Побег из волчьей пасти (СИ) - "Greko"

Кое-как сдав назад, пришелец злобно смотрел, как мы проезжаем мимо.

— Это человек из Псхо, — пояснил мне юный князь. — Уверен, он пересчитал все ремешки на наших лошадях. Парни из этого аула вечно присматривают где-что украсть!

— Псхо?

— Медовей!

Я обернулся к нахалу.

— Передай привет Маршанию!

Медовеевец нахмурился еще больше, потом лицо его разгладилось, его озарила догадка.

— Урум? — я кивнул. — Доброго пути, заговоренный!

Он приветливо помахал мне рукой. Курчок-Али не скрыл своего удивления, но расспрашивать не стал. Дорога была непростой, не стоило отвлекаться.

Нам предстояло проделать еще около восьми миль, чтобы перебраться через горную гряду, нависающую над рекой Бзыбь. Далее, речной долиной — где по суше, а где и по воде — добраться до первого аула на границе с внутренними районами Абхазии.

Расстояние было небольшим, но дорога предстояла трудная. На многих участках приходилось спешиваться и вести коней в поводу. Их копыта скользили на мокрых камнях и склизкой сырой траве. Приходилось не ехать на лошади, а тащить ее за собой. Или то и дело пересекать реку по колено в воде, чтобы обойти преграждавшие прямой путь камни, которые притащили с верховьев бурные потоки — неизбежные спутники ливней в горах.

Единственной наградой за тяжкий путь стал восхитительный вид на Бзыбь, открывшийся с гребня. Длинная извилистая голубая лента с быстро несущейся ледяной водой петляла между зеленых склонов.

За одним из поворотов реки притаился убыхский аул. О его близости свидетельствовали дымки от домашнего очага, поднимавшиеся над лесом. Сами жилища были хорошо замаскированы среди деревьев. Нас здесь ждали.

Хозяин проводил нас в большую темную кунацкую, собрал оружие и отнес в дом. Я напрягся.

— Когда так делают, это значит одно из двух: или хозяин берет на себя всю ответственность за нашу безопасность, или очень не доверяет, — объяснил мне князь, единственный, кроме Софыджа, знавший турецкий.

— И какой вариант на этот раз?

— Кто может знать до конца, что на сердце горца? — рассмеялся Курчок-Али.

Подали обед: говяжий бульон в ковшах, отварную и жареную с медом баранину, тушеных кур с подливкой из красного перца, рассыпное просо со сметаной, каймак из буйволиного молока, сладкие пирожки и еще десяток блюд. За маленькие столы усадили не всех. Софыдж, приехавшие до нас гости и уважаемые люди из аула должны были есть после нас. Остатки выносили во двор, где их разбирали домочадцы и рабы. Хозяин к еде не прикасался. Стоял в дверях, следя, чтобы у гостей все было хорошо.

Улеглись спать, подложив под голову седла. Сразу заснули мертвецким сном на тощих циновках.

Разбудили нас громкие крики. К кунацкой сбегались люди в большом числе с непонятными намерениями.

Оружия нам еще не вернули. Мы схватились за кинжалы, сбившись в кучу у двери. Просто так сдаваться мы не собирались.

— Софыдж, ты здесь? — крикнул молодой князь.

— Здесь, здесь, куда ж я денусь? — отозвался проводник.

— Ты ничего не натворил?

Хорошее дело: нам дали проводника, которому даже свои не доверяют.

— Ничего, ничего я не натворил. Из гостевого дома ни ногой!

— Уверен? — настойчиво выпытывал Курчок-Али.

— Аллахом клянусь!

— Тогда пойду выяснять, в чем дело!

Князь тяжело вздохнул и шагнул за порог. Рука его лежала на рукояти кинжала.

[1] На самом деле, если строго придираться, героя Л. Лагина звали Гассан Абдуррахман ибн Хаттаб.

[2] Древний путь через Главный Кавказский Хребет из Грузии в Аланию.

Глава 15

У подножия Эльбруса

Софыдж обиженно бормотал что-то под нос.

— Почему всегда я во всем виноват⁈ Чуть что — сразу Софыдж!

Он протиснулся поближе к двери и выглянул в дверную щелку.

— Народу много! Но без оружия! — поведал нам весь расклад. — Рассказывали мне, что был такой случай. Приехали гости в один аул. Так же, как сейчас, вдруг люди набежали. Кричали, руками махали. Гости — за кинжалы и пистолеты. Был среди них хаджи, вот и решили, что не по нраву местным мусульманин. Отправили переговорщика. Оказалось, что убили родственника хозяина дома. И весь аул сбежался выразить ему свое сочувствие. А могло бы и до стрельбы дело дойти.

