Сергей Эс - Солнечная Сторона
— Кому вы хотите помочь? — непроизвольно вырвалось у Артема. — Дяде Мише?!!!!
Все это — вихрь воспоминаний и брошенная фраза — пронеслось и прозвучало так быстро, что Артем даже не успел сообразить, что заставило его задать такой абсурдный вопрос.
Незнакомец в ответ пристально посмотрел ему в глаза. Более убедительного и более утвердительного ответа, чем этот взгляд, получить было невозможно.
— Но ведь это же был сон! — оторопело прошептал Артем.
Незнакомец, стрельнув в него нахмуренным взглядом, решительно выпрямился.
— Ну постойте! — еще раз крикнул Артем, останавливая двинувшегося было вперед незнакомца. — Это же был сон, в самом деле, сон! А вы в НИИ работаете, до сих пор работаете! — неожиданно для самого себя добавил он.
Незнакомец вздрогнул и снова удивленно посмотрел на него…
— …Вы в НИИ работаете, до сих пор работаете! — сказал незнакомец.
Никола вздрогнул.
Незнакомец смотрел на него каким-то странным взглядом.
Когда этот человек сказал о лиловой молнии, Никола, наконец, вспомнил его. Это был тот самый приятель дяди Миши, который вчера бормотал, что все вокруг — это его сон. Теперь он снова услышал от него эти слова.
— Работал!… - как-то само собой вырвалось у Николы.
— Ра-бо-та-е-те…
Незнакомец сказал это по-детски просто и в то же время с такой очевидностью, что Никола растерялся еще сильнее. В нем колыхнулась какая-то странная неуверенность. Точнее сказать, какая-то двоякая уверенность, а еще точнее — какое-то странное двоякое самоощущение. С одной стороны, он был тем человеком, который сегодня продавал радиоприемник, потому что у него не было денег, чтобы помочь дяде Мише, а с другой стороны, он был тем, кто и в самом деле никогда не прекращал свою работу в НИИ. Никола вдруг ощутил себя словно спящим. Ему, действительно, вдруг пришла в голову нелепейшая мысль, что, может, он и в самом деле никогда не прекращал свою работу, а все остальное, что случилось в его жизни, он сам же себе и надумал.
Нет, ну это же какой-то бред! Он словно на пару с этим незнакомцем был погружен в этот совместный бред, будто он тоже смотрел с ним сон — какой-то диковинный коллективный сон.
Он снова сел. Нет, не просто сел, а повалился на скамейку.
Откуда такие несуразные мысли и ощущения!?
Голова пошла кругом. Ему почему-то вспомнились советские рубли, которые несколько минут назад доставал незнакомец, и от этого воспоминания по его спине пробежал холодок. Словно эти рубли безоговорочно подкрепляли слова незнакомца. Словно, и вправду, ничего никогда не менялось, и все всегда оставалось так, как всегда и было…
Далекий зазывный шум продолжал стоять в его ушах.
«Неужели, и вправду, ничего не менялось?!» — опять подумалось Николе. Однако тут же на него накатила какая-то новая волна, которая опрокинула его мысли.
«Но это… это же… такое невозможно!»
В голове воцарилась полная неразбериха. Мысли начали скакать как бешеные. Ни на одной из них невозможно было задержаться.
Никола погрузился в сильное шоковое состояние. Такого с ним никогда не случалось. Набегавшие мысли и образы рвались и исчезали, не давая возможности что-то проанализировать и понять. Причем, эпизоды, извлекаемые из его памяти, иногда были очень неожиданными. Иногда он и впрямь видел себя в рабочем халате за установкой. Иногда перед его глазами проскакивал монитор какого-то компьютера, за которым он будто бы сидел… Никола лихорадочно пытался зацепиться хоть за какое-нибудь объяснение происходящему, но это ему никак не удавалось.
«Но если я такой, значит, дурак, а лаборатория, значит, работает, то почему я здесь?» — вдруг совершенно неожиданная, но все-таки хоть какая-то связанная мысль пришла к нему в голову. И тут же ему пришел неожиданный ответ: «Я здесь потому, что я вышел прогуляться сюда на обеденный перерыв!»
Никола ухватился за эту мысль. Ему надо было цепляться хоть за какое-нибудь логичное суждение, чтобы просто выкарабкаться из охватившего его хаоса.
«Да-да, там, значит, обеденный перерыв. А обеденный перерыв, значит, заканчивается. А раз он заканчивается, то, значит, надо быть там!»
Он поднялся, как бы закрепляя вернувшуюся способность рассуждать.
«А если, значит, надо быть там, то, значит, надо туда идти!»
