Иван Евграшин - Стальной Лев Революции. Начало
- В общем, все именно так, Лев Давидович, - Снесарев удивленно посмотрел сначала на меня, а потом на Свечина. Он явно не ожидал столь откровенного высказывания от Предреввоенсовета и сейчас не знал, что ему сказать и как себя вести в такой ситуации. - Мы с Андреем Андреевичем как раз это и обсуждали.
- Присаживайтесь, Андрей Евгеньевич. Вы абсолютно правы, как и товарищ Свечин. На самом деле ничего сверхъестественного нет. Я, как Предреввоенсовета, обязан разбираться в военных вопросах хотя бы на уровне военного училища. Поэтому я взял себе за труд ознакомиться с работами и статьями последнего периода, посвященными вопросам военной стратегии, операции и тактики. Таким образом, я в принципе только несколько развил, в силу своего понимания, в том числе и Ваши, товарищ Снесарев, теоретические разработки. С не меньшим интересом я прочитал и статьи товарища Свечина. Так что я просто повторяю ваши с ним слова и не более того. Согласны, Андрей Андреевич? Вы ведь тоже не ожидали подтверждения Ваших выкладок из моих уст? Только не вставайте, прошу Вас, - я повернулся к недавнему оппоненту Снесарева. Свечин очень внимательно слушал меня. Он начал вставать, но, выполняя указание мое, опустился на стул.
- Вы правы, Лев Давидович. Именно это нас и удивило. Наш спор с Андреем Евгеньевичем носил скорее теоретический характер. Практически мы с Вами согласны.
- Вот и прекрасно, товарищ Снесарев. Я считаю, что не стоит удивляться тому, что Председатель Реввоенсовета Республики обратил внимание на работы прекрасных военных специалистов, которыми вы являетесь, и не просто принял их к сведению, а предоставляет вам возможность претворить все эти наработки в жизнь. Это у вас знания, товарищи командиры, а то, что я это, наконец, заметил, говорит только о том, что я понял настоятельную необходимость перехода от болтовни и бессмысленного расхода сил, к развитию теории и практики военной науки. Так что это я должен сказать вам всем спасибо, а не вы мне.
На лицах военных специалистов, поначалу достаточно недоверчивых, все отчетливее появлялось понимание того, что им, просто-напросто, дают возможность работать по специальности, и не только не будут мешать, а собираются помогать всеми силами.
- Таким образом, если вы не против этого я предлагаю закончить обсуждение моей несостоявшейся гениальности, забыть про нее и перейти к вопросам более насущным. Например, обсудить оперативный план, составленный товарищем Шапошниковым. Товарищ Самойло, - я посмотрел на вновь назначенного заместителя Главкома. - Как старший среди присутствующих по должности, Вы не против этого предложения? Или еще есть какие-то вопросы по тому, что я уже сказал?
Самойло оглядел военных специалистов и, видимо не найдя на их лицах таких вопросов, ответил, - Вопросов нет, Лев Давидович. Вы правы, давайте переходить к делу. Я думаю, что начнет товарищ Бонч-Бруевич, - Александр Александрович немного замялся, но договорил, - И еще одно, товарищ Троцкий. Разрешите нам все-таки вставать во время доклада. Это привычка и мы, как бывшие офицеры, чувствуем себя неудобно, докладывая сидя.
«Интересно, - подумал я про себя. - Это он специально меня проверяет на то, не откажусь ли я от своих предыдущих слов или непроизвольно так получилось? С другой стороны пусть проверяет, об этом говорит и выбор первого докладчика. Кому как не брату известного революционера принять на себя удар, если он конечно последует?»
- Делайте как Вам удобно, товарищи. Товарищ Бонч-Бруевич, если готовы, то начинайте.
Михаил Дмитриевич поднялся и несколько скованно начал.
- Товарищ Троцкий, я ознакомился с планом, предложенным Вами и разработанным в деталях товарищем Шапошниковым. У меня есть некоторые замечания по существу, а именно. Предлагаемая Вами структура Ударной армии теоретически верна, как верно и то, что есть настоятельная необходимость в создании штаба этой армии. Однако мы физически не успеем внедрить и применить эту теоретическую разработку в предстоящей операции. Созданием такого штаба сейчас мы только запутаем сложившуюся структуру командования и создадим проблемы в управлении наступления. Слишком мало времени, Вы нам отводите для создания этой структуры, - Бонч-Бруевич посмотрел на меня, ожидая возражений. Я не выказывал какого-либо возмущения, а просто внимательно слушал доклад.
