Андрей Саргаев - Партизаны Е.И.В.
На заводы тоже немного отправим. С правом досрочного погашения личного военного долга и списанием пятой части от доли долга государственного. А что, некоторые англичане с прошлой войны уже года полтора-два как расплатились, и уезжать домой не хотят - подписали контракты на пять лет, и с полным основанием рассчитывают вернуться в Англию обеспеченными людьми. Если, конечно, их примут назад. Я - не держу.
Не подумайте, будто мы страдаем излишним гуманизмом, и пленные катаются как сыр в масле. Первоначальное закармливание от пуза, обусловленное радостью победы, быстро закончилось, и сейчас рацион строится таким образом, чтобы в точности соответствовал таковому у беднейших, но работающих, слоёв населения. Иначе несправедливо.
- Итак, что есть справедливость?
Вопрос, заданный в никуда, тем не менее, не остался без ответа. Принёсший почту дежурный офицер принял его на свой счёт:
- Она есть понятие относительное, обусловленное государственной необходимостью. Потому бывает разных степеней, и допускает не только двоякое, но и троякое толкование.
Замечательная мысль, но требующая некоторого уточнения.
- А можете объяснить на примерах, господин лейтенант?
Тот немного смущённо оправдывается:
- Я только полгода как выпустился из военного училища, государь, и мои выводы не подкреплены опытом. Они чисто умозрительны.
- И всё же?
Молчание. Но не тупое, с поеданием глазами начальства, а сосредоточенное. Хорошее такое молчание, вдумчивое и осмысленное. Наконец решился:
- Видите ли, государь...
Пауза.
- Продолжайте.
- За все свои злодеяния, совершённые во время войны, французский император заслуживает виселицу, но...
Ага, забавно будет посмотреть на Бонапарта, дрыгающего ногами в петле.
- Какое же "но"?
- Но государственная справедливость требует оставить его живым, дабы послужил гарантом выплаты контрибуций.
Слово-то, какое подобрал - гарант. Неплохо учат в наших училищах. Во всех четырёх. Пока четырёх.
- Значит, нам стоит принять капитуляцию Наполеона?
- Не могу советовать, государь, но всё той же справедливости ради отмечу её третью сторону...
- Ну?
- Почти бескровные и лёгкие победы развращают армию.
Забавный юноша. Философ.
- Оповестите членов Совета о совещании, назначенном на полдень.
- Они уже здесь, государь.
- Здесь, это где?
- Завтракают в малой гостиной.
- Без меня?
- Виноват, государь, неправильно выразился - подкрепляются перед завтраком у Вашего Императорского Величества!
- Ладно, пусть подкрепляются, а я пока почту посмотрю. Свободны, господин лейтенант.
Да, господин... наименование товарищ как-то не прижилось, хотя и очень хотелось его ввести. Только у большинства это слово намертво связано с польскими гусарами[12], и несёт в себе некоторый оскорбительный оттенок. Жалко... всё меньше и меньше остаётся того, что напоминает о прожитом мной будущем. Очень жалко...
Так, а что у нас сегодня с почтой? Прошения о помиловании на Высочайшее имя сразу в камин - подобными вещами занимается Священный Синод, и уж если снисходительный к разбойникам отец Николай не нашёл уважительных причин для смягчения приговора... Вот ужесточить могу. Но не хочется.
А это что за цидулка? Понятно... Ново-Донской губернии купец третьей гильдии испрашивает разрешения сменить фамилию на более благозвучную. Интересно, чем ему прежняя не угодила? Дормидонт Староглупов - вполне нормально звучит. Ладно, ежели так хочет, то почему бы не пойти человеку навстречу? Сделаем приятное человеку, не всё же смертные приговоры утверждать. Пусть станет Новоглуповым.
В следующем пакете чертежи. А где сопроводительная записка от Кулибина? Неужели не просматривал изобретение? Не помню точно его обязанностей, но раньше вроде бы всегда... Не понял - "Описание особой прыгающей палки на керосиновом ходу, предназначенной для быстрого и высокого скакания по поверхности воды и веткам дерев широколиственных лесов, произрастающих в Российских землях и за их пределами, предоставленное отставным штык-юнкером Назгулко". Бред полный... Это и про само изобретение, и про изобретателя. Штык-юнкера Назгулко я придумал несколько лет назад, рассказывая детям сказку про подвиги боевого Колобка. И ни о каких других не слышал. Неужели действительно существует человек с таким именем? Великолепно, значит и Колобок имеет право на жизнь!
Но чертежи всё равно в топку!
- Государь, - дежурный заглядывает в дверь. - Завтрак подан.
