Телохранитель Генсека. Том 4 (СИ) - Алмазный Петр

— Сейчас распоряжусь, чтобы поменяли прослушку в доме, который занимают ученые, — Удилов подошел к телефону, снял трубку и набрал номер. — Саню и Данилу в Завидово. Срочно!

— Кто такие? — спросил Рябенко.

— Из молодых да ранних, — ответил Вадим Николаевич. — Мне нравится их непредвзятый взгляд на мир, хотя с субординацией у них совсем плохо. Но — сами увидите.

— Это ваши люди и ваша работа, — пожал плечами Рябенко. — А ты, Володя, пока сильно не увлекайся теорией заговора. Лучше сосредоточься пока на том, чтобы мимо Леонида Ильича даже муха не пролетела без твоего ведома.

Рябенко подошел ко мне, похлопал по плечу и добавил:

— Я на тебя надеюсь, Володя.

— Не подведу, Александр Яковлевич, честное пионерское! — широко улыбнувшись, пообещал я.

— Иди уже, пионер, приступай к выполнению, — отмахнулся от моих шуток генерал.

Я попрощался и вышел. Направился сразу к Леониду Ильичу.

— А, Володечка, здравствуй! — поприветствовал меня Брежнев. — Ну что, сегодня отдохнем, высплюсь хоть, а завтра встретим гостей. Правда, сюда приедут не все, посетившие нашу страну. Да и, честно говоря, многие первые лица государств не приехали. Но я даже немножко рад, что здесь не Фидель Кастро, а Рауль. Он всегда в заграничные поездки отправляется с женой. Вильма в прошлый раз уделала меня на охоте, хочу взять реванш.

— У вас это обязательно получится, Леонид Ильич!

— Вряд ли, — Генсек невесело хмыкнул. — Вильма Эспин известная охотница. В партизанском отряде снайпером была. Без труда попадает с десяти шагов из пистолета в копейку. Так что проиграть ей не позор. Но я все-таки постараюсь «перестрелять» ее.

Рауль Кастро и его супруга были немногими из тех, чья страсть к охоте превосходила брежневскую. Пожалуй, так же, как Леонид Ильич, охоту любил еще Иосип Броз Тито. Но на праздновании шестидесятилетия его не было — обострились старые болезни, которые через два с небольшим года сведут его в могилу.

Ужин прошел весело. Леонид Ильич шутил, рассказывал анекдоты. Серьезные политические темы за столом старательно обходили. Черненко морщился, но мужественно сидел за столом, хотя думал только о том, как бы побыстрее добраться до постели. С его здоровьем поездка в Завидово была практически подвигом. И, тем не менее, Константин Устинович старался не пропускать ни одной охоты.

Больше всего из присутствующих за столом меня занимал Бобков. Он слишком часто смеялся, не вовремя отвечал на вопросы, выглядел нервным и рассеянным. Моя проблема была в том, что сидел он достаточно далеко, окруженный другими людьми, и никак не получалось сфокусироваться именно на его мыслях. Слишком много посторонних «голосов» перебивали «волну Бобкова», на которую я безуспешно пытался настроиться. Но кое-что поймать все-таки получилось. И заодно понял, что причина моей неудачи не только в большом количестве посторонних людей и расстоянии между нами. Просто Бобков намеренно старался ни о чем лишнем не думать, очистил свои мысли, сосредоточившись на какой-то одной цели. Как невротик, пытающийся успокоиться. Или наоборот, как профессиональный спортсмен, готовящийся к старту. И в голове у такого спортсмена пусто, а все внимание сконцентрировано на одном: когда прозвучит хлопок стартового пистолета.

Цинев и Цвигун затеяли шуточную перепалку, вспоминая прошлые охотничьи «подвиги».

— Семен Кузьмич, да из тебя охотник еще тот, — смеялся Цинев. — Помнишь, как ты следопыта из себя изображал?

Брежнев расхохотался.

— Иваныч, наш главный егерь, до сих пор вспоминает тот случай, — произнес он сквозь смех. — Семен решил показать, как зверя по следам выслеживать. Я до сих пор смеюсь, как ты тогда изображал из себя эдакого Дерсу Узала. Вот ветка сломана, вот трава примята…

— И что, выследил? — поинтересовался Громыко, который не присутствовал на той охоте и об этой комичной ситуации слышал впервые.

