Александр Афанасьев - Время героев (Часть 3)
Патрон был в патроннике, винтовка перезаряжается автоматически. Если три гильзы – значит, в магазине осталось еще семь патронов. Боевых – в такой ситуации они не могут не быть боевыми. Восемь патронов – и один выход – у него.
Странно, но ему даже в голову не пришло взять винтовку с собой или обстрелять полицейских, чтобы они залегли и вызвали подмогу.
Подняв винтовку, Вадим прицелился с колена выше того места, где должен был быть язычок замка, преграждающий ему путь к свободе – и нажал на спуск.
Замок вынесло с первого выстрела – тяжелая снайперская пуля не подвела. В комнате запахло порохом… в ней и до этого едва заметно пахло порохом, просто Вадим этого не заметил.
Положив винтовку обратно, Вадим вышел в длинный, пустой коридор. Что это за здание, вообще? Жилое? Не похоже, все жильцы сбежались бы на выстрелы. Похоже на дрянную гостиницу или что-то в этом роде – длинный коридор и двери в нумера. В Североамериканских соединенных штатах в городах много такой вот пустующей, никому не нужной недвижимости, даже небоскребы такие есть. Но если есть коридор – значит, можно спуститься и вниз.
Он направился в конец коридора – но на полпути остановился. Слоновий топот и крики подсказали ему, что LAPD, доблестная полиция Лос-Анджелеса уже на месте.
Быстро! По строительным правилам, в любом здании должны быть две лестницы, это как минимум! Одна из них – пожарная, причем она не должна никак запираться! И если основная лестница расположена справа – следует ожидать, что пожарная будет расположена слева!
Дверь на пожарную лестницу и впрямь была слева, в конце коридора, она была закрыта на простой, приржавевший засов – щеколду, которая поддалась после второго удара. Дверь вела на лестницу – по североамериканской моде пожарная лестница была не внутри здания – а приварена к нему снаружи, она была такой широкой, чтобы пропустить двух человек с носилками.
Притворив дверь – закрыть ее снаружи было невозможно, но оставалось надеяться, что полицейские бросятся проверять открытую комнату и это даст ему немного форы, чтобы спуститься по лестнице и смотаться отсюда, оторваться от преследователей и бесследно кануть, раствориться в многомиллионном населении Лос-Анджелеса.
Не получилось. Когда он уже спрыгнул на землю, заваленную бумажным мусором и всякой дрянью – полицейский Каприс влетел в переулок и двое полицейских выскочили из него, держа оружие наготове.
– Стоять! Не двигаться!
Это были двое обычных патрульных полицейских, они патрулировали Восточный Голливуд и сейчас их бросили сюда, на подмогу, после того, как произошло убийство. Как обычно, толком ничего не объяснив – произошло какое-то убийство, на полицейской радиоволне была обычная для таких ситуаций неразбериха и какофония. Прозвучало обычное для таких случаев – подозреваемый вооружен и опасен – но сейчас они видели перед собой всего лишь тощего, растрепанного парнишку лет двадцати в мешковатой одежде. Патрульные полицейские – это не детективы из отдела убийств, и тем более не спецназовцы из легендарного SWAT. Обычные "клиенты" патрульных полицейских – это семейные дебоширы, алкоголики, распивающие спиртное в общественных местах, бродяги, мелкие воришки, хулиганы и вандалы, которые ломают общественное имущество и оставляют граффити на стенах. Для того, чтобы справиться с ними, достаточно бывает дубинки, иногда полицейского Taser, электрошокового пистолета. Настоящий пистолет обычно не требуется, вот почему один из патрульных направлял на парнишку Taser, готовый его применить, а второй подстраховывал его с пистолетом. Парнишка выглядел обычным хулиганом, который что-то украл и попался – хотя если бы полицейские знали, кто перед ними, они бы вооружились ружьем, заставили ли бы подозреваемого лечь на землю, вызвали бы SWAT и держали бы его под прицелом до приезда спецгруппы. У двадцатилетнего парнишки, который был перед ними – за плечами был сибирский скаутский отряд, поход по горам Афганистана, центр подготовки амфибийных сил Флота Тихого океана Российской Империи – а потом еще и морской антитеррористический центр САСШ. Но полицейские ничего этого не знали – перед ними был подозреваемый, которого надо было запихнуть на заднее сидение машины в наручниках и отвезти в полицейский участок – а там потом с ним пусть и разбираются.
– Не двигаться!
Парень медленно вытянул руки перед собой.
