Блондинка с розой в сердце (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

Дёрнул за шнур торшера — в комнате вспыхнул желтоватый свет.

Расположившийся на кровати человек (тот самый мужчина, которого я не так давно выбросил из вагона поезда) открыл глаза и заглянул в дуло моего пистолета.

— Здравствуй, Серый, — сказал я. — Не дёргайся. Лежи спокойно. Или я сделаю тебе во лбу третий глаз.

Глава 17

Я положил пистолет на журнальный столик, замер в шаге от металлической кровати. Рассматривал всё ещё лежавшего на кровати Серого — точнее, Арбузова Сергея Геннадьевича, прописанного в городе Семилуки Воронежской области, бездетного и неженатого (всё это я вычитал в паспорте, который нашёл в вещах Серого).

Паспорт киллера я сунул к себе в карман, где хранились паспорта Битковых. Руки Сергея Геннадьевича я связал его же кожаным ремнём. Серый (он явно помнил нашу прошлую встречу в поезде) сопротивления мне не оказал. Я отметил, что Арбузов не выглядел сейчас грозным и опасным уголовником, каким мне его описали Битковы.

Темноволосый, худощавый, с царапинами на лице, в белой майке и в полосатых семейных трусах — Серый походил бы на обычного советского рабочего, если бы не украшавшие его тело синие татуировки. Я пробежался взглядом по рисункам-регалкам на руках Серого — нахалок (позорных наколок) среди них не заметил, как не увидел я и «авторитетных» отметок.

Рассмотрел на Сером и следы падения из поезда: царапины, кровоподтёки. Вспомнил, как смялись ветви кустов под тяжестью выброшенного из вагона тела. Подумал о том, что Арбузов легко отделался при падении: он обошёлся без видимых серьёзных травм. Хотя Битковы говорили, что Серый после того падения хромал.

— Что тебе от меня надо, легавый? — спросил Серый. — Я свой срок до звонка отмотал. Ничего нового на себя не навесил. Предъявить мне нечего. Беспредел чинишь, мент. Там, в поезде, недоразумение вышло. Так мы с тобой, кажись, и разошлись краями. Нет? Или это мусорская подляна? Рассказывай уже, что тебе нужно. Или сажай в воронок. Сразу тебе говорю: я прицеп не возьму, даже не надейся.

— Александра Лебедева, — сказал я. — Журналистка. Ты принял заказ на её убийство. Мне нужен заказчик.

Арбузов приподнял брови — его лоб украсили полосы морщин.

— Какая Лебедева? — сказал Серый. — Какая мокруха? О чём ты, мент? Что за порожняк гонишь?

Он поёрзал на кровати, приподнял голову.

— Александра Лебедева, — повторил я. — Дочь генерал-майора КГБ Корецкого. Кто её заказал? Мне нужно имя заказчика.

Серый дёрнул плечами — майка на его груди перекосилась.

— Что за пурга? — сказал он. — Не врубаюсь, о чём ты, мент, говоришь. Какая Лебедева? Какой генерал? При чём тут я?

Арбузов дёрнулся, словно попытался развести спутанные у него за спиной руки.

В его глазах блеснули крохотные жёлтые точки — отражения торшера.

Я покачал головой и сказал:

— Не парь мне мозг, Серый. Я к тебе сюда не чифирнуть заглянул. Я пришёл к тебе по делу. Моё дело: обезопасить генеральскую дочку. И первым делом я устраню киллера. То есть тебя, Серый. Затем разыщу того, кто заказал убийство Лебедевой. Заказчика я обязательно найду. Тут без вопросов. Не сомневайся. А вот с тобой возможны варианты. Валить тебя не обязательно. Здесь есть поле для манёвра. Врубаешься, Серый?

Я поправил на руках перчатки — заметил, что Арбузов ухмыльнулся.

— Врубаюсь, — ответил Серый. — Западло ты задумал, легавый.

Он сощурил глаза. Свет торшера мигнул, на мгновение погрузив комнату во мрак.

Мне показалось, что у Арбузова дрогнуло веко под правым глазом.

— Мы сейчас не в поезде, Серый, — сказал я. — Лишних глаз и ушей тут нет. Спешить мне некуда. Ты не наивный юноша, Серый. Да и фантазия у тебя, я верю, хорошая. Ты прекрасно представляешь, какие чудеса творят в умелых руках утюг и молоток. Уверяю тебя: после правильной обработки ты выдашь мне не только имя заказчика убийства. Ты вспомнишь стихи Пушкина и Лермонтова, которые учил в средней школе.