— Ты не поверишь, выследил! Солдатика, который, не к столу сказано, по нужде в кустах присел! — со смехом ответил ему Цинев.

За столом дружно рассмеялись.

Ночь я провел с Удиловым и его ребятами в доме, который занимали ученые. Молодые лейтенанты, призванные из Новосибирского университета, до полуночи разбирались с новыми прослушивающими устройствами, пока мы с Вадимом Николаевичем слушали уже имевшиеся записи. Как и предполагалось, ничего серьезного на них не нашлось.

— Я не знаю, кто здесь раньше устанавливал прослушивающую аппаратуру, — сказал один из лейтенантов, Данила, — но руки бы ему оторвать не помешало!

— Что такое? — спросил Удилов.

— Часть микрофонов установлена в таких местах, что там в принципе ничего толком не расслышишь. Кроме того, оставлено немало слепых зон. И если я правильно понимаю, то наши персонажи знали, где эти слепые зоны. Саша сейчас там работает. Установим все как надо.

— Молодцы, ребята, — коротко похвалил Удилов.

— Я понимаю, что здесь работали люди старой закалки и представление о технике у них еще на уровне пятидесятых годов, — не успокоившись, продолжал лейтенант. — А скоро уже восьмидесятые! Прогресс не стоит на месте. Появилось огромное количество новинок — и у нас, и у нашего потенциального противника. В таком стратегическом месте аппаратура должна быть самой совершенной.

— Все это прекрасно, Даниил. И я вам с Сашей дал карт-бланш. Так что можете ни в чем себе не отказывать, — Удилов улыбнулся и, когда ободренный похвалой лейтенант вышел за дверь, сказал мне:

— Эх, когда-то и мы были такими же молодыми, восторженными… Думали, что все нам по плечу, горы свернем и поставим новые. А потом получили пару раз по шапке, мол, не высовывайся — и слегка притихли… Кстати, давно заметил, насколько верны народные поговорки. Вот к примеру: «Ты начальник — я дурак, я начальник — ты дурак» — это высказывание применимо к любой сфере деятельности.

— И к нашей? — усомнился я.

— К нашей особенно, к моему большому прискорбию. — Удилов нахмурился. — Вспомните хотя бы Федорчука? Такого самодурства от председателя КГБ республики, казалось бы, невозможно ожидать. Но нет, всякое бывает… Ладно, пойдемте отдыхать. Еще не известно, как начнется утро.

Глава 18

Утро началось с жизнерадостного женского смеха.

— Компаньерос!!! — влетевшая в фойе женщина раскинула руки так, будто хотела обнять всех присутствующих сразу. — Buenos días!!!

Она будто полыхала силой, молодостью, энергией и хорошим настроением. Улыбка делала ее лицо совсем молодым, девчоночьим. Глядя на нее, не замечаешь возраста, прожитых лет, жизненного опыта. Только улыбка, только счастье и жизнерадостность, бьющие через край.

Рауль Кастро на ее фоне совсем терялся. Блеклый и незаметный, он смотрел на супругу с тем же слепым обожанием, с каким сейчас на нее смотрели все присутствующие в холле.

Вильма Эспин вихрем пронеслась в свою комнату, по пути каким-то невероятным образом успев переброситься хотя бы парой слов с каждым, кто встретился на пути. При этом она совершенно не обращала внимания на то, что ее кубинский испанский не понимают.

Последующая охота, как я и предполагал, тоже была яркой.

Вильма и Брежнев снова устроили соревнование, и снова Вильма победила. Остальных добыча особо не интересовала, все изрядно устали после двух дней заседания. Большинство гостей остались отсыпаться в Завидовском комплексе.

На следующий день состоялся банкет, хотя, уместнее будет назвать его товарищеским застольем. Стол накрыли в банкетном зале, и блюда были разнообразными. Горками лежали на блюдах фрукты, мясные нарезки стояли в окружении салатов, на подносах красовалась свежеприготовленная после охоты дичь. Вокруг большого стола, за которым, впрочем, долго не сидели, стояли столики поменьше — со спиртными напитками, соками и минеральной водой.

Очень скоро гости разбились на компании и беседовали — каждый о своем. Все это время я не отходил от Леонида Ильича. По мере возможности читал мысли всех, кто оказывался неподалеку.