Сергей Шхиян - Боги не дремлют
Горенка была пуста, только под одним из двух окон лежали два сенных тюфяка. Я с трудом протиснулся в лаз и сразу же пошел к окну. Пахло в комнатке так же, как вчера ночью от старухи с колокольчиком. Это было странно, привидения, как мне казалось, не пахнут нищей старостью.
Сверху половина двора была видна как на ладони. Однако ничего подозрительного там не оказалось. Я перешел к другому окну. Через него были видны ворота и подход к дому. Там тоже никого не было. Делать в тереме больше было нечего, и я собрался вернуться вниз, но заметил висящий на вбитом в стену гвозде, колокольчик. Я его снял и позвонил, звук у него оказался тот же, что я слышал ночью. Это было не менее странно, чем специфический старческий запах. Приведения свои причиндалы на стены не вешают!
— Во дворе никого не видно, — сказал я Матильде, возвратившись в залу, — но в доме явно кто-то есть и не бестелесный. Нужно тут все обыскать…
— Погоди, — прошептала она, указывая пальцем на входную дверь, — там кто-то есть, я слышала, как там скребутся.
Мы с ней на цыпочках прошли в сени и прижались щеками к полотну двери. Однако ничего кроме собственного дыхания я не услышал. Так мы простояли несколько минут, потом снаружи что-то брякнуло. Тот же звук, видимо, услышала Матильда и предупредительно подняла вверх указательный палец.
Я жестом позвал ее вернуться в залу, и мы на цыпочках ушли из сеней.
— Ждут, когда мы выйдем, — сказал я. — Жаль, сверху не видно, сколько их там. Ладно, пока они сюда не лезут, я еще раз обыщу дом.
— Ты, правда, думаешь, что тут кроме нас еще кто-то есть? Все же двери на запорах!
Я еще раз, подробно, рассказал о бестелесной девушке и старухе с колокольчиком. Вытащил его из кармана и тихонько встряхнул. Послышался тихий мелодичный звон.
— Я тоже его слышала, — задумчиво сказала Матильда, — только решила, что звон мне снится.
— Похоже, что они прячутся в доме. Думаю, в тереме не просто так лежат тюфяки, к тому же там пахнет старухой. Нужно искать подполье, больше им укрыться негде.
Как всегда бывает, если есть цель, то все оказывается проще, чем представляется. На лаз в подполье мы наткнулись почти у себя под ногами. Полы в доме были сделаны из широких плах, и незаметный люк в подполье находился в самом дальнем углу. На нем не было кольца, видимо, потому мы и не обратили на прорезь в полу внимание. Открыть его оказалось непросто, нечем его было подцепить доски. Пришлось всовывать в щель кончик кинжала с риском его обломить. Однако все обошлось. Я откинул крышку и крикнул в черную духоту:
— Эй! Я вас вижу, вылезайте наверх!
Сначала никто не отозвался. Пришлось повторить приглашение в более грубой и категоричной форме. После этого там послышался женский плач.
— Выходите, — позвал я, — мы вам ничего плохого не сделаем!
Нам поверили и обе ночные гостьи, боязливо поднялись в залу. Вид при дневном освещении у них оказался совсем не таинственный, обычная старуха и худенькая девушка лет двадцати с тупым, бессмысленным взглядом.
Бабка тихонько подвывала и, не переставая кланялась, девушка с тупым равнодушием смотрела на нас, никак не проявляя своего отношения к происходящему.
— Пощадите, родимые, — умильно заглядывая нам в лица, попросила старуха. — Не обижайте сирот!
— Бабушка, кто хозяин этого дама? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал ласково.
— И-и-и-и… — завела она, продолжая отвешивать земные поклоны.
Больше я вопросов не задавал. С первого взгляда стало понятно, что толку от них мы все равно не добьемся, только зря потеряем время. Непонятно было другое, что теперь с ними делать. Похоже, эти женщины здесь жили постоянно, и если я, как намеревался, сожгу усадьбу, они окажутся у меня на шее.
— Настоящие юродивые, — тихо сказала мне Матильда, с первого взгляда, оценив новых персонажей.
Я сам как-то прикидывался юродивым, имел о «предмете разговора» какое-то представление, потому в явное безумие этих женщин не поверил.
— Побудь с ними, только смотри за ними в оба, — попросил я, — а я спущусь и проверю, что там внизу.
Пока я от лампадки зажигал свечу, старуха своим плачем завела девушку, и они начали рыдать вдвоем. Матильде это не понравилось, она отошла к окну и смотрела во двор.
— Ты будь осторожнее, — попросил я, — мало ли что им придет в голову. Если что — стреляй.
