Марик Лернер - Цель неизвестна
Второй раз влипаю на пустом месте. С баснями придется завязывать. А уж про Конька-Горбунка лучше спрятать навечно. Царя сварили в котле, царица вышла замуж за дурака. Тут совсем рукой подать до злоумышления на монархию и прочих заговоров с прорытием подземного хода в Кремль с целью подрыва.
— Поэт, — произнес еще один старикашка за столиком с отчетливым оттенком пренебрежения, — пусть придумает в честь государыни.
Ну я не я буду, если несет от него хуже выгребной ямы. Аристократия высшей пробы. Как остальные терпят?
— А действительно, — произнесла Анна Иоанновна, — давай, испытай счастливый случай.
— Удача — это такая огромная девка, — хмуро говорю, решив, что уже нечего терять. — Голова до неба, да подслеповатая. Иногда нагибается к мельтешащим у ног людишкам, подбирает одного и подносит на огромную высоту близко к очам, рассматривая. Приглядится и с возгласом «не тот!» швыряет вниз.
— Ну вот и проверим, — скалясь не хуже волка, сказал Бирон, перемешивая колоду карт. — Не пришло ли твое время падать. — И он произнес: — «И, взлетев под небеса, до вершин почета, с поворотом колеса плюхнулся в болото»[1].
А вот с этим я хорошо знаком. Все те же ваганты. «Колесо фортуны». А он не глуп и где-то наверняка учился. Впрочем, мы не из одной альма-матер и ссылаться на подобное не выйдет.
— Какая? — потребовал фаворит, держа в руке карты.
— Дама червей, — без паузы сообщаю первую попавшуюся. Несложно догадаться, чего хочет. — Какой вот в этом смысл?
Он принялся раскладывать карты поочередно налево и направо. Все дружно уставились на стол. Как игра называется, я не в курсе, однако догадаться о смысле просто. Чистая проверка на фарт. Седьмая, восьмая, девятая ложатся картинкой вверх — и наконец слева падает загаданная дама. Бирон хмыкнул.
— А говоришь, не любимец Фортуны.
— Я не это пытался сказать. Муза недоступная девка, — наглея, возражаю. — Не приходит, когда зовешь. Сама решает, навестить или нет.
Очень тянуло сказать про снизошедшую до меня в пути, что чистая правда, вдруг всплыло от очередной ямы, заставившей внутренности поменяться местами и исполнить из «Чокнутых»: «И у черта, и у Бога на одном, видать, счету…»
Нет. Чересчур рисково. Можешь одно — будь любезен другое. А в моем репертуаре не содержится восхвалительных арий в честь коронованных особ. В детских и подростковых фильмах они редко попадаются. Правда, я однажды чуть не попал на оперу «Жизнь за царя», но именно чуть. В театры меня бабушка по одной ей известной причине не водила. Иди знай, может, и пригодилась бы ария Сусанина. Не мог не исполнить.
— И за словом в карман не лезешь, — одобрительно произнесла царица. — Но для меня постараешься?
И ведь как по-простецки общается, прямо с равным. Будь обычной барыней — без всякого насилия над собой назвал бы приятной женщиной.
— «Венец творенья, дивная Диана, — обреченно вытаскиваю заготовку. — В котором нет ни одного изъяна!»
Не может она не понимать, насколько лесть подобного рода глупа. Внешность достаточно неприглядна. С другой стороны, Диана — древнегреческая богиня охоты. Вдруг понравится и пронесет. Тредиаковский, считающийся знаменитым поэтом, отчебучил не лучше: «Земля при Анне везде плодовита будет!.. И всяк нужду избудет»…
— Браво! — неожиданно воскликнул на мою дешевую попытку Бирон.
Неужели понравилось?
Анна Иоанновна легко коснулась его плеча и ласково улыбнулась. Все же отношения ничуть не скрывают. Противный старикашка горячо закивал, одобряя. Есть же такие отвратные человеческие экземпляры: в момент меняют мысли согласно даже не приказам, а одному намеку начальства. Странно, не заранее. Иногда и до такого доходит. Вслух еще не прозвучало, а подчиненный выполнил. Только с таким ушлым типом лучше держать ухо востро. Подует ветер повыше не в ту сторону — и уверенного в поддержке начальника сдаст в момент.
— Сей рифмоплет в шуты не годится, — утвердительно сказал он, заставив похолодеть.
Знаю-знаю, приходилось слышать эти глупости про возможность говорить вышестоящим истину в лицо и не бояться, занимая место половичка под ногами у королей. Да не из той я породы, чтобы кувыркаться на публику и торчать рядом с троном, звеня бубенчиками. Подальше от начальства и поближе к кухне, говаривал мой родной папаша, имея в виду не одну пищу. Уж он точно умел себя поставить и наладить деловые отношения с чиновниками. Откаты, распил — и все довольны.
