Герман Романов - Лондон должен быть разрушен. Русский десант в Англию
— Принц Астурийский погиб два года тому назад, и у нас нет другого наследника престола, кроме… принца Хуана! Но наш король безволен, простите меня, я говорю честно, как мне ни больно. И страной управляет Годой, выскочка и… Теперь, после победы при Трафальгаре, в Мадриде более серьезно отнесутся к моему мнению, которое поддерживают все адмиралы и офицеры испанского флота… — Гравина остановился, сжал губы, лицо светилось решимостью и торжеством воли.
— Все, мон альмиранте, это так! Мы приняли решение отстранить Годоя от власти и коленопреклоненно просить стать регентом королевства родного племянника Карла инфанта Хуана! Мы его все видим достойным наследником престола и принцем Астурийским, а при нем королеву-мать, сестру нашего несчастного монарха…
Ушаков внимательно посмотрел на Гравину, и тот после короткой паузы, побледнев, произнес:
— Я прошу вас, мон альмиранте, довести мои слова до вашего императора, которого мы безмерно уважаем и восхищаемся. Мы просим не оставить наше несчастное королевство без покровительства, а мы возведем его внука на престол… То есть я хотел сказать, что настоим и король Карл назначит его своим наследником…
Последняя фраза звучала настолько фальшиво, что Федор Федорович понял, что судьба безвольного короля предрешена — флот и, возможно, армия, две опоры монархии, уже приняли решение произвести переворот с отречением монарха от престола.
Такое бывало не раз и в России, где до императора Петра Федоровича часто происходили подобные события, даже в первый год царствования этого великого человека случились известные события в Петербурге, где подняла мятеж гвардия.
Ушаков чуть улыбнулся — несмотря на ужас от пролития крови, он чувствовал гордость. Ведь именно флот безжалостно раздавил гвардейских бездельников, вздумавших распоряжаться престолом. И правильно сделал — теперь все видят величие России и дела императора.
— Хорошо, дон Фредерико. Я отправлю корвет в Тулон — там есть искровая станция. Завтра-послезавтра его императорское величество узнает о вашей просьбе. Но позвольте вам заметить, адмирал: в Гибралтаре сейчас их величества царь и царица Московские. Вам следует, на мой взгляд, именно к ним обратиться с такой настоятельной просьбой!
— Это уже сделано две недели тому назад, мон альмиранте, и ее величество инфанта Мария выказала нам благосклонность…
Лондон
— Я рад вас видеть, кузен…
Петр усмехнулся — слова короля Георга никак не соответствовали его виду. И хотя английский монарх натянул на губы приветливую улыбку, весь его вид свидетельствовал совершенно об ином состоянии — будто старик умял не меньше пары килограммов лимона за какие-то полчаса.
— И я рад вас видеть, кузен! — со столь же слащавым видом произнес Петр, вот только его голос звенел от еле сдерживаемого гнева. — Я прямо-таки счастлив, что наконец-то добрался в вашу страну, к которой я так крепко привязан всей душой и телом! Ваши военные столь долго гостили у нас, побывав и на Черном море, и у поморов, и на Балтике, отметились они также в Приморье, Камчатке, Аляске и в Калифорнии, и еще в столь многочисленных местах, что просто диву даешься! Причем даже салютовали нам, правда, наверное, по забывчивости забыли ядра вынуть. И уходили тихо, по-английски, не прощаясь… Надеюсь, ваши адмиралы Паркер и Нельсон не обиделись на наше гостеприимство, кузен?
Говорить в таком издевательском и откровенно враждебном тоне с коронованными особами не принято. Дело обычно ограничивается несколькими легкими намеками.
Но Петр решил действовать совершенно иначе, полностью нарушив дипломатические традиции: зачем колоть шпагой по-европейски изысканно, не лучше ли отходить дубиной от всей широты русской души, да с размаха, да без передышки!
Он подумал, что Георг будет что-то возражать, отнекиваться, угрожать, но англичанин молчал, только побагровел, то ли от стыда, то ли от бессильной злобы. Но, всего скорей, второе — крыть в ответ нечем…
Вот такая гримаса истории!
Россию всегда обвиняли в захватнической политике, но никогда, за всю историю, сапог русского солдата не вступал не то что на английскую землю, но даже на британские колониальные владения. Между тем «наглы» отметились вдоль рубежей России, как та озабоченная собачка у забора — где только возможно.
