Ревизор: возвращение в СССР 31 (СИ) - Винтеркей Серж
Оставил Галию развлекать малых, а сам нашёл телефоны троих антикваров, что давал Мещеряков и решил познакомиться с ещё одним представителем этой профессии. Шестинского я, конечно, вычеркнул, но двое-то остались? Не могут же все антиквары в Москве быть мошенниками…
Пока ещё не очень поздно, решил позвонить и договориться на завтра. Собрался, и, не говоря никому ничего, отлучился к телефону-автомату. В этот раз мой выбор пал на антиквара Некредина.
– Илья Павлович? – дозвонился я довольно быстро. – Меня зовут Павел, я знакомый Мещерякова Александра Юрьевича. Он мне очень рекомендовал вас.
– Чем могу помочь? – напряжённо спросил антиквар.
– Мне очень нужен достойный подарок к ближайшей субботе. Забегался и забыл про серьёзное мероприятие… Ну и себя любимого хотелось бы ещё чем-нибудь порадовать…
Он хмыкнул забавно в ответ.
– Ну что ж, приезжайте, что-нибудь придумаем, – уже гораздо более спокойно ответил он.
– А можно завтра? – спросил я и он согласился, продиктовав мне свой адрес. Договорился с ним встретиться в районе двенадцати, чтобы мне успеть на камволку до этого съездить.
Святославль.
Приехав на машине с переговорного пункта, счастливый Руслан загнал свою ласточку во двор. Завидев машину, да еще и такую серьезную, тут же ко двору подошли соседи. Завязался разговор, гордый Руслан начал показывать всем свое приобретение. Кто-то и за рулем попросился посидеть. Кто-то салон начал осматривать, завистливо цокая языком. Капот открыли, начали осматривать двигатель.
Оксана и Настя тут же выскочили во двор, дочка побежала вслед за ними. Ей сунули в руки ветошь, и она начала любовно протирать фары машины. Девочке уже пообещали, что будут возить ее в машине на море каждое лето, и она заранее полюбила такую полезную новинку.
Увидев, как сын, как ни в чем не бывало, приехал на машине, Оксана поняла, что с ней всё в порядке. Наверное, мало сахара насыпала, – решила она. – Ну и слава богу.
Минимум полчаса машину осматривали и обглаживали. Затем, наконец, соседи разошлись, и семья вернулась домой. Счастливая Настя быстро разогрела горячее и выставила на заранее накрытый стол.
– Надо же, – уже сидя за столом, начала говорить Оксана. – Не ожидала я, что Левичев машину нам вернёт. У него такая рожа была тогда наглая…
Ни Руслан, ни Настя ничего не ответили, и она продолжила:
– Вот как иногда бывает, думаешь о человеке плохо, а у него вдруг совесть просыпается, и он свои ошибки исправить старается… Всё-таки, зря я на него тогда так орала.
Кушали молча. И Оксана опять нарушила тишину.
– Мне так стыдно. Может, сходить извиниться перед ним? – спросила она. – Он же в конце концов исправился, по-честному с нами поступил.
– Перед кем извиниться, мам? Перед Левичевым? – не выдержал Руслан. – Ты что, правда, такая наивная? Думаешь у этого отпетого мошенника, прям, совесть проснулась? Да если б не Паша Ивлев, не видать бы нам машины, как своих ушей! Извиняться она собралась перед ним, понимаешь!..
– То есть, как? – уставилась она на него. – Причем тут ваш Паша? Что ты какую-то ерунду несёшь? Что он может, ваш пацан?
– Что он может? – с усмешкой посмотрел Руслан на мать. – Например, такого урода, как Левичев, может заставить по совести поступить! А так, конечно, больше он ничего не может… Ни в Москве квартиру получить не может, ни машину в восемнадцать лет иметь, ничего он не может… И даже к Кремлю он подходит, чтобы только ступеньки на входе поцеловать… Он, видимо, там не работает…
– Ты издеваешься? – воскликнула Оксана. – Где он, а где мы! Что он тут может из своей Москвы? Что он сделает тому же Левичеву? И зачем ты вообще к нему обращался, я же тебе запретила!
Руслан махнул рукой и вышел из-за стола, не желая продолжать этот пустой разговор. Он уже пожалел, что вообще сорвался и рассказал правду. Только такой хороший день себе и Насте испортил… Быстрее бы мама переезжала в свою однушку.
