самыми распространенными автомобилями на столичных дорогах. Народ реально провожал их вытаращенными глазами, видя, сколь много снега те способны увезти за раз.

Потому мой многотонный бронированный лимузин сейчас шёл, словно приклеенный, по не сильно толстому специально накатанному волокушами слою снега, даже не думая застревать в каких-нибудь непроходимых сугробах, на которые каждой зимой Санкт-Петербург становился изрядно богат.

Не все, далеко не все улицы, улочки и многочисленные переулки столицы вычищались от снега. В иных местах сугробы можно было повстречать аж в человеческий рост высотой с прорытыми в них тропками, где двум людям уже было бы не разойтись. Потому многие автолюбители запирали своих стальных коней в гаражи до наступления апреля-мая.

Но мы-то были не такие! Мы, Яковлевы, уже были слишком сильно развращены комфортом передвижения в превосходном личном авто, отказаться от чего не имелось никакой возможности, коли уж финансы позволяли не ущемлять себя в этой толике удобств даже зимой.

Ну и проблема сосулек, конечно, также играла немаловажную роль. Что через 100 лет, что сейчас — сосульки-убийцы являлись бичом вообще всех жителей столицы, вынужденных постоянно смотреть вверх, идя по тротуарам, что по делам, что направляясь от дверей домов к тем же ожидающим их у дороги саням. Поди, узнай, когда очередной сосульке вздумается рухнуть вниз тебе на темечко!

Мне и самому, что в этой жизни, что в предыдущей, не единожды приходилось попадать под «сосулькопад», когда прямо рядом с тобой ухает в снег здоровенная глыба мёрзлой воды. В такие моменты ты сразу становишься верующим человеком. Причём, уверуя, что в Бога, что в Удачу разом.