— Зато достоин полученной известности. Нельзя не замечать его успеха. И не скрывает новаторских причин успеха. Работу «О правилах российского стихотворства» на всеобщее обозрение отдал. Ямбы, хореи…
У меня появилось стойкое ощущение, что подобные глупости его меньше всего интересуют. Вот была бы у меня шапка, полная золотых червонцев, — мог бы и всерьез заинтересоваться. Очень похоже, он неглуп, однако плевать хотел на словесность, пока она про него фельетонов не сочиняет.
— Он заработал звание адъюнкта элоквенции? — глядя на любовника, переспросила Анна Иоанновна, точно напрашиваясь на одобрение.
Конечно, завсегда приятней числиться по медицинской части, однако я твердо усвоил две вещи. Во-первых, не пытайся изображать врача. Мои умения и знания совсем в другой плоскости лежат. А во-вторых, медицины в Академии наук нет в принципе. Я заранее интересовался. Три отделения: I — математика, астрономия с географией и навигацией, механика. II — физика, анатомия, химия, ботаника. III — красноречие (элоквенция, то есть филология, со словесными науками) и древности, история, право. Так что оптимальный вариант нарисовался неожиданно.
— А ты что думаешь? — потребовал уже у меня Бирон с подколкой.
Ну да, скажешь «мне положено» — обсмеет. А выскажешься отрицательно из скромности — так и в будущем нечего рассчитывать на приятные бонусы. Кушал я подобное раньше, в своем времени.
— Голландец Антони ван Левенгук, не знающий даже латыни, был принят в члены Лондонской академии наук за свое открытие микроорганизмов, невидимых человеческому глазу, — говорю неопределенно, но с заметным намеком.
— Открытия, идущие на пользу, уважаемы должны быть, — согласился он после длительной паузы.
— А нашему истинному русскому в Санкт-Петербургской академии наук самое место за достижения, — торжественно произносит Анна Иоанновна, дождавшись еле заметного кивка Бирона.
Положительно, в будущем со всеми делами, если, конечно, получу доступ, не к Диане ходить, а к фавориту. В Москве давно болтают: ни одно дело без него не двигается. Тут уж не сплетня, сам убедился.
— Быть по сему. Поздравляю тебя со званием, — сказала значительно.
Я вновь старательно облобызал подставленную руку. Если я правильно помню старательно зазубренную «Табель о рангах», соответствует VIII классу, т. е. коллежскому асессору. А по военной линии — майору. Кажется, одновременно с присвоением чина положено дворянство. Это я нехило скакнул. Из мужиков в господа в двадцать лет. И обращаться отныне ко мне положено «ваше высокоблагородие».
— Это сколько ему жалованье идет? — завистливо, но очень своевременно проскрипел вонючий старикашка.
— Триста шестьдесят рублев на год, счисляя в то число квартиру, дрова и свечи, — небрежно озвучил Ушаков.
Этому, видать, по должности положено все знать. А что, недурно. Не десять, как ученику.
— Заготовить о сем определение. Ну, за стол с нами, — показывая на карты, рассмеялась императрица, — пока рано садиться. Ступай. Тебя проводят в покои к племяннице.
Многократно кланяясь и пятясь, отступаю к двери. И ведь никто не хихикает и не показывает пальцами. Неужели такое поведение нормально? Учиться мне еще и учиться чужим правилам. Рефлексы Михайлы, столь часто выручавшие, во дворце не помогают. Нет у меня в подкорке правильного поведения и не может быть. Приходится играть на слух, импровизируя.
Глава 3. Непредвиденное знакомство
Опять я шел в сопровождении слуг по запутанным коридорам, даже не пытаясь запомнить дорогу. В наличии услужливых проводников есть немалая прелесть. Покажут, посветят, постучат и доложат. Остается лишь войти. Почтительно кланяюсь толстой бабе — матери царевны, о статусе женщины мне нашептал лакей еще за дверью, и прохожу мимо, не задерживаясь. Ноги у нее страшные, отечные, но это не по адресу. Водянку я не лечу и вообще она признак болезни, а не сама болезнь. Уж на таком уровне разбираюсь.
Парочка не то горничных, не то служанок тем более не интересны. Сейчас главное — наладить отношения с пациенткой. Она сидит на роскошной постели, с тревогой глядя на меня. Несчастный нескладный подросток, внезапно оказавшийся предметом внимания малознакомой тетки.
Хотя и достаточно высокая, но, видимо, я опять с датой лажанулся. Не может ей оказаться пятнадцать. Грудь даже не проклюнулась. Со спины запросто за мальчишку примешь. Волосы темные, глаза внимательные, личико овальное, с бледной кожей. На воздухе редко бывает или под зонтиком шествует, как принято у высокородных. Загорелость в среде аристократок не приветствуется.
