Аргентинец поневоле 2 (СИ) - Дорнбург Александр

Позже доверенный человек узнает, просекли ли французы, как именно было устроено это покушение. Тогда можно будет попытаться вернуть винтовку. Но если нет, то, значит нет. Ничего не попишешь.

Команда успешно вернулась в Буэнос-Айрес. Мир продолжал кружиться. «Отряд не заметил потери бойца.» Вернее заметил, ну и что? Напишут об этом в газетах. Барона Мерсье некоторое время будут помнить. Проведут расследование. Обменяются дипломатическими залпами. Но жизнь продолжит идти своим чередом…

Забегая немного вперед, замечу, что ответка последовало довольно быстро. Уже в середине февраля, когда объезжал поля, осматривая как убирают урожай кукурузы, я чуть было не доездился. С концами. Внезапный выстрел, который раздался из зарослей несжатой кукурузы сбросил меня с лошади. В мою грудь ударило словно кувалдой, было очень больно. Все, тушите свет, выносите вперед ногами.

Но, не в этот раз.

К счастью, бронежилет, который я теперь ношу напряжено до предела, в ожидании новых неожиданных поворотов сюжета, так как население нынешней Аргентины не внушает мне особого доверия, снова не подвел.

Нити бронежилета разорвались, как сетка вратаря, остановившая хорошо направленную шайбу. Его поверхность была деформирована. Пуля была сплющена. Но бронежилет выполнил свою работу. Пуля не прошла сквозь него. У меня треснуло два ребра, на этом весь ущерб и закончился. Дело житейское.

Мне сильно повезло. Во-первых это покушение было организовано очень быстро и топорно. А спешка хороша только при ловле блох. Вот и вышло какое-то сплошное недоразумение…

Во-вторых, расстояние для выстрела из винтовки было довольно приличным. И в третьих, стрелка сразу взяли.

Я уже подобрал себе доверенную команду для особых поручений и для охраны. Кроме трех бывалых аргентинских солдат из Кармен-де-Патагонес и Хулио, в ней было еще несколько иностранцев. Три немца, бельгиец, два швейцарца и два француза из нацменьшинств. Один итальянец, родом из хорватов. И даже один индеец. Горец мапуче, из андской резервации, расположенной в провинции Мендоса. Итого четырнадцать бойцов. Все крутые парни. На удивление, без гнили. Из этой команды меня в поездке сопровождали четверо.

После выстрела стрелявший наемник попытался скрыться. Стрелял он больше полагаясь на удачу, так как выжидать не мог. Скоро осень, так что все будылья кукурузы должны были скосить, а больше в степи сильно укрываться негде. Коня он расположил на дальнем краю кукурузного поля, так что выстрелил и сразу побежал.

Но не тут-то было. И облако порохового дыма его демаскировало, и треск от сухих стеблей стоял такой, как будто огромный кабан ломится через хрустящие камыши.

Трое моих телохранителей сразу поскакали вслед за малахольным киллером. А пешему от конного не убежать. Никак. Разряженную винтовку стрелок бросил, чтобы она ему не мешала при бегстве. А кинжал подскочивший Ортега удачно выбил у него при помощи кнута. А потом Франц сумел стрелка заарканить, и связать. Как куклу фанерную.

Допрашивал пойманного киллера тоже большой специалист. Индеец по имени Парящий Орел. Нисколько не жалея. Ни ножа, ни огня. Так что скоро я знал весь расклад. Полностью. Все идет в той же колее.

Снова мне прилетело от беспокойной семейки Бельграно. Теперь это был юный Мигель, племянник знаменитого журналиста и генерала Мануэля, бывшего аргентинского вождя. И двоюродный братец того самого Педро, что организовал предыдущее нападение на мою скромную персону. Коварный, как всякий итальянец. Вот же елки-моталки. Что за чертово отродье эта династия! Змеи вечно подымают голову! Это же гиены, шакалы голодные! Совсем нюх потеряли⁈

К счастью, Мигель был не в такой тесной степени родства с семьей Рохасов, как хитрожопый Педро. Седьмая вода на киселе. Так что мне его выдали с головой. И даже дали приказ арестовать.