И он нетвердым шагом вышел из беседки и пошел к выходу из парка.
«Надо, значит, быть там, — говорил он сам себе по дороге, — обед ведь заканчивается, лаборатория ведь работает…».
Он шел все быстрее и быстрее. Где-то в глубине души в нем боролись изумление самим собой и боязнь каких-либо категоричных утверждений. Он боялся в дилемме «работает — не работает» однозначно принять какую-либо сторону. Сейчас он шел к институту просто потому (повторял он себе), просто потому, что там заканчивается обеденный перерыв. Лаборатория может работать или не работать, но обеденный перерыв там все равно есть, а раз он есть, то он должен заканчиваться, а раз он заканчивается, то надо скорее идти туда…
…Артем еще долго неподвижно сидел, глядя вслед удаляющемуся незнакомцу. Какое-то время тот ему виделся неестественно зыбким, будто испаряющимся миражом. Наконец, незнакомец исчез за поворотом аллеи.
Артему вспомнилось, как этот человек странно посмотрел на него, когда он, Артем, стоя около врача Скорой помощи, проговорил что-то о сне. Тогда он не придал его взгляду никакого значения, но теперь ему подумалось о том, что слишком естественной для сна была реакция незнакомца на его слова. Он посмотрел на Артема, как на сумасшедшего. А как иначе мог бы посмотреть на тебя человек, скажи ты такие слова в реальной жизни!? И вот теперь этот человек будто является к нему из сна наяву и пытается продать радиоприемник, чтобы на эти деньги помочь дяде Мише. Какому дяде Мише!? Ведь тот лежит у себя дома, уже долго не вставая с постели! Дядя Миша просто не мог быть вчера на перекрестке и тем более торговать какими-то фруктами!
Артем почувствовал себя участником некоего фантастического представления.
И тут ему опять вспомнилась явившаяся во сне квуоль, и невероятная догадка снова пришла к нему в голову. Однако эта догадка была настолько невероятной, что все вдруг смешалось в его голове. Несколько секунд Артем сидел, оторопело глядя прямо перед собой.
«Нет! — сказал он, придя в себя. — Не может такого быть!»
Он стал отгонять от себя пришедшую к нему нелепейшую мысль.
«Нет! Не надо!… Не сейчас!… Потом… потом все обдумаю. Сейчас не могу».
Он мотнул головой и откинулся на спинку сидения. Бросив взгляд в конец аллеи, он увидел там зыбкий силуэт.
Легкий холодок пробежал по его спине. Ему почему-то вспомнилась увиденная сегодня во сне Юнна с квуолью в руках.
Силуэт приближался. Вскоре уже была видна девочка, приближающаяся к беседке легкой, танцующей походкой…
VIII
Никола почти бегом пробежал половину города и только у порога лаборатории остановился, переводя дух. Нетренированному организму потребовалось отдышаться. Он навалился на косяк приоткрытой двери лаборатории. Неожиданно в нос ударила знакомая смесь ее особых, неповторимых запахов — рабочих запахов. Никола вздрогнул. Нахлынувшее волнение перебило одышку.
«Неужели и вправду работает?» — шевельнулась у него неуверенная мысль. В памяти проплыли воспоминания о том, как когда-то давно лабораторию расформировывали.
«Нет, видимо, я сплю», — подумалось Николе.
Такие сны приходили к нему неоднократно. Много раз он видел себя входящим в эти двери.
На Николу накатила щемящая волна грусти.
«Ну да! Конечно же, сплю!… Подольше бы не просыпаться!… Хотя бы в этот раз».
Он заглянул в открытую дверь. В помещении суетились люди в небрежно накинутых белых халатах. «Это практиканты, — вдруг как-то само собой подумалось Николе. — У них сейчас курсовые». Никола удивился тому, откуда у него взялась такая мысль, однако эта мысль все же вызвала у него какую-то необъяснимую, неясную радость.
Один из студентов обернулся к Николе. Никола машинально кивнул ему.
Вслед за первым студентом на Николу стали оборачиваться другие. И вдруг Никола обнаружил, что лица людей были какими-то очень знакомыми, настолько знакомыми, будто он видел их совсем-совсем недавно, не далее как до обеда. Слабый холодок пробежал у него по спине, когда он увидел, что «знакомо-незнакомые» люди оборачиваются на него с узнающими взглядами. У Николы перехватило дыхание.
Студенты смотрели на него явно выжидающе, и их ожидание почему-то было понятно Николе. Его глаза обернулись к стенду. Николе вспомнилось (ему вдруг вспомнилось!), что сегодня утром здесь не могли запустить ионную пушку, и он (он — Никола!) обещал помочь практикантам.
