Наши танки дойдут до Ла-Манша! - Морозов Владислав Юрьевич

Судя по всему, это стреляли английские танки. Причём находившиеся достаточно далеко, задравшие стволы на максимальный угол возвышения и явно не видящие целей. Пальба на английский авось. Нас они никак не могли наблюдать, тем более что над крышами висел чёрный дым от горящего «Центуриона» (и, кажется, не только от него).

Все попадания опять пришлись исключительно в крыши и верхние этажи домов по улице, в основном впереди нас.

Болванки не рвались, зато они прошивали насквозь крыши и стены, ломали балки, на мостовую дождём летела черепица, оконные стёкла вместе с рамами, обломки камня, кирпича, дранки, щепа и прочий строительный мусор.

Я видел, как из одного дома выскочило три человека, в том числе две женщины, но одно из следующих попаданий обрушило на них часть крыши, похоже, похоронив заживо.

А столько пыли, сколько подняла эта пальба, я не видел уже давно.

За какие-нибудь пару минут только что чистая и тихая английская улица превратилась в окраины Берлина или Кёнигсберга в апреле 1945-го с насыпями битого камня вместо домов.

Танки Коки и Боки медленно пятились от рушащихся зданий, Черняев, видя это, тоже врубил самый малый задний ход.

Из дома по правой стороне улицы перед «Т-72» Коки и Боки выскочили ещё две бабы. Но последовало новое попадание в верхние этажи, после чего они попадали на мостовую, и что с ними стало, я уже не мог рассмотреть за сплошной тучей пыли.

А ещё одна английская болванка с визгом ушла вообще куда-то в небесную вышину.

Какой-то странный метод уличного боя они сегодня выбрали, надо сказать. Конечно, дома перед нами порушили, но обзор себе этим не улучшили. А может, в том и был весь смысл навалить у нас на пути руин, чтобы мы тормознулись и пошли в обход, как все нормальные герои? Всё может быть...

— «Шестой», — спросил я Маликова, осматривая через пыльные триплексы пейзаж перед нами, — что там у тебя вообще происходит?

— Я «Шестой», — отозвался он. — Баталия, дай бог каждому. Мы тут зажгли три «Центуриона», «Чифтен» и пару бронемашин. Дальше я не вижу, пыль и дым мешают. Но теперь подбитая техника и завалы загораживают нам дорогу!

— «Шестой», а по нам тогда кто лупит?

— Десант пешком сходил в разведку по переулочкам, докладывают, что там дальше, на перекрёстке, штук двадцать танков стоит. Впереди, примерно в двух кварталах, меньше километра до нас, за горящими танками. Но они нас, судя по всему, тоже не видят...

Н-да, супостатам бы сейчас нормальную тяжёлую артиллерию. Да корректировку, к примеру с вертолёта, поскольку высотных зданий вокруг не видно. А так, как сейчас, стрелять из танков в городе — это хуже, чем в белый свет как в копейку. Если, конечно, не удаётся сблизиться с противником на пистолетный выстрел.

— Тогда хрен ли им толку от такой стрельбы? «Шестой», «Белгород», «Прохоровка» — ради бога, не зарывайся и оттягивайтесь назад. И куда попало не стрелять, беречь боекомплект! Как поняли?

— Поняли вас! — отозвался радиоэфир голосом Маргелова-младшего.

— Вот и ладушки, «Шестой», потери есть?

— У нас сожгли один БТР-Д, шедший головным. У десантников двое убитых и трое раненых....

Услышав это, я подумал — а вот и «почин», мать его. Опять работа для канцелярии, похоронки выписывать. И чувствую, что эти наши покойники сегодня далеко не последние...

— «Белгород», «Шестой», «Прохоровка», вас понял! — передал я и ещё раз повторил: — Аккуратно оттягивайтесь назад и уходите вправо, к основным силам!

— «Филин», я «Первый»! — вызвал я Тетявкина, чей заляпанный кирпичной пылью БРДМ маячил в середине нашей колонны.

— «Филин», мать твою, слышишь меня?

— «Первый», вас слышу! — отозвался авианаводчик.

— «Филин» ты, исходя из доклада «Шестого», понял, где сейчас находится противник?

— Примерно да. В общих чертах.

— Тогда мы сейчас отходим, а ты вызывай по ним авиацию. Только не перепутай чего-нибудь.