На проводника сердито заворчали, предлагая заткнуться. Крики на улице усилились. Все, кто был в кунацкой, напряглись еще больше.

— Князь обратно идет! Готовьтесь! — взволновано выдал Софыдж.

Курчок-Али вошел в гостевой дом. С усмешкой стал разглядывать нашего проводника.

— Что? — не выдержал Софыдж.

— Говоришь, не виноват…

— Да что ж я сделал такого? Скажи — не томи. Всю душу вытянул…

— Ничего ты не сделал. Вопрос не в том… — князь не выдержал и захохотал. — Не сделал, а виноват!

Гости аула удивленно зашумели.

— Разве так бывает?

Софыдж растерянно оглядывался, всматриваясь в лица. Его разыгрывают? Издеваются?

Князь не стал его томить более:

— Узнали люди, что среди нас знаменитый абрек! Вот и прибежали на него посмотреть!

— Ничего не понимаю? Кто среди нас абрек? — Софыдж окончательно был повержен.

— Ты!

Все дружно захохотали, выпуская пар. Проводник глупо улыбался, не понимая, как реагировать.

— Наболтал ты лишнего вчера за столом! — объяснил князь. — Вот и вышла ошибка! Зачем придумал, что русских часовых под Келассури резал?

— Не придумал я. Немного преувеличил, да. Скот оттуда угонял.

— Разве ж ты участвовал в осаде дома владетеля Абхазии Михаила?

Софыдж снова смутился. Крыть ему явно было нечем.

До меня, наконец, дошло: ситуация та же, что и в начале XXI века. Как если бы в заштатный городишко инкогнито приехал Рональдо, а его узнали. Все бы сбежались просить автограф. Скучно в глухой провинции людям. А тут такой инфоповод! Даже если Рональдо ненастоящий.

— Я, чтобы конфуза избежать, на всякий случай объявил, что среди нас — англичанин. Теперь народ просит, чтобы вы оба людям показались. Они же живого англичанина в глаза не видели. И деды их, и отцы… Для них такая встреча — на всю зиму хватит, о чем говорить. Так что, мистер Спенсер, и ты, Софыдж, выходите во двор. Уважьте общество!

— Считаю своим долгом поддержать честь Юниона Джека! — пафосно согласился Эдмонд, вдохновлённый важностью момента. Казалось, будь у него этот самый британский флаг, он торжественно вынес бы его, чтобы водрузить на покосившийся плетень! Как американцы на Луну…

Дворяне-убыхи из нашей группы недоуменно переглянулись, когда я перевел слова англичанина. Кто этот таинственный Джек? Этот вопрос застыл в их глазах. Я не стал объяснять, потому что еле сдерживался, чтобы не заржать в полный голос.

Эдмонд и проводник вышли во двор. Крики усилились до максимума. Мы потянулись следом, купаясь в лучах чужой славы. Но рук от кинжалов не отводили. Ждали, пока хозяин, не скрывавший своей досады и смущения перед гостями, принесет нам оружие.

Спенсер не понимал, как себя вести. По-моему, до него, наконец, дошло, что он играл роль бородатой женщины из бродячего цирка. Стоял и улыбался, периодически принимая похлопывания по плечу. Хорошо хоть дело не дошло до вручения почетным гостям местной сувенирки и цветочных гирлянд.

А Софыдж поглядывал на англичанина с легкой обидой, будто он незаслуженно отнял у него кусочек счастья…

… Выехали из-за всей этой кутерьмы позже запланированного. Поэтому поспешали без остановок на передых. Наш ждала встреча с карачаевской принцессой.

К обеду достигли долины Фандра, которую разделяла надвое стремительная горная река. Проезжая мимо перекатов и порогов, нельзя было не восхититься местной красотой — голубой прозрачной водой, образующей тихие заводи после прорыва через каменные кряжи и падения с приличной высоты, мягкими обводами холмов с альпийской травой, белой отарой на высоком косогоре и снежными вершинами гор, до которых оставалась пара дней пути…

Княжна, помолвленная невеста сына Гассан-бея, была не менее прекрасна в своей ярко-красной накидке с золотым кружевом и высокой конусообразной шляпе, прикрытой платком — знака, что за нее уплачен калым. У ее служанок были высокие цилиндрические шляпы, украшенные серебряным позументом. В остальном их наряды были схожи, как и оружие за поясами.