- Таким образом, я предлагаю оставить нынешнюю структуру управления, слегка ее дополнив. Предложенную Вами идею, Лев Давидович, предлагаю воплотить полностью при создании Второй Ударной армии на Южном фронте.
- Хорошо, Михаил Дмитриевич. Вы правы и времени действительно очень мало. Кроме того, давайте оперировать более удобными для Вас понятиями – фронт, армия, корпус, дивизия. Это позволит нам исключить недопонимание, так как некоторые наши армии на данный момент не дотягивают до корпусов, прошедшей Великой войны. Что Вы конкретно предлагаете?
- Я предлагаю назначить командующим ударной группировкой, которую мы условно будем называть Ударной армией, командующего Восточным фронтом товарища Каменева и переориентировать его штаб на выполнение этой задачи. Таким образом, мы не разрушим сложившуюся структуру управления, а только укрепим ее. Кроме того, Каменев отличный военачальник, который прекрасно справиться с задачей управления Ударной армией и он в курсе положения всего фронта, ему не надо вникать в обстановку, - Бонч-Бруевич сделал небольшую паузу и, посмотрев на Фрунзе, продолжил, - Я уверен в том что, присутствующий здесь, товарищ Фрунзе будет отличным командующим. Но предлагаю назначить Михаила Васильевича командовать четвертой армией, которая будет нашим главным ударным корпусом на острие основного удара в направлении Уфа-Златоуст-Челябинск. Самая сложная задача, которая будет стоять перед Ударной армией – взятие Златоуста, и товарищ Фрунзе согласился, что ему лучше принять на себя командование на самом сложном направлении. Этот вопрос мы уже обсудили с Михаилом Васильевичем.
- Это так, товарищ Фрунзе? – спросил я у Михаила Васильевича. Тот ответил практически сразу.
- Лев Давидович, я могу исполнить задуманное, но я считаю, что сейчас не готов к командованию всей Ударной армией, товарищ Бонч-Бруевич аргументировано убедил меня в этом и я согласен, что это преждевременное назначение и товарищ Каменев действительно лучше меня исполнит задуманное. Считаю, что не стоит нарушать управление войсками, вводить новую должность для меня и формировать новый штаб. Я согласен командовать Четвертой армией на острие главного удара всей группировки.
- Тогда я прикажу подготовить соответствующий приказ о Вашем назначении, товарищ Фрунзе. Я прошу у Вас извинения за несколько поспешно отданные мною приказания и уверен, что Вы еще станете командующим Ударной армией, так как на Сергея Сергеевича у меня другие планы, но я подожду с их реализацией до момента окончания этой кампании. Если против кандидатуры товарища Каменева возражений нет, то я утверждаю его в должности командующего Ударной группировкой, которая переводится в подчинение штаба Восточного фронта и лично Сергея Сергеевича.
Возражений не последовало.
- Товарищ Бонч-Бруевич, у Вас есть еще принципиальные возражения или замечания?
- Нет, Лев Давидович, таких больше не имею. Все остальные замечания исключительно рабочие и не требуют Вашего непосредственного вмешательства.
- Прекрасно. Тогда присаживайтесь, Михаил Дмитриевич.
Дождавшись пока новый начальник управления военной инспекции и заместитель начальника штаба РВС сядет, я обратился к военспецам.
- Товарищи, этот вопрос решен. Какие еще будут замечания и предложения по существу?
Товарищ Лебедев, у Вас есть что сказать?
Вновь назначенный начальник Полевого штаба поднялся и достаточно уверенно начал говорить.
- Есть, товарищ Предреввоенсовета. Мы обсудили с товарищами… командирами, - он явно хотел сказать «офицерами», но опомнился, и осталась только маленькая пауза, - создавшееся положение и пришли к выводу, что необходим вспомогательный удар в направлении на Миасс. Таким образом, мы не дадим возможности противнику создать группировку для контратаки нашей армии, создадим напряжение и не позволим перебросить Колчаку силы для организации отпора.
- Принято, товарищ Лебедев. Вы правы. В своем стремлении собрать как можно большую ударную силу, я этот момент упустил из вида. Как бы там ни было, недооценивать колчаковцев не стоит, поэтому я согласен с Вашим замечанием.
- У меня все, Лев Давидович. Остальные вопросы, скорее рабочие и они больше к товарищу Шапошникову.
- Хорошо, Павел Павлович. Можете присаживаться. Кто следующий?
После Лебедева выступил Самойло, после него и все остальные высказали свое мнение. Лейтмотивом всех выступлений была хорошая идея, которую предложил Предреввоенсовета и некоторая недоработка в плане реализации этой идеи. Каждый из командиров высказал свои замечания и пожелания по существу. Наконец, все высказались.
