Сергей Симонов - Цвет сверхдержавы – красный. Дилогия
– Есть представить список, – ответил начальник штаба адмирал Фокин.
Кто-то из матросов в заднем ряду шёпотом произнёс:
– 3,14здец подкрался незаметно...
– Молчать! – так же шёпотом шикнул один из офицеров.
– Товарищ Жильцов, – продолжил Первый секретарь ЦК, – могу я вас попросить изложить ваши предложения по контрактному комплектованию экипажей в письменном рапорте?
– Так точно, товарищ Хрущёв! Сделаю! Кому передать рапорт?
– Гм... По команде передавать не стоит – может «затеряться», – задумчиво произнёс Никита Сергеевич. – Вот что, передайте рапорт академику Александрову. А я его предупрежу.
(А.П. Александров в это время присутствовал на стенде в Обнинске почти ежедневно.)
– А это вам от меня, берегите своё здоровье и своих подчинённых, – Хрущёв вытащил из кармана импортный дозиметр и вручил капитан-лейтенанту.
– Служу Советскому Союзу! – ответил Жильцов.
Предложение по комплектованию экипажей контрактниками было принято под нажимом Первого секретаря ЦК уже в 1956 году. (АИ) Интенданты потом поминали Хрущёва главным образом матерно, но уже будучи на гражданке.
В этот визит в Обнинск Хрущёв принял ещё одно важное решение – закрыл разработку самолёта с прямоточным атомным двигателем. Работа велась также под общим руководством академика Александрова, при непосредственном участии Рыбинского КБ моторостроения А.М. Люльки. Эксперименты по этой тематике тоже проводились в Обнинске, причём в ходе этих работ неоднократно и грубо игнорировались правила радиационной и химической безопасности.
Горячий газ от камеры сгорания реактивного двигателя, с температурой более 1600 градусов в ходе эксперимента подавался через блок урановых тепловыделяющих элементов, прокачивался через него, и выбрасывался прямо в атмосферу. Блок был выполнен из керамики на основе оксида бериллия. Под действием горячих газов керамика трескалась, от неё откалывались куски, то мелкие, а то и крупные.
«Из испытательной камеры вылетала окись бериллия, куски окиси бериллия с ураном вместе и продукты взаимодействия окиси бериллия с продуктами сгорания керосина. Никаких фильтров, уловителей! Прямо на улицу!» (По воспоминаниям первого генерального директора ОНПП «Технология», лауреата Ленинской премии, академика Александра Гаврииловича Ромашина, в описываемый период – старшего лаборанта ФЭИ. http://www.atominfo.ru/news/air9664.htm)
Работу по прямоточному атомному двигателю признали бесперспективной, коллектив переориентировали на разработку прямого преобразования ядерной энергии в электрическую. Такое преобразование могло использоваться, например, в космосе. (Тема «Тополь», её вёл талантливый конструктор атомной техники, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии, доктор технических наук Владимир Александрович Малых. http://www.atominfo.ru/news/air9664.htm.)
После нескольких бесед с Курчатовым на корабле во время визита в Англию в апреле 56 года, Хрущёв решил заняться атомными вопросами более плотно. Сразу после возвращения из Англии он несколько вечеров вместе с Курчатовым изучал «документы 2012», пытаясь разобраться в направлениях развития ядерной энергетики. Они с Курчатовым очень долго и подробно обсуждали прочитанное, спорили. Курчатов смотрел на атомную проблематику с точки зрения учёного, Хрущёв – с точки зрения экономиста. В итоге им удалось выработать взаимоприемлемую стратегию развития атомной отрасли.
Перед майскими праздниками 1956 года Никита Сергеевич собрал совещание Научно-Технического Совета СССР, где рассматривались вопросы атомной тематики. На совещании присутствовало как руководство МинСредМаша – Завенягин и его заместитель Славский, так и ведущие разработчики атомной техники и ядерных боеприпасов. Был на совещании, разумеется, и академик Келдыш, ставший главным научным советником Первого секретаря. Хрущёв отметил несколько незнакомых лиц, но решил познакомиться ближе по ходу совещания.
Для всех были подготовлены и заранее розданы за несколько дней до совещания информационные подборки. Для всех, кто не был посвящён в «Тайну», информационные материалы готовились особым образом: перед печатью текста тщательно удалялись даты, почти всегда убирались географические названия, фамилии и имена, наименования технических средств, ещё не созданных до 1956 года. Оставалось лишь описание физических процессов, конструкции, при описании аварий — хронометраж по времени суток.