Позднее эту эстафету у них переняли США, еще более нахрапистые и подлые. Только в XX веке эти две страны приложили максимум усилий для ослабления и разрушения Российского государства, даже в годы Гражданской войны отправили оккупационные войска, которые долго «резвились» в Сибири, на севере и на юге. Грабили все подряд, увели или подорвали многие русские корабли, включая легендарный крейсер «Варяг».
Так что чья бы собака гавкала!
— И знаете что, ваше величество, — в Петре заклокотала злоба, как в кипящем котле, — я понимаю, что народец у вас сплошь джентльмены, а потому сволочи, конечно, законченные! И не осуждаю их — такие уж правила в политике они сами приняли. Так что не обижайтесь, если к вам с теми же мерками отнесутся. Недаром в России есть хорошая поговорка: долг платежом красен!
— Речь вашего императорского величества мне вполне понятна, вы великолепно владеете английским языком. Но суть некоторых слов не совсем ясна…
— Да неужто?! — делано изумился Петр, бесцеремонно оборвав собеседника. Взгляд обжег Георга так, что английский король отступил на шаг. В этот момент русский император действительно мог ударить его. — Что уж тут неясного? Вы хотите владеть миром в одиночку и любого, кто не собирается плясать под вашу дудку, нагибаете в интересную позу! Мало того, вы свои кораблики посылаете куда угодно, демонстрируя готовность применить пушки. А ваши министры, кузен, мою жизнь в два миллиона рублей оценили! И охотники на денежки нашлись, вот только мне нож под ребро не удалось сунуть. Зато на сыновей моих покушались, старший до сих пор кровью харкает. Внука маленького с невесткой на Ямайку ваши моряки увезли и в доме губернатора под арестом держали! Совсем офонарели, башню от вседозволенности сносит?! Террористы хреновы, в заложников поиграть захотели?
— Я не понимаю, в чем ваше императорское величество меня упрекает! Объясните, прошу вас!
Король Георг буквально выпучил глаза, щеки задергались. Петр, пустив в ход «детектор», к своему величайшему изумлению, увидел, что английский монарх не врет. Он действительно не понимает предъявленных ему обвинений.
«В Лондоне всем рулит премьер-министр и прочие лорды! А король не самодержец, а только представительная фигура, вроде зиц-председателя, тем более такой, склонный к безумию. Потому-то они будут этого бедолагу на престоле больше полувека держать! Да и не мог он покушение на меня одобрить — прекрасный семьянин, многодетный отец, души не чающий в чадах, супруге не изменяет. Что я на него наезжаю? Ведь ясно, что вся эта компашка, что Великобританией на самом деле управляет, сама ко мне боится явиться для переговоров, вот и отправила Его Величество за все совершенные ими подлости в одиночку отдуваться!»
Петру на секунду даже жалко стало своего венценосного коллегу по ремеслу, но он жестким усилием воли подавил в себе это естественное чувство, ибо снисходительность к вековому врагу, подлому и коварному, не может быть уместна.
— Ваше величество, брат мой! Дело в том, что премьер-министр Питт и посол в Петербурге Уинтворт перешли все допустимые грани в политике и войне — наши страны могут воевать между собою, но нанимать убийц для монарха?! Где ваша честь?!
— Господин Уильям Питт сегодня утром найден в кабинете мертвым: он покончил жизнь самоубийством, застрелив себя из пистолета, ваше императорское величество. А посол Чарльз Уинтворт, как мне известно, безвестно пропал два года назад!
— Ну и нравы в вашем научном учреждении, хуже, чем на рынке! Мочите друг друга справа налево! — пробормотал Петр на русском языке и сделал радушный жест, приглашая английского венценосца усесться в кресло.
— Разговор у нас будет долгим, ваше величество, поэтому давайте побеседуем в более спокойной обстановке!
Петергоф
Вот уже пятый день начальник дворцовой телеграфной станции, коллежский асессор Федор Миронов, жил в самом суматошном режиме. Не было времени ни помыться, ни сменить одежду, спал он по три-четыре часа в служебном кресле, и то вполглаза. Хорошо хоть обеды носили из дворцовой кухни, а то бы помер с голоду!
Вот и сегодня он принял четырнадцать сообщений, и все из Кале, куда государь-император отправлял корабли из Англии со срочными депешами. А уж от французского берега была протянута телеграфная линия через Берлин и Кенигсберг до самой «Северной Пальмиры». Сегодня Миронов впервые выкроил минутку, наскоро ополоснувшись теплой водичкой, — жена Марфа принесла на смену белье и новый мундир.
