Виктор Зайцев - Прикамская попытка – 2
— Ерофей, давай договоримся по границам между нами, чтобы наши охотники к вам не заходили, а твои казаки наших тунгусов не трогали. Соседи вы добрые, глядишь, поможем друг другу в тяжёлые времена, но, договоримся о границе сразу.
— Дело говоришь, давай карту, — Подкова вытащил замусоленный лоскут когда-то белой ткани, с нарисованным побережьем от Охотска до Владивостока.
Я сходил за нашими грубыми картами, мы сели измерять расстояния и обговаривать границы. Получаса нам хватило, чтобы согласовать свои территории. Казаки обязались ближе ста вёрст к Уссури по Амуру и тайге не подходить. А побережье между нашим городом и устьем Амура мы разделили пополам, решив точную границу провести позднее, когда выберем приметный ориентир. От побережья линия границы шла к месту впадения Уссури в Амур, вернее, на сто вёрст ниже по течению Амура. Границу по северному берегу Амура мы не стали смотреть, туда своих людей я не собирался отправлять. Едва согласовали границы, расписавшись на двух одинаковых экземплярах, по одному каждой из сторон, казаки принесли меха. Ими они честно расплатились за полученное оружие, по уговорённым ценам. Затем купили две тысячи патронов к своим ружьям, уже по новой, дальневосточной цене. Однако, меха у казаков я решил принимать по выгодным для них расценкам. По пятьдесят рублей за шкурку соболя, столько же мы платили нашим охотникам. Атаман сразу оценил наш подход и обещал всю пушнину сбывать исключительно нам. Ещё бы, в Охотске и за двадцать рублей соболя не продашь.
— Нам бы, воевода, ружей твоих купить, полсотни, — Подкова погладил свою «Лушу», — шибко добрые ружья, лёгкие и удобные. Давай, обговорим цену.
— Увы, дорогой, ружей мы не делаем, железа найти не можем. Если дальше так пойдёт, и патронов тебе не продадим, себе не останется. — Я откровенно лукавил, на складе у нас хранились триста с лишним ружей и полсотни помповиков. Их мы придерживали для вооружения прибывающих поселенцев, торговать оружием, по крайней мере, до организации собственного производства, я не собирался. Никакая прибыль не заменит безопасность наших людей. Объяснять всё это атаману не было необходимости.
— Поди его и нет здесь, надо с Алтайских заводов везти?
— Нет, знаю точно, железо есть, просто за год не нашли. Твои ребята помогли бы, глядишь, быстрее управимся, как?
— Так, мои казаки в рудах не разбираются, какая от них помощь будет?
— Очень простая, где заметят камни тяжёлые или разноцветные, кусок небольшой отбить и нам принести, только место запомнить надо, лучше записать. В другой раз за патронами приедешь, эти камни с записками привези, хоть сто штук или больше. Найдём по этим камням полезный рудник, обещаю ружьё подарить тому, кто камень добудет. Да и вам выгода прямая, ружья начнём делать, первые покупатели вы будете. Железную руду можно даже с корабля найти, запомнить места, где у берега стрелка компаса крутится, матка, по-вашему. Эти места запомнить и нам показать, там наверняка железо есть.
— Матка, говоришь, крутится, — задумался Ерофей, — проплывали мы такое место, верстах в шестидесяти от вашего острога. Там стрелка крутилась, как оглашенная, место показать могу.
— Что ж ты молчал, — я едва не подпрыгнул, — сейчас с тобой своих людей отправлю, высадите их в том месте. Через полчаса они будут у твоих шлюпов.
По моей просьбе, казаки отправились на север сразу, как приняли на борт десяток наших ребят, обученных основам геологии. Моё острое желание найти железо совпало со стремлением атамана не оставлять своих казаков в городе. Скорее всего, Подкова опасался конфликтов между его и нашими людьми. Пока мы были казакам нужнее, чем они нам. Хотя, меха, полученные от наших соседей, в столице потянут не меньше пятидесяти тысяч рублей серебром, за вычетом стоимости проданных припасов.
Не зря мы рискнули довериться Подкове в Таракановке, не зря. Вслед за отплывшими рудознатцами по берегу на следующий день мы отправили три фургона с рабочими и инструментом, взрывчаткой. Если парни найдут выходы железной руды, нужно быстро оценить объём и начать разработку, скоро осень. До зимы надо наработать, как можно больший запас руды, вдруг зимой не сможем организовать добычу и доставку, так запасы на зиму подготовим. Чтобы наши печи не простаивали под снегом. Почему-то, я не сомневался в скором обнаружении железной руды, и просчитал необходимое количество угля, транспорта и рабочих, для выплавки чугуна в домне с дальнейшей переделкой в железо. Расчёты пришлось переделывать трижды, потом ещё два раза, оптимистичный прогноз и пессимистичный вариант. Эти данные заставили меня забыть об осаде наших острогов, так всё оказалось плохо.