Прежде чем окончательно отойти, мы с Прибыловым вылезли из люков и протёрли тряпочками оптику, то же сделал и Черняев со своим ТНПО-168.

От пыли танк стал серым и вонял старой известкой.

— Чего там, снаружи? — спросила снизу Смыслова, когда я влез обратно на командирское место.

— Чего-чего, война среди говна. Одни руины да пылища...

— «Первый», я «Лиман»! — неожиданно возник в моих наушниках далёкий голос подпола Трефилова. — Как обстановка?

— «Лиман», я «Первый»! Углубился в городскую черту у Слау! Противник вяло контратакует небольшими силами! Наши потери минимальные! Продолжаю выполнять задание и продвигаюсь вперёд в восточном направлении! Ориентиры для авиации сейчас сообщит «Филин». Как поняли, «Лиман»?

— «Первый», я «Лиман», вас понял. Действуй, «Первый», о любых изменениях обстановки немедленно докладывай!

— Так точно, — ответил я.

Мы задним ходом оттягивались к ближайшему перекрёстку улиц позади нас. Англичане продолжали изредка палить болванками, всё так же попадая в и без того уже разрушенные дома впереди нас.

Слава богу, что в этих разбитых домах гореть-то по-серьёзному нечему, а то тут вообще было бы нечем дышать.

В общем, мы без проблем отошли до ближайшего перекрёстка, а минут через пятнадцать туда вышел с боковой улицы и авангард. Высунувшись из люка, я заметил на двух танках сорванное наружное оборудование, видимо, от попаданий по касательной, и пару пробоин в борту одной БМД, но говорить ничего не стал.

Англичане стали стрелять реже, но палить не прекратили. Может, надеялись-таки выцелить нас? Хотя они по-прежнему ни хрена не видели и продолжали уродовать крыши бронебойными снарядами. По идее любой дурак уже догадался бы по звуку моторов и лязгу гусениц понять, что мы отошли.

— «Первый», я «Филин»! — передал Тетявкин. — Никому не двигаться!

Вслед за этим я увидел, как он высовывается из верхнего люка БРДМа и выпаливает в сторону противника красную ракету.

А через минуту или даже меньше в небе низко-низко, над самыми крышами засвистело и заревело. В слегка задымлённом небе над нами мелькнули самолёты, всё те же тупоносые «Су-17». Два звена. Мне было хорошо видно, как они высыпали примерно над тем местом, со стороны которого в нас стреляли целую кучу какой-то смертоносной мелочи, видимо кассеты. Множественные взрывы были такой силы, что меня сильно мотнуло на сиденье, а город буквально содрогнулся, от взрывной волны повсюду вновь посыпались стёкла, черепица и прочие внешние особо хрупкие детали строений. А в той стороне, где предположительно были танки противника, после ухода самолётов стало видно заметно больше дыма. Видать, там нашлось-таки нечто горючее. Например, танки и прочая бронетанковая техника.

Сразу после авианалёта мы встали в две колонны и опять пошли вперёд по двум параллельным улицам. К этому моменту я уже начал понимать, что выданные мне карты окрестностей Лондона весьма приблизительны. Они, конечно, были новее трефиловских, но тоже образца 1960-х годов. В итоге при сравнении местности с картой я всё время находил несоответствия — появившиеся не там, где надо, дополнительные строения, расширенные или лишние дороги, различные, вообще не обозначенные на картах ориентиры и ещё много чего. А начертания городских кварталов на этих картах с реальностью вообще мало совпадали. Видать, не очень-то собирался наш Генштаб воевать на этом острове. Оно и верно, зачем десанты в век водородных бомб? Но мне-то от этого было не легче, поскольку нет ничего хуже, чем двигаться по незнакомой местности методом тыка. Но что тут сделаешь? Шедший теперь чуть правее нас Маликов несколько вырвался вперёд.

— «Тула-десять» и «Тула-одиннадцать» головными! — передал я. — «Второй» и «Третий» за ними!

С этим наша колонна и пошла по улицам. Впереди, высекая траками искры из мостовой, две БМД-1 с десантом на броне, потом держащиеся разных сторон улицы «Т-72» Коки и Боки, потом мы с Лаптевым, затем Тетявкин с тремя БМД и БТР-Д и замыкающим — танк Кирогаза, с оставшейся десантной техникой.