Академики Доллежаль и Александров явились на совещание в несколько подавленном и ошарашенном виде – настолько сильным было впечатление от прочитанного.
Открыв совещание, Хрущёв спросил:
– Прежде всего, Николай Антонович, что сделано с системой охлаждения реакторов-бридеров на «Маяке» и других предприятиях?
– Систему охлаждения мы спроектировали и изготовили, пока в одном экземпляре, – ответил академик Доллежаль. – одновременно остановили первый реактор «Маяка», он сейчас остывает. Когда он остынет, смонтируем новую систему и пустим реактор в опытную эксплуатацию, проверим, как работает. Заодно, кстати, предусмотрели дистиллятор для воды первого контура, это улучшит работу реактора. Во втором контуре есть возможность перенаправить пар из парогенератора на турбину. Самой турбины пока нет, в такие сроки полноценную электростанцию все равно не сделать. Это закладка на будущее.
– На первом реакторе все отработаем, и потом будем монтировать такие же системы на остальных, по очереди, – пояснил академик. – Сразу остановить все реакторы нельзя – остановится вся технологическая цепочка, многие тысячи человек.
– Понятно, работайте, – ответил Хрущёв.
Летом 1956 года реактор А-1 на комбинате «Маяк» был временно остановлен. Под руководством академика Доллежаля был смонтирован 2-й контур системы охлаждения, исключавший попадание радиоактивной воды из 1-го контура в окружающую среду. Затем в течение полутора лет были переведены на замкнутый цикл охлаждения все 6 реакторов «Маяка»
Такие же работы были проведены на и на строящихся реакторах, в Красноярске-26. (АИ). Реакторы Сибирской АЭС в Томске-7 и все новые реакторы-бридеры на этих предприятиях с 1957 года строились сразу с охлаждением по замкнутому циклу.
(Исторический факт).
– Вы проанализировали переданные вам информационные материалы? – спросил Никита Сергеевич. – Что по авариям на ядерных объектах?
– Очень интересная информация, – сказал академик Александров. – Хотя в начале текста сказано, что описание аварийных ситуаций гипотетическое, у меня было впечатление,что это описание реальных событий. Игорь Васильевич предупредил нас, чтобы не задавали лишних вопросов, но, сами понимаете, они не могут не возникать…
«Ещё бы не реальных,»– подумал Хрущёв.
– Описание взрыва ёмкости с отходами очень похоже на ситуацию, которую недавно удалось предупредить на ранней стадии у нас на «Маяке», – сказал Доллежаль. – В ходе проверки было выявлено недостаточное охлаждение одной из банок с отходами. Сейчас уже все исправлено, но последствия могли быть очень неприятные. Приняты меры к недопущению подобных ситуаций в будущем.
– Относительно гипотетической аварии водо-водяного реактора (Три-Майл-Айленд 1979) могу сказать, что там причина по большей части в человеческом факторе, точнее, в наложении многих факторов. Таких последствий можно избежать обучением персонала и автоматизацией процессов в аварийных ситуациях, но утечка радиоактивности при подобной аварии будет. К сожалению, при существующей конструкции реакторов сложно избежать образования водорода.
– А вот описание аварии на водно-графитовом реакторе нас очень встревожило, – признался Доллежаль. – Прежде всего, потому что мы используем похожие реакторы. Судя по описанию, авария возникла в результате проведения эксперимента на серийном энерговырабатывающем реакторе. Причины – действия персонала, усугубленные несовершенством конструкции реактора. Должен признаться, наши реакторы имеют похожие недостатки. Конструкцию реактора будем менять. (В реальной истории Н.А. Доллежаль до конца жизни утверждал, что чернобыльский реактор РБМК полностью безопасен при правильной эксплуатации)
– И ещё я бы рекомендовал запретить проведение любых экспериментов на серийных реакторах. Все опыты – только на исследовательских образцах, причём располагать их надо в малонаселенных районах.
– И, наконец, последний случай, когда цунами залило аварийные генераторы и насосы охлаждения атомной электростанции, расположенной прямо на берегу моря – случай уникальный, и для нашей страны, в общем, неактуальный, – продолжил Николай Антонович. – Но следует учитывать, что в будущем ядерная энергетика станет доступна всё большему количеству стран. Такие государства, как Италия, Япония или Индонезия находятся в сейсмически активных зонах, и там подобная ситуация теоретически может возникнуть. В этом случае возможно значительное заражение океана.
