Иван Евграшин - Стальной Лев Революции. Начало
- Теперь понятно, Лев Давидович. Я вынужден признать, что Вы совершенно правы, а товарищ Фрунзе очень верно заметил, что такие вопросы лучше всего обсуждать наедине. Я согласен приступить к детальной разработке указанного Вами оперативного плана, товарищ Предреввоенсовета.
- Отлично, Александр Александрович. А Вы что скажете, товарищ Фрунзе?
Михаил Васильевич согласился, но выразил сомнение, что после того как его армия ворвется в Челябинск, у него будет достаточно сил, чтобы из их можно было выделить Особую группу для захвата золотого запаса в Омске.
- Этот вопрос мы урегулируем с товарищем Дзержинским. Я думаю, что это соединение будет формироваться особо, с привлечением чекистов, и до момента захвата Челябинска, находиться в тылу. Единственный вопрос, который возникает - Кому передать командование Четвертой армией после занятия Челябинска?
Ответил Самойло.
- Найдем хорошего командира, товарищ Троцкий, пока что назначим его заместителем товарища Фрунзе, потом передадим ему командование армией. Предлагаю товарища Зайончковского, как прекрасного командира и грамотного специалиста. Вторая Ударная армия пока существует только в проекте, а специалист не у дела.
- Хорошо, Александр Александрович. Я попрошу Вас составить подробную докладную записку для меня и заняться разработкой операции, - Лев Давидович повернулся к Фрунзе. - Михаил Васильевич, Вы согласны с предложенным планом действий?
- Согласен, товарищ Председатель Реввоенсовета. Приложу все усилия для осуществления задуманного.
- Вот и отлично, - я опять улыбнулся. – Есть еще какие-то вопросы?
Вопросы были, но несущественные. Через некоторое время Фрунзе и Самойло вернулись в вагон к остальным военспецам и приняли деятельное участие в работе. Все это продолжалось практически до самого утра следующего дня. К 4:00 основные выкладки и рекомендации были готовы. Бывшие офицеры разработали как новый оперативный план, с учетом последних замечаний, так и приказы по оперативному развертыванию частей Южной Ударной группы Восточного фронта, как они сами договорились называть ударную группировку.
В пять часов утра поезд-штаб Троцкого тронулся по направлению к Бугульме.
Я уезжал из Казани со спокойной душой. Мой план наконец-то обрел видимые очертания.
Глава 13.
18 декабря 1918 года. Станция Чусовая. Горнозаводская ветка. 16:00
Андрон Селиванов, тот самый, рыжий солдат, которому Троцкий вручил свой браунинг и который едва не сбил Сталина на железнодорожных путях в Перми, сидел на мобилизационном пункте армии Колчака в Горнозаводске и, по большому счету, был доволен своим положением. Он был сыт, одет в зимнее обмундирование, которое он получил еще в Перми от Красных и, что самое главное, его сапоги были при нем.
Так получилось, что по прибытии в Пермь, его, как и многих других мобилизованных солдат, сразу отправили на пополнение обескровленных частей Двадцать девятой дивизии. Таким образом, Селиванов и оказался в составе частей, которые проводили контратаку на станцию Калино 14 декабря 1918 года.
Контрудар был проведен очень удачно. Солдаты передвигались на санях, поэтому наступление и отступление Красных были молниеносны. Андрон слышал, что побили множество солдат и захватили бронепоезд. Во время отступления со станции, рядом с санями, на которых ехали бойцы, разорвался снаряд и несильно контуженный близким разрывом Селиванов выпал из саней. Когда он пришел в себя, то обнаружил, что его товарищи отступили, оставив его в поле, то ли не заметили, а может просто решили не возвращаться, посчитав убитым или испугавшись остановиться.
Неприятность произошла на самой окраине станции, которую уже заняли белогвардейцы. Сейчас Андрон наблюдал за тем, как к нему приближается цепь солдат.
«Хорошо, что не казаки. Казачки точно шкуру спустят, не спросив фамилии», - подумал Селиванов и, подняв руки, пошел сдаваться. Умирать за кого бы то ни было, он совершенно не собирался. Однако в уме смекнул, что можно сказать, будто бы специально свалился с саней, для того чтобы не воевать за Красных. Тем более что это выглядело очень правдоподобно, так как, в силу то ли обстоятельств, то ли привычки, винтовку он умудрился не потерять.
