Этот большой мир. Тайна пятой планеты (СИ) - Батыршин Борис Борисович

Итальянец, подождав, пока спутники вдоволь налюбуются творением инопланетян, снова принялся тараторить и размахивать руками — давал указания, где расставить часовых. Влада слушала его вполуха и кивала: ясно, мол, всё сделаем, а сейчас — не шёл бы ты, добрый человек, по своим делам, без тебя разберёмся?.

Инструктаж продолжался минут пять; потом итальянец, притомившийся, наконец, от собственной трескотни, запихнул «узи» за поясной ремень и убрёл куда-то между корпусами. Влада собралась, было, расставлять ЭВРовцев по постам, как вдруг над комплексом оглушительно, протяжно взвыла сирена.

От внезапного акустического удара у Миры подкосились колени. Она схватила Соню за руку и вместе с ней кинулась под защиту ближайшей стены — сама не понимая, зачем это делает, просто от испуга и неожиданности. Остальные ЭВРовцы последовали её примеру; вой нарастал, к нему добавился низкочастотный гул, от которого сотрясались строения, звенели стёкла в окнах, дрожала земля. Девушки обмерли, не в силах шевельнуться. Соня уткнулась Мире в плечо и мелко дрожала, скрипачка же выставила перед собой бесполезный автомат — зачем, в кого собралась стрелять? Сирена не умолкала, вибрации нарастали, становились выше, гул перешёл в пронзительный визг, болезненно ввинчивающийся в барабанные перепонки, и вдруг на девушек, на здание, на весь комплекс обрушился страшный удар. Миру и её спутницу подбросило на полметра вверх и чувствительно приложило о бетон. Здания, земля — всё ходило ходуном, как во время землетрясения, деревья выворачивало с корнем, один из корпусов сложился, словно карточный домик. Но девушки не обратили на это внимания — их взгляды были прикован в кольцу «звёздного обруча», в котором бешено пульсировали фиолетовые, белые, зеркальные сполохи. Земля снова дрогнула, будто совсем рядом какой-то чудовищный великан ударил по ней молотом размером с дом. Площадка под «обручем» треснула, вспухла и извергла к нему фонтан каменных и бетонных обломков. Рёв нарастал; каменные, земляные глыбы неслись в кольцо, словно увлекаемые гигантским пылесосом.

Это продолжалось несколько минут… а может часов? Мира с Соней потеряли счёт времени — вцепились друг в друга мёртвой хваткой, замерли, ожидая… чего? Новый толчок, куда сильнее предшествующих, швырнул их на стену здания — снова апокалиптический рык, огненно-багровая вспышка, и фонтан каменных обломков сменил устремившийся в отверстие «обруча» огненно-дымный какой-то текучий столб. Но Мира всего этого уже не увидела — удар затылком о выступ в бетонной стене отправил скрипачку в чёрное глухое забытьё.

— От «Фубуки» к «обручу» идут четыре буксировщика. Сам планетолёт движется следом, вдвое медленнее. — сообщил Леднёв. Он не стал снимать гермошлем только сдвинул вверх прозрачное забрало, и теперь оно мешало управляться с громоздким бинокуляром на телескопической штанге, укреплённым над ложементом. — Сейчас между ними километров на двести; впереди пара «омаров», за ними ещё два какие-то незнакомые, длинные, похожи на кальмаров.

— Они и есть. — отозвался. — Новейшая модель, «ика» — так называют гигантского кальмара из японских легенд. —. Я читал о них перед отлётом — ничего не скажешь, солидные агрегаты. В отличие от «омаров» у них по две пары манипуляторов в виде щупалец, раза в два длиннее наших клешней. Если дойдёт до рукопашной— могут быть проблемы.

— Какая ещё рукопашная? — недовольно буркнул Леднёв, не отрываясь от бинокуляра. — Придумают тоже глупости…

— Сам же говорил, что от Гарнье можно ожидать чего угодно!

— Это я фигурально. — Леднёв пошевелил в воздухе толстенными пальцами перчатки своего «Кондора». — И потом, в буксировщиках его наверняка нет, а пилотам такие игрища нафиг не нужны. Не пойдут они на прямое столкновение, вот увидишь!

— Во-первых, Гарнье может там и оказаться, «ика», как и «омары», двухместные. — возразил я. — А о-вторых — японцы все конченые психи, вполне могут и устроить нам джиу-джитсу в вакууме. Они же все самураи, потомки камикадзе, за такими не заржавеет…

— Ты ж говорил, что на «омарах» у них американцы? Им-то наверняка не нужны проблемы…

— Не я говорил, а Стивен, это его сотрудники. И не говорил, а писал в шифровке, которую передал Шарлю. Вот, кстати, кого я был бы рад сейчас здесь видеть — на малых космических аппаратах он всем нам даст десять очков вперёд, даже Андрюшке Полякову.