Жаль, что этот приказ от нашего «горячо любимого гестапо» я получил после того, как 16 летний Мигель уже успел бежать морем в Монтевидео. То есть оказался вне аргентинской юрисдикции. Впрочем, я не судья и не адвокат, мне эти хитросплетения юриспруденции ни к чему. Сейчас немного свою команду расширю, пошлю своих людей в Монтевидео, и они мне пришлют голову этого дерзкого юнца Мигеля. Будет знать, на кого батон крошить! Бунт на корабле, понимаешь, устраивать.

Что еще рассказать? Мои работы с каждым годом все масштабировались. Производства росли, площадь обрабатываемых по новому сельскохозяйственных полей — расширялась. Несмотря на свирепствующую в Аргентине засуху, нам удалось собрать довольно приличный урожай.

Для противодействия унитаристкой Лиге генерала Паса, состоящей из 10 провинций, оставшиеся 4 федералисткие провинции Аргентины 4 января 1831 года тоже объединились. В наш союз Федерации вошли провинции Санта-Фе, Энтре-Риос, Корриентес и Буэнос-Айрес. Этот договор был назван «Прибрежным пактом». Но временная столица союза была организована в городе Санта-Фе, так как на эту пограничную провинцию приходилась основная тяжесть борьбы с унитаристами Лиги. Так что там и заседала «комиссия отца Денисия».

Комиссия была уполномочена объявлять войну, проводить мобилизацию, назначать главнокомандующих войсками и заключать мирные договоры от имени участников пакта. Главнокомандующим был назначен Эстанислао Лопес. Поклявшийся именем Пресвятой Девы победить, каудильо провинции Санта-Фе и старый союзник Рохаса.

Наступало время военное, кровавое время для Аргентины!

В феврале 1831 года с лихорадочной решимостью Лопес собрал армию и выступил против генерала Паса.

Наша армия преимущественно состояла из бравых конников-гаучо. И примкнувших к ним конных отрядов союзных индейцев из пампы. Эти краснокожие псы словно чуяли, где можно поживиться!

Словно разлившийся от половодья бурный горный поток, наши эскадроны кавалерии хлынули вглубь страны. Словно тигры бросились на свою добычу с криками: «Э дегуэлло! Э дегуэлло! ( Убивайте! Убивайте!)» Облако поднятой пыли заполонило горизонт.

Снова началась борьба ужасная и беспощадная.

Страшная резня! Бойня, которой нет названия и которая неминуемо должна была окончиться смертью всех ее участников.

Если бы внезапно не выяснилось, кто тут «кремень», а кто — «куча навоза»!

Видя, что их ждет неминуемая гибель, унитаристы, привыкшие нападать только на беззащитных людей, с жалобными криками стали стремительно разбегаться, даже не вступая в сражения.

— Храбрые гаучо! — вскричал неукротимый Лопес. — Рубите этих мерзавцев!

Подобно диким зверям, опьяненные резней, наши эскадроны, состоящие из безумно смелых всадников, бросились преследовать объятых ужасом врагов. Шинкуя их в капусту.

Повсюду виднелись кровь и трупы…

Квази-государство гнусных унитариев терпело крах. И осенние дожди тут им не помогли. 1 мая Лопес взял получившего в табло генерала Паса в плен. Все, шлите ему махорку из Монтевидео и пишите письма мелким почерком!

Победа, пришедшая вместе с юбилеем Великой Майской революции, вызвала огромные народные ликования в Буэнос-Айресе. Учитывая, что наступающий праздник 25 мая, годовщины провозглашения независимости, постоянно производил на всех аргентинцев какое-то магическое действие, вызывая необычайный подъем духа и привлекая в город и на площадь народного гулянья несметные толпы окрестных и городских жителей.

Аргентинский народ, так быстро переходящий от смеха к слезам и от серьезного к самому пустому, народ с испанской кровью и французским умом, народ, история которого явно достойна того, чтобы заняться ею, шумно праздновал этот день. А тут еще одновременно отпраздновали День Победы.

После полного разгрома унитаристов, мерзких рабов французского короля Луи-Филиппа, Лига внутренних провинций распалась, как карточный домик. К власти над внутренними провинциями снова вернулся достопамятный Кирога. По прозвищу «Зубодер». Мужик вовремя подсуетился и, пока другие за него воевали, снова захватил власть в мутной воде. Забрав себе самый жирный кусок. Как говорится: «наглость — второе счастье, а хитрость — второй ум».