Матильда согласно кивнула, и я спустился вниз. Здесь было душно, пахло затхлостью, сыростью и древесным грибком. Подполье оказалось небольшое, но любопытное. Главной его достопримечательностью была запертая на замок дверка, врезанная в фундамент, она вела, скорее всего, за пределы строения.
— Ну, что там? — спросила сверху Матильда.
— Похоже, здесь подземный ход, — ответил я. — Только вход в него заперт, а мне нечем открыть замок.
Замок на дверке был простой, но мощный, сломать или отпереть его без инструментов было нереально. Я посветил свечой по углам, надеясь найти что-нибудь вроде трубы или лома. Там ничего подходящего не оказалось.
— Посмотри, может быть, ключ лежит на притолоке, — посоветовала Матильда, заглядывая в люк.
Совет был дельный, и я обшарил притолоку. На ней нашлись кремень и трут, но ключа не оказалось. Пришлось оставить мысль выбраться из дома через подземный лаз. Я выбрался наружу, и мы устроили «военный совет».
— У нас достаточно оружия, откроем дверь, и подождем, когда они войдут, — предложил я, — и я стразу стреляю из мушкетона…
— Не знаю, делай как лучше, я в войне ничего не понимаю, — честно признался второй участник совещания.
Я пытался казаться уверенным в себе, но понимал, что не знаю, что делать дальше. Трудно воевать непонятно с кем. Противников могла быть слишком много для четырех выстрелов, которыми мы располагали. Они могли быть лучше нас вооружены, да и сам дом был слишком загадочен. Короче говоря, я строил ни на чем не основанные предположения, и не знал на что решиться.
Все это время обе наши «пленницы» продолжали, что называется, «выть», действуя на нервы и так достаточно напряженные. Я попробовал на них прикрикнуть, но только зря напугал. Они со страху завопили так, что у меня заныли зубы. Сражаться в таких условиях было совершенно невозможно.
— Ладно, открываем двери, — все-таки решил я. — Отодвинь засовы и сразу беги в зал.
Матильда кивнула и подошла к дверям. Я встал в метре от двери и почти упер в нее дуло мушкетона. Он был заряжен мощным пороховым зарядом, четырьмя пулями и тому, кто окажется на траектории выстрела, должно было очень не повезти.
— Готово, отпирай! — тихо скомандовал я. Француженка начала отодвигать первый засов, но его заело и у нее ничего не получилось. Как обычно делают многие женщины, когда что-то заедает, она сразу начала стенать и пытаться плечом выставить дверь.
Пришлось мне приставить ружье к стене и разбираться с запорами самому. Вчера засов задвинулся легко теперь же его почему-то заклинило. Я попробовал сдвинуть второй засов, но и он оказался зажат. Стало понятно, что дверь специально перекосили снаружи, чтобы мы не смогли выйти. Это давало хоть какую-то информацию о наших противниках. Они пытались заставить нас остаться внутри.
Такая тактика показалась мне достаточно странной. На первом этаже были довольно большие окна, и, при нужде, можно было вылезти наружу через них. Одно из окон я уже открывал вчера, когда готовил выход на всякий пожарный случай, Впрочем, вылезать через окно днем я не собирался, если нас снаружи ждет засада, то мы бы оказались отличной мишенью.
— Они нас заперли снаружи, — объяснил я Матильде, — значит, боятся, что мы выйдем.
— А что если засов чем-нибудь подцепить? — подала она типично женский совет. — Ты же открыл так подполье.
— Не получится, теперь его можно только выбить, — отверг я неосуществимый вариант. — А если я начну по нему стучать, они сразу услышат.
— Ну и пусть слышат, — хладнокровно сказала француженка. — Ты ведь все равно собирался их сюда заманить.
— Нельзя дать им возможность подготовиться. Мы же не знаем, сколько там человек и какое у них оружие. Впрочем, можно попробовать…
Я несколько раз стукнул рукояткой пистолета по языку засова, и он слегка сдвинулся с места. Но тут наши тетки так пронзительно закричали, что я не выдержал и бросился в залу. Они стояли рядком как раз напротив двери и вопили, будто по заказу.
— Молчать! Зарублю! — делая бешеные глаза, закричал я, и для наглядности выхватил саблю из ножен.
И сразу наступила тишина. Я даже не сразу поверил, что женщины замолчали, и еще несколько раз открыл рот, собираясь продолжить «психическую атаку», но нужды в этом больше не было. Старуха еще молча плакала, размазывая слезы по морщинистому лицу, а странная девушка отерла слезы ладонями и смотрела на меня вполне осмысленными глазами.