Ну что же, придётся отложить бумаги в сторону. Утро - единственное время, когда вся семья встречается за столом. Потом некогда и некому встречаться - не успел оглянуться, и разбежались кто куда. В лучшем случае увидимся вечером, а то и вовсе на следующий день опять же за завтраком.
Угу, мероприятие особой государственной важности - целых четыре министра, канцлер и обер-прокурор с ложками наготове. Совмещают приятное с полезным и бесполезное с бестолковым: кушают за мой счёт, ищут у Марии Фёдоровны поддержки безумным прожектам, служат детям примером тяжести и ответственности высоких чинов, а так же соревнуются в злобности намерений по отношению к поверженному противнику.
- Я бы посоветовал не торопиться с принятием капитуляции у Наполеона, государь. - Бенкендорф с отвращением смотрел в тарелку со сваренной на молоке перловой кашей и говорил не поднимая головы. - Идеальным вариантом будет, если у нас получится выдавить его за границы империи без прекращения войны.
- А спешащие на выручку англичане? - сварливо ответил граф Ростопчин. - Мне кажется, что стоит предать Бонапарта справедливому военно-полевому суду, дабы не к кому было спешить. Закатать мерзавца на пятнадцать лет в Кяхту...
- Экий вы кровожадный, Фёдор Васильевич, - с укоризной вздохнул министр госбезопасности. - Ещё предложите оженить его на тунгуске.
- Тунгусы тоже люди, - вмешался обер-прокурор Священного Синода. - А Наполеона отошлём на Соловки.
- Позвольте не согласиться, отец Николай, - не остался в стороне от спора граф Аракчеев.
- С чем же?
- С Соловками. Пугало в виде французского императора требуется для поддержания Европы в должном страхе. Потому поместим его в Петропавловской крепости, и будем угрожать побегом. Не Наполеону угрожать, разумеется.
- Невыгодно, - задумчиво проговорил Державин, более всего заботившийся о состоянии финансов. - Ежели только деньги брать за недопущение побега.
- Возьмём! - воодушевился Аракчеев. - А пугать всё равно не перестанем!
Как дети развлекаются, ей-богу. Посторонний слушатель, невзначай здесь оказавшийся. Рискует сделать неверные выводы о кровожадности моих министров. Кровожадности и беспримерной глупости. И он окажется неправ. Князь Александр Фёдорович Беляков-Трубецкой вовсе молчит, и было бы несправедливостью возводить на него напраслину. И на остальных тоже.
Умнейшие люди, и каждый исполняет порученное дело столь хорошо, что порой кажется незаменимым. Взять хотя бы того же Державина - поэт вроде, а как финансы поправил, а? А всего-то стоило обратиться к врачам с просьбой запретить Гавриилу Романовичу кутежи, до коих он стал было большим охотником, и рекомендовать больше гулять на свежем воздухе. Во время прогулок в его голову просто замечательные мысли приходят. Настолько замечательные, что Александр Христофорович смущается и бормочет о правилах приличия и чувстве меры. Ну да, Бенкендорфу обычно и достаётся претворять в жизнь гениальные идеи министра финансов. Помните недавний налёт мексиканских пиратов на Бомбей? Ах, не помните... Правильно, я тоже забыл.
А на шутовские маски обращать внимание не будем. Главное то, что скрывается под ними. Там - разное. Кто-то прячет непомерную усталость от работы, иные - боль многочисленных болезней, третьи - растерянность от перевернувшейся с ног на голову жизни... Всякое.
Но с балаганом пора заканчивать:
- Что это у нас князь Александр Фёдорович молчит?
Министр горнодобывающей промышленности весь погружён в мысли и отзывается с некоторым опозданием:
- Мне нужны англичане. Ещё лучше - шотландцы или валлийцы.
- Где нужны и в каком смысле? Прямо здесь, в Петербурге?
- Можно немцев саксонских, - невпопад отвечает Беляков.
- Зачем?
- Уголь добывать. Обычный француз в шахте больше месяца не живёт, итальянцы с испанцами и этого не выдерживают, так что англичане в самый раз будут. К солнышку из-за своих туманов привычки нет, едят мало... Тысяч пятнадцать на Урал возьму, и столько же в Ново-Донскую губернию. Дадите больше - отправлю под Белгород, руду копать. Очень нужно...
Надо же, никогда не замечал, что национальная принадлежность влияет на способность человека работать под землёй. А как тогда быть с интернационализмом? Или ну его в задницу?
- Александр Фёдорович дело говорит, - поддержал Белякова-Трубецкого обер-прокурор. - Я специально интересовался - стоимость добычи ста пудов угля англичанином на полторы копейки ниже стоимости таковых же, но выкопанных французом. И это не учитывая расходы на похороны.