— Да, «Гершель» нам бы сейчас не помешал. — согласился Леднёв. — Или, скажем, «Тихо Браге» — кэп Сернан тот ещё волчара, и японцев недолюбливает… А что до Стивена — не хочешь связаться с ним, прямо сейчас? Морзянкой, как в прошлый раз?

Я бросил взгляд на дальномер.

— Нет, пока не стоит. О коде мы не уславливались, придётся шпарить открытым текстом — с других буксировщиков нашу передачу тоже заметят и прочтут.

— Это по русски-то? — недоверчиво сощурился астрофизик.

— А ты думал, они ожидали встретить здесь китайцев или португальцев? Да и русский хоть немного, а наверняка знают — всё же основной язык Внеземелья… А если нет — запишут передачу на видеоплёнку, и уже на «Фубуки» разберутся, что к чему. Тот же Гарнье прочтёт, он, если помнишь, прекрасно владеет русским… Спалим понапрасну Стивена, и только… Вот когда приблизимся километров на десяток, можно будет навести луч точно на его буксировщик…

Леднёв сделал попытку поскрести затылок. Не вышло, помешал гермошлем.

— Ладно, убедил. Буксировщики развернулись нам навстречу, встретимся мы… — он покосился приборную доску… встретимся мы минут через пятнадцать, если не изменим скорость. За пятьдесят километров до точки рандеву имеет смысл выпустить «омары», как полагаешь?

На этот раз в «кузове» нашего грузовика ждали своего часа оба имевшихся на «Заре» буксировщика; один из них пилотировал Юрка-Кащей, в кокпите второго сидел Середа.

— Лучше немного пораньше, километров за семьдесят. — подумав, ответил я. — Разойдёмся шеренгой, на пять километров по фронту, и посмотрим, что они предпримут. В идеале — прорваться через их строй к «обручу» и расплющить чёртовы контейнеры брюхом «буханкой». Прав Волынов, на все сто прав — хватит с ними церемониться, пора действовать решительно!

— Сто девяносто километров. — прохрипел Леднёв, не отрываясь от бинокуляра. — Лёх, они не сворачивают!

Я скосил взгляд на экран радара. Так и есть — все четыре японских буксировщика идут нам навстречу, выстроившись коробочкой. В углу экрана мигали, сменяясь, цифры указателя скорости сближения.

— Уже сто сорок четыре! — напомнил о себе астрофизик. — Может, пора выпускать «омары»?

— Рано. — отозвался я. — Пусть ещё немного подойдут. Юрка, вы как?

— Полная готовность, командир. — отозвалось в наушниках.

— Стартуете с пятисекундным интервалом, без команды. Как отработают бустеры — сразу разворачивайтесь и расходитесь в противоположные стороны.

— Ясно. Они на нас отвлекутся, а ты врубай полную тягу и по центру, а прорыв! — азартно посоветовал Кащей. — Хрена лысого они вас догонят, муфлоны лабрадорские!

Я усмехнулся — откуда Юрка взял этот оборот, знакомый мне по незабвенному «Ширли-мырли?» Воистину, русский язык велик и могуч… Впрочем, он прав — если удастся проскочить сквозь строй японцев, то их буксировщики на своих хиленьких маршевых движках имеют немного шансов поспеть за шустрой «буханкой». Другое дело потом, когда придётся тормозить, маневрировать, подходить к установленным на кромке «обруча» контейнерам…

— Девяносто шесть! — голос Леднёва звенел от напряжения. Пора, Лёш, не тяни!

— Рано, рано… — процедил я сквозь зубы. — Валер, не подгоняй, а? Когда надо, тогда и отцепим. Сними лучше, гермошлем, мешается же! И за дистанцией следи…

— Уже восемьдесят! — Валера едва не рыдал.

— Вот теперь пора!

Я вдавил в пульт клавишу, приводящую в действие пиропатроны. Толчок, на экране заднего обзора замельтешили оранжевые блики — это пороховые ускорители оттолкнули «омар» подальше от грузовика.

— Четыре, три, два… — на счёте «ноль» из кузова вышел второй буксировщик. Отлетев метров на двадцать от «буханки», он отстрелил недогоревшие бустеры, ловко, на месте развернулся и плюнув сдвоенными выхлопами, ушёл под «буханку». Я ждал.