В пятницу с утра поехал на камвольную фабрику. Воздвиженский отвёл меня в новый цех, по дороге обрисовав диспозицию.
– Американцев трое, Роберт, Питер и Анна, которая остаться решила, – поспешно рассказывал главный инженер. – С ними переводчик Орехов. И мои комсомольцы, Сашка Озеров и Леся Гапонова.
– Мне можно взять интервью у американки, как думаете? – спросил я для проформы. Вчера же он уже дал согласие.
– Не знаю, если честно. Спроси, лучше, у Колесниковой, – вдруг начал осторожничать Воздвиженский.
– Ну, давайте, я познакомлюсь сначала, а потом пойду к директору, – решил я.
Надо прикинуть, смогу я с ней общаться без переводчика, или мне на интервью ещё и переводчик их нужен будет.
К моему огромному удивлению, американка оказалась русской.
– Вот оно что! – воскликнул я, как только мне её представили, и она поздоровалась. – А я-то думаю, как это могло случиться?
Мы перекинулись парой фраз под бдительным взором переводчика. С парнями-американцами я по-английски парой приветственных фраз обменялся, и отвалил от них, чтобы не напрягать переводчика, который, ясное дело, в КГБ работает, и ему лишние контакты своих подопечных ни к чему. Затем отправился к директору фабрики. Колесникова, увидев меня, сразу отложила все дела.
– Валентина Петровна, я по поводу вашей русской американки, – перешёл я сразу к делу. – Хочу интервью у неё взять для «Труда»…
– Павел, – смущаясь, начала она, – тут из-за неё такое началось! Начальство откуда только не понаехало… Ситуация непонятная, вопрос с ней ещё не решён. Я даже не знаю, кто может дать такое разрешение на интервью? Чтобы у меня потом проблем не было…
– Я понимаю, Валентина Петровна. Попробую сам выяснить в вашем министерстве, – пообещал я и мы попрощались.
Вид у неё был виноватый, но и дать своё согласие при таком неопределённом раскладе, она, понятное дело, не могла.
Пришлось уехать с фабрики не солоно хлебавши, но из ближайшего автомата позвонил Румянцеву, пусть поможет получить разрешение на интервью американки. В конце-то концов, не для себя стараюсь… Пусть советские граждане гордятся, какую мы страну привлекательную построили.
– Олег Петрович, Ивлев. Доброе утро. Тут информацию получил, что на Камвольно-отделочной фабрике американская гражданка, что приезжала линию налаживать, убежища в СССР просит. Хочу интервью у неё взять. Как бы мне разрешение на это получить? А то директриса фабрики Колесникова опасается меня к ней подпускать.
– Правильно делает, – рассмеялся он. – Как, говоришь, ещё раз, фабрика называется?
Продиктовал ему все пароли-явки, и даже телефон директора фабрики дал. Он обещал перезвонить вечером. Жаль, не получилось сразу с ней пообщаться, интересно было бы узнать, что её на такой шаг сподвигло?
Москва. Квартира Ивлевых.
Ирина Леонидовна проводила всех на работу и осталась с детьми одна в квартире Ивлевых. Тут раздался звонок в дверь, и она увидела на пороге супругов Данченко.
– А Павел дома? – спросила Ида.
– Нет, уже разбежались все, кто куда, – ответила Ирина Леонидовна.
– А вы случайно, не знаете, в какой квартире живут их друзья, которые малышку удочерили?
– В первом подъезде, а квартиру нет, не знаю, к сожалению.
– Жаль. Мы хотели узнать адрес детского дома, – расстроилась Ида.
– Так к ним и не нужно идти, Ксюша наша знает! – воскликнула Ирина Леонидовна и тут же, порывшись в кармане халата, открыла дверь своим ключом. – Ксюша! – позвала она. – Хорошо, что в декрет уже вышла… Ксюш, помоги людям.
Вышедшая Ксюша быстро сообразила, что к чему, позвонила с телефона Ивлевых директору детского дома и спросила, могут ли приехать люди с Мишей познакомиться?
– Езжайте, вас там ждут, – едва скрывая счастливую улыбку, напутствовала она артистов.
Только они уши, она ещё раз позвонила Титовой и рассказала о супругах Данченко всё, что знала.