В Прикамске и Таракановке выплавкой железа и чугуна мы не занимались, отливки в Прикамск поступали из Гороблагодатских заводов, сплавлялись по Каме. В заводских печах мы плавили уже готовые полуфабрикаты, можно так выразиться, потому и обходились небольшим количеством рабочих. Здесь же, на Дальнем Востоке, нам придётся организовывать всё производство с нуля, начиная от подготовки древесного угля, подвоза каменного угля, добычи и доставки железной руды. Всех рабочих придётся накормить, одеть, обеспечить инструментом, жильём. Заготовить корм для лошадей, упряжь и повозки, проложить удобные дороги. И всё это вручную, причём, как обычно, срочно и быстро, если мы хотим увидеть реальную отдачу при жизни, а не в светлом будущем.
В двадцатом и двадцать первом веке любили говорить, что одно рабочее место в автомобильной промышленности или самолётостроении, приводит к возникновению десяти-пятнадцати-двадцати, к примеру, рабочих мест в смежных отраслях, так это при достаточном уровне механизации. У нас перспективы оказались не такими радостными. Учитывая, что только на изготовлении паровых двигателей, оружейном производстве и стекольном деле, даже в первое время планировали работать не менее ста рабочих и мастеров, уже проживающих во Владивостоке, примерное число вспомогательных рабочих зашкаливало за тысячу. Только на добычу угля, железной руды, дров и перевозку всего этого, требовались полтысячи рабочих. Плюс рабочие-дорожники, повара, строители, прочая обслуга, труд у нас исключительно ручной, этих набирается столько же. Не удивлюсь, если в реальности мои расчёты окажутся заниженными, раза в два или больше. Вполне возможно, что для обеспечения рабочих пищей придётся заводить рыболовный флот, плести к нему сети.
Те несколько дней, что я в эйфории обходил окрестности нашего городка, выбирая место под размещение складов и производств, серьёзно поменяли ситуацию вокруг наших осаждённых крепостей. После разгрома артиллерии, китайские военачальники, видимо, от безысходности, всё-таки предприняли попытки штурма острогов. На этот раз, не согласовали свои действия, атаковали в разные дни. Однако, очень похожие своей тактикой одновременного нападения со всех сторон крепости. Учитывая, что пушек в крепостях мы оставили всего по три штуки, пришлось нашим парням трудно. Первый натиск, самый опасный, отражать пришлось всем, включая стрелков. Расход боеприпасов оказался критическим, от прежних запасов осталась едва третья часть. Зато потери китайцев вышли ужасными, по самым скромным оценкам, только мёртвых на поле боя, коменданты крепостей насчитали до пятисот человек. Если добавить туда, как минимум впятеро больше раненых, стала понятной дальнейшая тактика китайцев.
Собрав убитых и раненых, два дня противник отдыхал, видимо, осмысливая дальнейшие перспективы осады. Боясь повторения ужасных потерь первого штурма, солдаты просто ложились на землю после первых выстрелов осаждённых. Учитывая, что командиров, пытавшихся поднять свои отряды в атаку, наши парни отстреливали в первую очередь, на этом штурм и заканчивался. Китайские солдаты подбирали тело убитого командира и, с чистой совестью, возвращались в лагерь. Думаю, после недели ежедневных атак, смертность командиров в обеих китайских армиях заметно превысила солдатскую. Вряд ли это прошло мимо внимания генералов. Хотя, войску, осаждавшему крепость Ближнюю, скоро стало не до осады. К этому времени конница Ильшата добралась до нашего острога. Пользуясь радиосвязью, Фаддей согласовал с командиром кавалерии совместные действия.
В результате их замысел полностью удался. В назначенный час, рано поутру, башкирские всадники ворвались в тылы китайской армии. Большую часть своего пути они прошли без шума, срубая саблями редкие посты охраны и зазевавшихся тыловиков. Реальное сопротивление башкиры встретили возле генеральских шатров, от отряда охраны командующего. Пока часть кавалеристов расстреливала сопротивлявшихся солдат, спешившиеся разведчики подобрались к самому сердцу лагеря. Учитывая, что я не просил захватить китайских командиров живыми, шатры главных полководцев просто забросали гранатами, расстреляв всех выживших. Разрывы гранат стали сигналом для осаждённых, поддержавших вылазку кавалеристов миномётным и артиллерийским огнём. Благо, за время осады передовые позиции врага пристреляли отлично.