Арбузов хмыкнул. Поёрзал на кровати.

— Не бери меня на понт, легавый, — сказал он. — Я тебе не первоходка.

— Да какие уж тут понты, Серый?

Я покачал головой и сообщил:

— Браслеты я на тебя не надел, как видишь. Право на адвоката я тебе не предоставлю. Сейчас я заткну тебе вон тем полотенцем рот. И следующий наш разговор состоится через полчаса. Когда ты станешь не таким улыбчивым и отчаянным. Все люди ломаются, Серый. От крепости характера зависит только срок их обработки и состояние их организма перед неминуемым признанием. Неминуемым, Серый. Проверим?

Я снял жилет, повесил его на спинку стула — не спускал глаз с лица Арбузова. Взял со стола полотенце.

Арбузов нахмурил брови.

— Это беспредел, легавый, — сказал он. — Это не по закону.

Я кивнул и ответил:

— Полный беспредел, Серый. Тут я с тобой согласен. Но так уж легла карта. У меня карт-бланш на любые действия, Серый. Тут важен только конечный результат. Я его обеспечу, не сомневайся. Кожу с тебя по лоскутку спущу. Медленно и осторожно, чтобы ты не сдох раньше времени. Каждую твою рану я утюгом прижгу. Каждую кость на твоих руках и ногах превращу в труху. Мне важно, Серый, чтобы ты заговорил…

Я пожал плечами.

— … Всё остальное значения не имеет. Мне абсолютно наплевать, во что ты превратишься после нашего общения. Свою задачу я тебе обрисовал. В средствах воздействия на тебя я не ограничен. Мне нужно имя человека, заказавшего убийство журналистки Александры Лебедевой. И полная доказуха в придачу к твоим словам. Чтобы я ни на грамм не усомнился в правдивости твоих слов, Серый. Понимаешь?

Я подошёл к Арбузову, скрутил в руках полотенце — Сергей Геннадьевич отпрянул от меня, упёрся затылком в спинку кровати.

— Ничего личного, Серый, как говорят в американских фильмах. Только бизнес. Мой бизнес сейчас — это ты. Времени у меня полно. Потому что киллер уже обезврежен. Заказчик на какое-то время притихнет. Ведь так? Я думаю, у меня есть в запасе примерно неделя. Эта неделя тебе очень не понравится. Понимаешь? Долгая неделя для тебя будет. Но у меня есть не только кнут, Серый. Сечёшь? Ведь существует и пряник.

Я потряс скрученным полотенцем, пока ещё не превращённым в кляп.

Сергей отвёл взгляд от полотенца, поднял на меня глаза.

— Что я получу взамен? — спросил он. — Если…

Арбузов замолчал. Он пристально смотрел мне в лицо.

Я улыбнулся и ответил:

— Ты получишь жизнь, Серый. А ещё я дам тебе несколько часов свободы, прежде чем передам информацию о тебе людям генерала Корецкого. Но свободу получишь только после того, как я узнаю имя заказчика и проверю твои слова. Как ты воспользуешься форой — это уже твоё дело. Если тебя поймают, то ты всего лишь отправишься за решётку. Повод генерал найдёт, не сомневаюсь. Но ты уже не первоходка, Серый. Да и срок ты получишь несерьёзный. Выйдешь через год-два по УДО или по амнистии — ерунда.

Я развёл руками. На стене метнулись в стороны тени. На окне (за кроватью) едва заметно покачнулась тюлевая штора.

Арбузов заскрежетал зубами.

— Что выберешь, Серый? — спросил я.

— Ну и гад же ты… мент, — произнёс Сергей Геннадьевич. — Ладно…

Небо за окном уже почти час как запестрело алыми красками рассвета.

Связанный по рукам и ногам Серый прервал телефонный разговор, откинулся на подушку.

Я положил телефонную трубку на рычаги.

— Сегодня в шесть вечера, — сказал Арбузов, — я встречусь с ним на улице Гончарная, что неподалёку от Московского вокзала. Он будет ждать меня там, около пятого дома. Сам приедет. Так он сказал. Сядет ко мне в машину. Так мы с ним договорились, ты сам всё слышал. Предъявлю ему трофей, если ты мне его принесёшь. Возьму у него деньги. Всё чин чинарём. Сам на это посмотришь. И разойдёмся с тобой краями. Так, мент? Какие ещё доказательства тебе нужны?

Серый дёрнулся. Пружины кровати под ним заскрипели.

— Развяжи меня, — сказал он. — Руки затекли. И отлить хочу.