– У меня нет оружия! Я безоружен!
Полицейские уловили какой-то странный акцент – но Город Ангелов привлекает массу иммигрантов и акцент может быть какой угодно.
Полицейские производили арест не первый раз, не десятый и даже не сотый. Полицейские скомандовали парню – на колени – и он выполнил команду, опустившись на колени посреди всего этого мусора. Потом – один из них направился к парню, спрятав Тазер и сняв с пояса наручники, чтобы надеть их, второй по-прежнему страховал футов с двадцати. Первый полицейский привычно ухватился за руку парнишки, надел на нее наручники и начал заводить ее за спину, чтобы надеть наручники и на вторую руку. Он так и не понял, что произошло – мир вокруг него вдруг прокрутился с чудовищной скоростью, небо поменялось местами с землей. В следующее мгновение громыхнул выстрел…
Вадим дождался, пока полицейский наденет на его руку наручник, начнет заводить ее за спину – а потом применил специально отработанный против этого прием, имеющий в своей основе философию айкидо – используй силу противника против него самого. В течение секунды роли кардинально поменялись местами – полицейский оказался не за Вадимом, а перед ним, перекрывая цель. Спецназовец в этой ситуации начал бы стрелять, даже рискуя ранить своего – но патрульный полицейский – не спецназовец, и все на что его хватило, так это заорать – "не двигаться"! В следующее мгновение, Вадим выдернул их поясной кобуры первого полицейского пистолет и выстрелил во второго. Он мог бы выстрелить в голову и убить – но он выстрелил в солнечное сплетение, в центр массы, потому что видел – на полицейском бронежилет, и это его спасет от смерти, но удар пули в бронежилет в районе солнечного сплетения будет таким, что ошеломит копа и выведет его из строя. Копы Города Ангелов были вооружены Смит-Вессонами, полупластиковыми, сорокового калибра, детективы таскали с собой оружие по выбору – но у патрульных копов оно было стандартным. Полицейский, целящийся в него из пистолета, упал как подкошенный, Вадим ударил по голове рукой с зажатым в ней пистолетом второго полицейского, вскочил и бросился к полицейскому "перехватчику". По пути, он успел вырвать пистолет у второго, сбитого с ног полицейского – на случай, если тот быстро придет в себя и выстрелит подозреваемому в спину. Это ему удалось, и он уже почти добежал до водительской двери урчашего мотором на холостых Каприса – как вдруг со спины грохнул пистолетный выстрел – и рука Вадима странно онемела. Второй раз полицейский, стрелявший в него сверху, с пятого этажа заброшенной рабочей гостиницы выстрелить не успел – Вадим повернулся и выстрелил в него из пистолета, зажатого в левой руке, обоими руками он владел почти одинаково, в спецназе почти все были "македонцами".[52] И снова не убил, хотя на упражнении "внезапное нападение противника сзади" всегда показывал отличную оценку, попадая в бумажную голову врага с разворота. На сей раз пуля ударила совсем рядом с головой полицейского, выбив кирпичную крошку из стены – и эта крошка хлестнула полицейского по лицу и глазам. Полицейский с криком отшатнулся – и Вадим успел ввалиться в прокуренный салон Каприса. Рычаг автоматической коробки передач у этой крепкой, мощной и просторной машины находился по американской моде у рулевой колонки справа, гардемарин передвинул его в положение "задний ход" – и даванул на педаль газа, вылетая на улицу. Когда выскочили двое полицейских – у одного из них было полуавтоматическое ружье двенадцатого калибра, еще у одного – помповый карабин калибра.223 – захваченная полицейская машина уже исчезла из поля зрения. Остались только двое полицейских – один корчился на земле, не в силах прийти в себя, другой стоял на четвереньках и блевал. Третьему – у которого все лицо было иссечено кирпичной крошкой и повреждены глаза – помощь пытались оказать в коридоре.
Снайпер ушел.
Лейтенант полиции Лос-Анджелеса Митчем Ген находился в передвижном полицейском штабе у гостиницы "Бельведер", когда полицейская радиоволна донесла информацию о стрельбе неподалеку. Это привлекло внимание лейтенанта, он отвлекся от стаканчика с кофе, восьмого за день, который героически пытался проглотить и взялся за рацию.
– Сто семнадцатый, это двадцать девятый – назвал он свой позывной – что там у вас происходит…
Позывной лейтенанта – двадцать девятый, всего два знака – отражал его высокое положение в иерархии LAPD.