«Главное, чтобы большевики не узнали, что в плен пришел сам, да еще и с оружием. Тады и расстрелять могут, ежели попадусь им обратно. Ну да ладно. Бог не выдаст, свинья не съест, а коли, живы будем так и не помрем. Еще бы хорошо, чтобы офицер попался не из молоденьких. Лучше постарше. Молодые больно рьяные, понимают мало, а вот приказать раздеть, да запороть шомполами, могут».
Вот с такими мыслями он и шел сдаваться.
Сдался.
Селиванову повезло, и солдаты попались хорошие, такие же сибирские мужики, как и он, да и офицеру было не двадцать лет, а под сорок. Когда Андрона подвели к офицеру, тот спросил, - Кто таков?
- Рядовой Девятого гренадерского Сибирского генерал-фельдмаршала Великого Князя Николая Николаевича Старшего полка, Андрон Селиванов, Ваше благородие!
- Что же ты, собака такая, против нас воевать удумал? Розг захотелось? Отвечай!
- Никак нет, Ваше благородие, был мобилизован большевиками, при отступлении спрыгнул с саней вместе с оружием.
Селиванов уже пришел в себя и выглядел очень браво, держался молодцом.
Офицер некоторое время его разглядывал, потом усмехнулся.
- Вижу, не врешь. Пока побудешь при моей роте, а как тут разберемся, отправлю тебя на мобилизационный пункт. Пусть там разбираются, кто ты есть.
- Слушаю, Ваше благородие. Разрешите выполнять?
- Ефрейтор Егоров! – на возглас к офицеру подскочил бородатый нижний чин. - Вот ты где. Определи этого солдата пока к себе, да присматривай за ним хорошо, оружие не отбирать. После того как закончим дело, отправишь его по команде в тыл, на ближайший мобилизационный пункт. Все ясно?
- Так точно, Ваше благородие! Разрешите исполнять?
- Разрешаю, ефрейтор. Идите.
Вот так Селиванов и оказался на Чусовой. Его это устраивало. Теперь он думал о том, что он стал еще ближе к родному дому и о том, что было бы хорошо получить какое ни то, лучше бы конечно, легкое ранение и отправиться еще дальше в тыл.
«Хорошо, что сапоги не отняли. Повезло мне с тем офицером. Ох, повезло».
19 декабря 1918 года.
Кунгурский уезд. Деревня Малая Бартымка. 10:30.
Селиванова распределили в Первый отдельный Сибирский штурмовой батальон, составленный из частей первого Томского пехотного полка и Томской добровольческой дружины. Батальон был придан Первому Средне-Сибирскому стрелковому корпусу, который вел бои на Гороблагодатском тракте.
17 декабря были захвачены деревни Верхние и Нижние Исады и колчаковцы, получив пополнение для потрепанных в боях частей, возобновили наступление севернее железной дороги Екатеринбург – Кунгур.
Полурота, в которую определили Андрона, получила приказ проверить деревню Малая Бартымка, которая находилась на левом берегу реки Бартым, недалеко от деревни Сосновка, но в стороне от дороги Нижние Исады – Копчиково.
Деревня была небольшая, дворов около тридцати и необходимо было выяснить, есть ли там красные.
Дозоры двигались по заснеженному лесу вдоль дороги, по которой передвигалась полурота. Андрон был в головном. Подходя к деревне, солдаты почувствовали запах гари. Младший унтер-офицер, командовавший дозором, приказал выходить на опушку леса перед деревней очень осторожно и послал к командиру солдата с докладом.
Когда дозор вышел на опушку леса перед деревней, солдаты увидели, что большая часть деревни – пепелище, хотя некоторые дома еще догорают. Никакого движения на пожарище не было. Однако, через некоторое время, немного левее, на другом берегу реки Бартым, показался дозор, который тоже продвигался в сторону деревни и уже начал переходить по льду замершую реку.
Солдаты передового дозора колчаковцев некоторое время наблюдали за деревней, ожидая действий красных, принадлежность появившихся солдат сомнений не возникала.
Незадолго до того как подошла вся полурота, дозорные большевиков опрометью выбежали из деревни и, остановившись за левой околицей Малой Бартымки, принялись что-то горячо обсуждать. После чего, один из дозорных направился на другой берег реки.
Андрон наблюдал за суетой большевиков и совершенно не понимал, что происходит.
Через некоторое время силы красных начали переходить реку. Как раз в этот момент до расположения дозорных добрался подпоручик Михеев. Совместными усилиями насчитали одного всадника, видимо командира, и около пятидесяти солдат при двух «Максимах» на салазках, что как раз соответствовало штату полуроты. Силы, таким образом, были равны. В подчинении подпоручика Михеева было пятьдесят пять солдат и два пулемета «Максим» на санях.
